Три стихотворения Владимира Беляева
***
можно только в воздухе висеть,
пустоту грудную перемалывать.
да с чужих дорожек лед откалывать,
встречным светом в сумерках гореть.
собери нас, дворник, в новый штат,
в темноте устрой нам совещание.
там под снегом все еще горят,
там под сердцем держат обещание.
что от них мы слышим только дым.
никому дурного не советуем.
там под снегом – там поговорим
с воздуха упавшими предметами.
***
учитель-дым отделяет время от пламени.
музыка-воспитатель реку вновь запряжет.
звук в саду сторожит звезды и двери
и пчелы летят слышать жар белый шум –
по ступеням нисходит воздух-иаков.
человек, у которого внутри стена – чей он сын?
по ступеням нисходит воздух-иаков
и воздушные тяжелые звери его –
вот прибывают
вот приплывают
и музыка-воспитатель реку вновь запряжет
и воздушные камни полягут полягут
как колени-глаза, как деревья-ремни
***
и не знаешь уже, к кому обратиться.
раз-два-три, где четвертый?
ходит дима-близнец, тревожная птица,
ни живой, ни мертвый.
будто не было детства, купанья в корыте,
разлетевшихся брызг.
ходит дима один в старом кителе,
пограничник границ.
не найди мы –
стоял бы в церковном подвале.
может так и стоит там сейчас.
– где четвертый?
– его не позвали.
водим спичкой у глаз.
нет, не тьма, не пожар – это просьба такая,
дай мне долю сна твоего.
а взамен я не знаю, кого отпускаю.
вот что прежде всего.
***
можно только в воздухе висеть,
пустоту грудную перемалывать.
да с чужих дорожек лед откалывать,
встречным светом в сумерках гореть.
собери нас, дворник, в новый штат,
в темноте устрой нам совещание.
там под снегом все еще горят,
там под сердцем держат обещание.
что от них мы слышим только дым.
никому дурного не советуем.
там под снегом – там поговорим
с воздуха упавшими предметами.
***
учитель-дым отделяет время от пламени.
музыка-воспитатель реку вновь запряжет.
звук в саду сторожит звезды и двери
и пчелы летят слышать жар белый шум –
по ступеням нисходит воздух-иаков.
человек, у которого внутри стена – чей он сын?
по ступеням нисходит воздух-иаков
и воздушные тяжелые звери его –
вот прибывают
вот приплывают
и музыка-воспитатель реку вновь запряжет
и воздушные камни полягут полягут
как колени-глаза, как деревья-ремни
***
и не знаешь уже, к кому обратиться.
раз-два-три, где четвертый?
ходит дима-близнец, тревожная птица,
ни живой, ни мертвый.
будто не было детства, купанья в корыте,
разлетевшихся брызг.
ходит дима один в старом кителе,
пограничник границ.
не найди мы –
стоял бы в церковном подвале.
может так и стоит там сейчас.
– где четвертый?
– его не позвали.
водим спичкой у глаз.
нет, не тьма, не пожар – это просьба такая,
дай мне долю сна твоего.
а взамен я не знаю, кого отпускаю.
вот что прежде всего.
Новость для пишущих людей из Екатеринбурга
Наши друзья из БЦЕ ищут молодых авторов для участия в поэтическом сборнике в формате подкаста.
Прислать тексты можно до 6 декабря. Подробности ниже👇🏼
Наши друзья из БЦЕ ищут молодых авторов для участия в поэтическом сборнике в формате подкаста.
Прислать тексты можно до 6 декабря. Подробности ниже👇🏼
Forwarded from БЦЕ
💫 В декабре мы запишем второй сборник-подкаст молодежной поэзии совместно со студией «Послушайте!»
Объявляем сбор заявок, чтобы поддержать и дать возможность молодым поэтам в возрасте от 13 до 35 лет рассказать о своем творчестве.
Все, что вам нужно сделать — это прислать до 6 декабря не более трех своих стихотворений через онлайн-форму и ждать решения жюри.
Прошедшие конкурс участники запишут совместный подкаст у нас в библиотеке!
Все подробности и ссылка на онлайн-форму на сайте (там же можно послушать прошлогодний сборник)
Объявляем сбор заявок, чтобы поддержать и дать возможность молодым поэтам в возрасте от 13 до 35 лет рассказать о своем творчестве.
Все, что вам нужно сделать — это прислать до 6 декабря не более трех своих стихотворений через онлайн-форму и ждать решения жюри.
Прошедшие конкурс участники запишут совместный подкаст у нас в библиотеке!
Все подробности и ссылка на онлайн-форму на сайте (там же можно послушать прошлогодний сборник)
Таникава Сюнтаро (谷川俊太郎) не дожил буквально месяца до своих девяносто трех лет. Его путь в литературе продолжался без малого три четверти века, если вести отсчет от публикации в 1948 году. Полагаю, не будет преувеличением сказать, что, начиная чуть ли не с самого первого своего сборника «Два миллиарда световых лет одиночества» (1952), он был одним из главных представителей современной японской поэзии. Одним из самых живых.
Читайте на нашем сайте сонеты Таникавы Сюнтаро в переводе Ивана Алексеева.
https://www.nesovremennik.ru/shuntar_tanikawa
Читайте на нашем сайте сонеты Таникавы Сюнтаро в переводе Ивана Алексеева.
https://www.nesovremennik.ru/shuntar_tanikawa
Три стихотворения Натальи Явлюхиной
долгий путь на дедушкиной ниве
сквозь июль огня по колее
спросишь их а что это за птица
села в середину трав и пыли —
просияет солнце на руле
и погаснет свет в автомобиле
засыпай и пусть тебе приснится
птица что уже не повторится
полмосквы в арктической тени
маресьевской сирени, некрологи,
белая лимонница дороги
на руле темнее полыньи
школа институт озера ели
боже сделай больно и красиво
напоследок, раз уж выносима
истина во сне: пусть нам доснится
как здесь было всё на самом деле
мы всю жизнь боялись и хотели
знать/спросить какая это птица
***
– если орфей любил, почему обернулся?
– потому что скучал, и об этом мир
еще невидимка-собака, когда молчит,
говорит, что смерть это вечное лето, экзамен
по пчеловодству (– чем отпирается
сердце растений? – ключом сиротства),
а «смерти нет» это пустого
голубого осеннего слова мгла,
лучше бы смерть была;
молчит и тянет меня за рукав
в леса (паутина щекочет нос,
хочется выйти из-за берез,
но нельзя, иначе пойдут под откос чудеса)
– но их же не будет и так никогда? – гав-гав
***
а смерти неподъемная двустволка
заряжена черемухой и льдом
и выстрелит когда-нибудь потом
дорога от перрона до поселка
под деревянный перестук грозы
в июньских фиолетовых оврагах
где мерно опускаются в пазы
черемухой усыпанного мрака
такие клавиши что хочется кричать
они пусты к ним лепестки пристали
в них ходит черный дым и им стучать
разрешено поверх любой печали
поверх любой старательной судьбы
что к середине портится как почерк
Он выстрелит останутся клубы
черемухи и пара точных строчек
никто не целовал ангинный лоб
сто долгих лет но вряд ли это травма
гораздо интереснее другое:
узоры на обоях и озноб
продолговатых клавиш костяное
свечение во тьме звериных троп
догадка что двустволка неисправна
долгий путь на дедушкиной ниве
сквозь июль огня по колее
спросишь их а что это за птица
села в середину трав и пыли —
просияет солнце на руле
и погаснет свет в автомобиле
засыпай и пусть тебе приснится
птица что уже не повторится
полмосквы в арктической тени
маресьевской сирени, некрологи,
белая лимонница дороги
на руле темнее полыньи
школа институт озера ели
боже сделай больно и красиво
напоследок, раз уж выносима
истина во сне: пусть нам доснится
как здесь было всё на самом деле
мы всю жизнь боялись и хотели
знать/спросить какая это птица
***
– если орфей любил, почему обернулся?
– потому что скучал, и об этом мир
еще невидимка-собака, когда молчит,
говорит, что смерть это вечное лето, экзамен
по пчеловодству (– чем отпирается
сердце растений? – ключом сиротства),
а «смерти нет» это пустого
голубого осеннего слова мгла,
лучше бы смерть была;
молчит и тянет меня за рукав
в леса (паутина щекочет нос,
хочется выйти из-за берез,
но нельзя, иначе пойдут под откос чудеса)
– но их же не будет и так никогда? – гав-гав
***
а смерти неподъемная двустволка
заряжена черемухой и льдом
и выстрелит когда-нибудь потом
дорога от перрона до поселка
под деревянный перестук грозы
в июньских фиолетовых оврагах
где мерно опускаются в пазы
черемухой усыпанного мрака
такие клавиши что хочется кричать
они пусты к ним лепестки пристали
в них ходит черный дым и им стучать
разрешено поверх любой печали
поверх любой старательной судьбы
что к середине портится как почерк
Он выстрелит останутся клубы
черемухи и пара точных строчек
никто не целовал ангинный лоб
сто долгих лет но вряд ли это травма
гораздо интереснее другое:
узоры на обоях и озноб
продолговатых клавиш костяное
свечение во тьме звериных троп
догадка что двустволка неисправна
Forwarded from ποίησις as is | поэзис как есть
Памяти брата
1
Свет на вершинах деревьев.
Время потери.
2
Закрой глаза, и в красной темноте
высокий голос нам расскажет лето,
расскажет лето, долгое, как детство…
Разбито сердце. Разбито сердце.
3
Деревья помнят: содраны колени,
июль кончается, велосипед летит,
и дедушка уснул в тени деревьев,
и дремлет в гамаке сестренка…
О чем ты, мальчик, я не понимаю?..
4
Светлее не бывало лета,
и трещинка исчезла на стекле;
светлее не бывало лета,
и легче не было земле.
5
О чем ты, мальчик? Молнии сверкали,
и в сердце дерева ударила гроза,
но где-то далеко, а здесь…
6
Заварит чай бабуля травяной,
ты ищешь легкий
и несбыточный покой.
7
И медленно растет молитвы древо:
ты мальчика живым возьми на небо.
#вячеслав_глазырин
1
Свет на вершинах деревьев.
Время потери.
2
Закрой глаза, и в красной темноте
высокий голос нам расскажет лето,
расскажет лето, долгое, как детство…
Разбито сердце. Разбито сердце.
3
Деревья помнят: содраны колени,
июль кончается, велосипед летит,
и дедушка уснул в тени деревьев,
и дремлет в гамаке сестренка…
О чем ты, мальчик, я не понимаю?..
4
Светлее не бывало лета,
и трещинка исчезла на стекле;
светлее не бывало лета,
и легче не было земле.
5
О чем ты, мальчик? Молнии сверкали,
и в сердце дерева ударила гроза,
но где-то далеко, а здесь…
6
Заварит чай бабуля травяной,
ты ищешь легкий
и несбыточный покой.
7
И медленно растет молитвы древо:
ты мальчика живым возьми на небо.
#вячеслав_глазырин
Сегодня вышел второй эпизод подкаста «двуголосие», в нем поэты Лиза Хереш и Слава Глазырин сравнивают тексты Иннокентия Анненского и Александра Анашевича. В подкасте обсуждаются сложности, с которыми сталкиваются поэты и учителя, рискованность длинных текстов и механизм работы жуткого в стихотворениях.
Подкаст «двуголосие» доступен в «Яндекс музыке» и «Apple podcasts». Также вы можете слушать его прямо в телеграме с помощью плеера от mave.
Тоска припоминанья
Мне всегда открывается та же
залитая чернилом страница.
Я уйду от людей, но куда же,
от ночей мне куда схорониться?
Все живые так стали далеки,
все небытное стало так внятно,
и слились позабытые строки
до зари в мутно-черные пятна.
Весь я там в невозможном ответе,
где миражные буквы маячут...
...Я люблю, когда в доме есть дети
и когда по ночам они плачут.
***
Кусочки слюды, кисти, безмозглые канарейки, астральный прогноз, твой полоумный учитель,
сгоревший магнитофон, использованные батарейки, китайские шахматы, гигантский увеличитель.
Все это будет смято, исковеркано, спрятано, никому не достанется, истлеет, испортится
твое богатство, трубочистка, девочка неопрятная, пчелка, маленькая художница.
Или все пойдет с молотка, раздадут детям и нищим, статуям, собакам, земноводным, крысам.
Станет мелким, упадочным, лишним, бесцветным камнем, зернышком риса.
Но я не дам тебя, милая, в обиду. Разложу твои драгоценности по карманам.
Вооружусь стрелами, золотой бритвой, прикинусь алкоголиком, наркоманом.
Я заберу все с собой на небо. На небо, на небесные именины,
где голуби, шарики из хлеба, вперемешку с шариками из глины.
Подкаст «двуголосие» доступен в «Яндекс музыке» и «Apple podcasts». Также вы можете слушать его прямо в телеграме с помощью плеера от mave.
Тоска припоминанья
Мне всегда открывается та же
залитая чернилом страница.
Я уйду от людей, но куда же,
от ночей мне куда схорониться?
Все живые так стали далеки,
все небытное стало так внятно,
и слились позабытые строки
до зари в мутно-черные пятна.
Весь я там в невозможном ответе,
где миражные буквы маячут...
...Я люблю, когда в доме есть дети
и когда по ночам они плачут.
***
Кусочки слюды, кисти, безмозглые канарейки, астральный прогноз, твой полоумный учитель,
сгоревший магнитофон, использованные батарейки, китайские шахматы, гигантский увеличитель.
Все это будет смято, исковеркано, спрятано, никому не достанется, истлеет, испортится
твое богатство, трубочистка, девочка неопрятная, пчелка, маленькая художница.
Или все пойдет с молотка, раздадут детям и нищим, статуям, собакам, земноводным, крысам.
Станет мелким, упадочным, лишним, бесцветным камнем, зернышком риса.
Но я не дам тебя, милая, в обиду. Разложу твои драгоценности по карманам.
Вооружусь стрелами, золотой бритвой, прикинусь алкоголиком, наркоманом.
Я заберу все с собой на небо. На небо, на небесные именины,
где голуби, шарики из хлеба, вперемешку с шариками из глины.
mave · двуголосие
Подкаст «двуголосие»
Два поэта с разными взглядами на поэзию говорят об одних и тех же стихах
Мы помним, что Пушкин завещал нам идти «дорогою свободной», куда нас влечет «свободный ум». И мы взыскуем этой свободы.
Мы помним слова Блока: «Пушкина убило отсутствие воздуха». Мы помним слова Айзенберга о том, что люди перестают писать, когда кончается прежний воздух.
Стихи Никиты Федорова приносят утешение в новое смутное время. Они наполнены другим воздухом.
изнутри есть дыхание в облаке,
в нём сквозит непрошитое зарево,
обмирая воздушной иголочкой,
слышишь звонкий ручей, видишь заново
этот звонкий ручей у развалинки,
умирая под облаком маленьким.
Это очень свободные стихи, размытая поэтическая семантика в них позволяет возникать все новым и новым мерцающим смыслам.
остаётся темнеть на ветру
вслед шумной мельничке длится
звук упавший растёт на весу
и тяжёлой земле мальчик снится
Поэзия воздуха, поэзия свободы, поэзия музыки, поэзия жалости, поэзия хрупкости, поэзия смирения не оставят нас, пока среди нас есть поэты божьей милости.
Читайте на сайте «несовременника» подборку Никиты Федорова
«Ты с юлою под сердцем крохотной».
Мы помним слова Блока: «Пушкина убило отсутствие воздуха». Мы помним слова Айзенберга о том, что люди перестают писать, когда кончается прежний воздух.
Стихи Никиты Федорова приносят утешение в новое смутное время. Они наполнены другим воздухом.
изнутри есть дыхание в облаке,
в нём сквозит непрошитое зарево,
обмирая воздушной иголочкой,
слышишь звонкий ручей, видишь заново
этот звонкий ручей у развалинки,
умирая под облаком маленьким.
Это очень свободные стихи, размытая поэтическая семантика в них позволяет возникать все новым и новым мерцающим смыслам.
остаётся темнеть на ветру
вслед шумной мельничке длится
звук упавший растёт на весу
и тяжёлой земле мальчик снится
Поэзия воздуха, поэзия свободы, поэзия музыки, поэзия жалости, поэзия хрупкости, поэзия смирения не оставят нас, пока среди нас есть поэты божьей милости.
Читайте на сайте «несовременника» подборку Никиты Федорова
«Ты с юлою под сердцем крохотной».
www.nesovremennik.ru
Ты с юлою под сердцем крохотной. Никита Федоров
поэтическая подборка
Три стихотворения Григория Стариковского
***
музыка – это, в сущности, пепел,
лопается бечевка, сыплется горящая
оберточная бумага, добрая ночь
по краям, дальше – гуще и насовсем.
вспыхивает птица разрыва,
ноет рассохлое дерево
новой эоловой арфой (остальное –
стена теплостанции, отслаивается
штукатурка). это – жаворонок костра,
жар подобрали, натерли медное
брюхо огня до скользкого блеска,
пусть потеплится, пошелестит золой.
***
подарю тебе к осени
голову камня на подносе озера,
темную в промывах лишайника,
кто-то плакал и превратился
в дачника, на серой воде женился,
на изгибе ее, о еще потанцуй, пожалуйста.
в сером утре отвесном
лодки идут, как невесты,
след рубцуется прочерком,
не доплыть мне в сентябрьском сиротчестве
до ольшаника в лиственной внятности,
до наглядности, честности, частности.
***
что-нибудь легкое в руки возьми, –
тополиного пуха наперсток, родительский
cнимок, твоё в нем присутствие, – свитер
с танцующим львом на эмблеме,
мальчик, сидящий в детской пожарной машине,
они – по обоим краям, юные, мягкие лица
в полуулыбке, приветливый взгляд на двоих.
если бывает согласие, видимо, это – оно.
мальчик, две черные лампочки глаз,
весело смотрит вперед, в объективе
плещется жизнь мотыльком или жалость
ко всему, чем зовешься ты, маленький,
солнечный мой, где тебя носит теперь?
***
музыка – это, в сущности, пепел,
лопается бечевка, сыплется горящая
оберточная бумага, добрая ночь
по краям, дальше – гуще и насовсем.
вспыхивает птица разрыва,
ноет рассохлое дерево
новой эоловой арфой (остальное –
стена теплостанции, отслаивается
штукатурка). это – жаворонок костра,
жар подобрали, натерли медное
брюхо огня до скользкого блеска,
пусть потеплится, пошелестит золой.
***
подарю тебе к осени
голову камня на подносе озера,
темную в промывах лишайника,
кто-то плакал и превратился
в дачника, на серой воде женился,
на изгибе ее, о еще потанцуй, пожалуйста.
в сером утре отвесном
лодки идут, как невесты,
след рубцуется прочерком,
не доплыть мне в сентябрьском сиротчестве
до ольшаника в лиственной внятности,
до наглядности, честности, частности.
***
что-нибудь легкое в руки возьми, –
тополиного пуха наперсток, родительский
cнимок, твоё в нем присутствие, – свитер
с танцующим львом на эмблеме,
мальчик, сидящий в детской пожарной машине,
они – по обоим краям, юные, мягкие лица
в полуулыбке, приветливый взгляд на двоих.
если бывает согласие, видимо, это – оно.
мальчик, две черные лампочки глаз,
весело смотрит вперед, в объективе
плещется жизнь мотыльком или жалость
ко всему, чем зовешься ты, маленький,
солнечный мой, где тебя носит теперь?
На сайте «несовременника» появилась подборка Тани Беспаловой «Моё мягкое, мягкое сердце»
Читая эти стихи, я искренне радуюсь. Меня наполняет вера: новое поколение поэтов не будет бояться показаться кому-то несовременным, слишком нежным и ранимым, слишком откровенным.
Моя милая,
разреши мне остаться под твоим крылом –
здесь молочные реки и кисельные берега.
Разреши, разреши мне не умирать.
Не унять мне твоего плача,
мое мягкое, мягкое сердце.
Им досталось странное наследство: связь поэзии с этикой, эстетикой, метафизикой ослаблена, стихотворения, как заметил Валерий Шубинский, служат «политической, этнической, гендерной самопрезентации, социальному анализу».
«Поэзия, не исполняющая своего высокого назначения, не нужна», – заклинал Игорь Меламед. Я верю, что новое поколение поэтов вспомнит о высоком назначении поэзии.
Прячься скорее,
я досчитаю до ста,
я досчитаю до неба и до куста
сладкой малины, и до жука в коробке,
и до ветвей, что пугают нас в темноте,
я досчитаю до сна и до звона в ушах,
спрячься у плача в крапивы кустах,
и на краешке губ, у реки и стыда,
тише – и нас не найдут никогда.
https://www.nesovremennik.ru/mygkoe_serdce
Читая эти стихи, я искренне радуюсь. Меня наполняет вера: новое поколение поэтов не будет бояться показаться кому-то несовременным, слишком нежным и ранимым, слишком откровенным.
Моя милая,
разреши мне остаться под твоим крылом –
здесь молочные реки и кисельные берега.
Разреши, разреши мне не умирать.
Не унять мне твоего плача,
мое мягкое, мягкое сердце.
Им досталось странное наследство: связь поэзии с этикой, эстетикой, метафизикой ослаблена, стихотворения, как заметил Валерий Шубинский, служат «политической, этнической, гендерной самопрезентации, социальному анализу».
«Поэзия, не исполняющая своего высокого назначения, не нужна», – заклинал Игорь Меламед. Я верю, что новое поколение поэтов вспомнит о высоком назначении поэзии.
Прячься скорее,
я досчитаю до ста,
я досчитаю до неба и до куста
сладкой малины, и до жука в коробке,
и до ветвей, что пугают нас в темноте,
я досчитаю до сна и до звона в ушах,
спрячься у плача в крапивы кустах,
и на краешке губ, у реки и стыда,
тише – и нас не найдут никогда.
https://www.nesovremennik.ru/mygkoe_serdce
www.nesovremennik.ru
Моё мягкое, мягкое сердце. Таня Беспалова
поэтическая подборка
Три стихотворения Леонида Шваба
***
Гости съезжались на дачу
под грохот скрипящего снега.
Дача стояла на склоне
холма, внизу было озеро.
Хозяина не было дома,
но предметы располагались таким образом,
будто он на минуту вышел
и скоро вернётся.
По комнатам расходились,
руки держа за спиной.
На коврах висело оружие,
помутневшее от времени.
Стояла тишина, но княгиня
сказала, молитвенно сложив ладони:
«Пожалуйста, уедем отсюда.
Здесь страшно. Я вас прошу».
Гости очнулись,
поднялся невообразимый шум,
и через короткое время
никого не осталось.
***
Когда стеклянны дверцы шкапа,
скрипя, распахиваются вдруг,
в природе пышно расцветает
пронзительный, негромкий звук.
Мы все выходим ради Бога,
гуляет почва под ногой,
и придорожные овраги
переполняются водой.
И провода поют и рвутся,
не в силах электричество сдержать,
и мы печем картофель в углях,
поскольку некуда бежать.
И на сырой земле вповалку,
под гром и молнии разряд,
мы засыпаем сладко-сладко,
как много-много лет назад.
***
Что же еще тебе нужно каких тебе птиц и зверей повидать
Мне кажется слово мое из воска и тряпочек разноцветных
Я знаю что ты не устал не поранился никогда
Если бы я не проспал не уснул вторично как студент какой-то
Три ящерицы меня окружили и били хвостами
А ты стоял и смеялся дескать мне больно а тебе не больно
Нет дорогой мой друг мне больно а тебе страшно
***
Гости съезжались на дачу
под грохот скрипящего снега.
Дача стояла на склоне
холма, внизу было озеро.
Хозяина не было дома,
но предметы располагались таким образом,
будто он на минуту вышел
и скоро вернётся.
По комнатам расходились,
руки держа за спиной.
На коврах висело оружие,
помутневшее от времени.
Стояла тишина, но княгиня
сказала, молитвенно сложив ладони:
«Пожалуйста, уедем отсюда.
Здесь страшно. Я вас прошу».
Гости очнулись,
поднялся невообразимый шум,
и через короткое время
никого не осталось.
***
Когда стеклянны дверцы шкапа,
скрипя, распахиваются вдруг,
в природе пышно расцветает
пронзительный, негромкий звук.
Мы все выходим ради Бога,
гуляет почва под ногой,
и придорожные овраги
переполняются водой.
И провода поют и рвутся,
не в силах электричество сдержать,
и мы печем картофель в углях,
поскольку некуда бежать.
И на сырой земле вповалку,
под гром и молнии разряд,
мы засыпаем сладко-сладко,
как много-много лет назад.
***
Что же еще тебе нужно каких тебе птиц и зверей повидать
Мне кажется слово мое из воска и тряпочек разноцветных
Я знаю что ты не устал не поранился никогда
Если бы я не проспал не уснул вторично как студент какой-то
Три ящерицы меня окружили и били хвостами
А ты стоял и смеялся дескать мне больно а тебе не больно
Нет дорогой мой друг мне больно а тебе страшно
Forwarded from БИЛЛИ •
На очереди — октябрьские бестселлеры независимого книжного «Буквально».
Основательница «Буквально» Анна Санина комментирует октябрьский топ по просьбе БИЛЛИ:
В октябре в нашем магазине появилась очень заметная новинка — журнал «Несовременник». Это, в первую очередь, онлайн-проект о поэзии, который делает небольшая команда из Екатеринбурга: Вячеслав и Михаил Глазырины, Александр Бредихин и Илья Федоров.
Этот проект существует довольно давно и в разных форматах: онлайн-журнал, подкаст, YouTube-канал, онлайн-курсы. Сейчас к ним добавился ещё и формат печатного издания. Все материалы посвящены современной поэзии, а первый печатный выпуск — теме детства.
Снова в топе «Лес» Светланы Тюльбашевой. Он вызвал много дискуссий в нашем сообществе — на книжном клубе про пугающие книги. Появились свои теории, вопросы, возмущения и восторги. Что, конечно, ещё больше подогрело интерес читателей. Разговоры эти не закончились и продолжаются всё ещё, чему мы очень рады.
А для сезонного октябрьского эскапизма был, видимо, выбрал горячий гастрономический триллер «Масло» Юзуки Асако. История о гастрокритике, подозреваемой в убийстве своих любовников.
Ещё из интересного — «Гул мира: философия слушания» Лоренса Крамера. Её мы обсуждали на ноябрьском книжном клубе «Не читай», где можно не читать книгу для участия в обсуждении, а познакомиться с ней в процессе.
Как всегда получился очень разнообразный месяц, где-то ожидаемый, а где-то удивляющий. Спасибо нашим покупателям за их интересы!
Первым в октябрьском топе «Буквально» стал первый печатный выпуск екатеринбургского поэтического журнала «Несовременник» — давайте узнаем о нём побольше:
Первый бумажный выпуск посвящён теме детства. А точнее особой интонации для этой темы — все авторы говорят о детстве как о лекарстве или спасении.
————————————————
Найти книжный магазин «Буквально» можно по адресу:
Екатеринбург, пр. Ленина, 50
Узнать о наличии книг можно здесь:
https://vk.com/bookvalno.bookshop
Основательница «Буквально» Анна Санина комментирует октябрьский топ по просьбе БИЛЛИ:
В октябре в нашем магазине появилась очень заметная новинка — журнал «Несовременник». Это, в первую очередь, онлайн-проект о поэзии, который делает небольшая команда из Екатеринбурга: Вячеслав и Михаил Глазырины, Александр Бредихин и Илья Федоров.
Этот проект существует довольно давно и в разных форматах: онлайн-журнал, подкаст, YouTube-канал, онлайн-курсы. Сейчас к ним добавился ещё и формат печатного издания. Все материалы посвящены современной поэзии, а первый печатный выпуск — теме детства.
Снова в топе «Лес» Светланы Тюльбашевой. Он вызвал много дискуссий в нашем сообществе — на книжном клубе про пугающие книги. Появились свои теории, вопросы, возмущения и восторги. Что, конечно, ещё больше подогрело интерес читателей. Разговоры эти не закончились и продолжаются всё ещё, чему мы очень рады.
А для сезонного октябрьского эскапизма был, видимо, выбрал горячий гастрономический триллер «Масло» Юзуки Асако. История о гастрокритике, подозреваемой в убийстве своих любовников.
Ещё из интересного — «Гул мира: философия слушания» Лоренса Крамера. Её мы обсуждали на ноябрьском книжном клубе «Не читай», где можно не читать книгу для участия в обсуждении, а познакомиться с ней в процессе.
Как всегда получился очень разнообразный месяц, где-то ожидаемый, а где-то удивляющий. Спасибо нашим покупателям за их интересы!
Первым в октябрьском топе «Буквально» стал первый печатный выпуск екатеринбургского поэтического журнала «Несовременник» — давайте узнаем о нём побольше:
Первый бумажный выпуск посвящён теме детства. А точнее особой интонации для этой темы — все авторы говорят о детстве как о лекарстве или спасении.
————————————————
Найти книжный магазин «Буквально» можно по адресу:
Екатеринбург, пр. Ленина, 50
Узнать о наличии книг можно здесь:
https://vk.com/bookvalno.bookshop
В новом выпуске подкаста «двуголосие» стихи Велимира Хлебникова и Софьи Сурковой помогают Лизе Хереш и Славе Глазырину понять, как работает заумь, можно ли вычеркивать из текста неудачные строки и каким образом полистилистика не нарушает трагическую ноту, а только усиливает её.
Подкаст «двуголосие» доступен в «Яндекс музыке» и «Apple podcasts». Также вы можете слушать его прямо в телеграме с помощью плеера от mave.
***
Люди, когда они любят,
делающие длинные взгляды
и испускающие длинные вздохи.
Звери, когда они любят,
наливающие в глаза муть
и делающие удила из пены.
Солнца, когда они любят,
закрывающие ночи тканью из земель
и шествующие с пляской к своему другу.
Боги, когда они любят,
замыкающие в меру трепет вселенной,
как Пушкин – жар любви горничной Волконского.
<...>
смерть это струйка дыма не влезающая
в глаза уши и ноздри
нет не так
смерть – это твоя близняшка она вращается
вокруг себя и вокруг солнца
нет не так
смерть это не запас имеющихся у меня слов
я согласна чтобы онемело лицо
если вместе с ним онемеет сердце
в разрезе третьей раны глядит наружу
косым взглядом болезнь
Подкаст «двуголосие» доступен в «Яндекс музыке» и «Apple podcasts». Также вы можете слушать его прямо в телеграме с помощью плеера от mave.
***
Люди, когда они любят,
делающие длинные взгляды
и испускающие длинные вздохи.
Звери, когда они любят,
наливающие в глаза муть
и делающие удила из пены.
Солнца, когда они любят,
закрывающие ночи тканью из земель
и шествующие с пляской к своему другу.
Боги, когда они любят,
замыкающие в меру трепет вселенной,
как Пушкин – жар любви горничной Волконского.
<...>
смерть это струйка дыма не влезающая
в глаза уши и ноздри
нет не так
смерть – это твоя близняшка она вращается
вокруг себя и вокруг солнца
нет не так
смерть это не запас имеющихся у меня слов
я согласна чтобы онемело лицо
если вместе с ним онемеет сердце
в разрезе третьей раны глядит наружу
косым взглядом болезнь
Две тысячи двадцать четвертый год подходит к концу, и мне хотелось бы обратить внимание наших читателей на самые, на мой взгляд, интересные книги, изданные за последнее время. Первая книга в этом ряду – «Геката» Анны Глазовой.
Начать следует с того, что это поэтическая книга, не сборник. Все стихотворения в ней объединены метасюжетом изменения, перехода, трансформации (для поэта Геката – «символ переходов, развилок»). Кажется, такой подход подразумевает – каждое отдельное стихотворение не ценно само по себе, оно – камень, из которого, по Мандельштаму, воздвигается башня, на которую всю жизнь восходит поэт. Но в случае стихов Анны Глазовой – это совершенно не так.
трилистник
никогда не трепещет
на четвёртом ветру,
бесстрашие середины.
надо придумать
весы с тремя чашами
для справедливости
недвояких вещей.
без треножника
нет предсказаний;
только сказанное
в направлении ветра.
пар.
в рассеянности.
Каждое стихотворение в этой книге – самоценно, развитие каждого текста подчиняется потаённой поэтической логике, а не только логике развития книги. Я уважаю Анну Глазову за ее верность слову поэтическому, логике – поэтической: в то время, когда все смешивают прозу и поэзию и всё вокруг заполняют гибридные прозопоэтические тексты, поэт остается верен себе. Это, безусловно, роднит ее с Мандельштамом и Целаном.
переход в сон – предсонье –
его третья фаза
с обрывками перемещений в другие образы
и складками восприятия времени.
пробуждение – распрямление ткани
успевшей за сон
срастить себя заново.
Поэзия не статична, она всегда мерцает, изменяется, блуждает. Поэзия – связь всего со всем, постоянный переход, вечное перепутье, поэтому «Геката» – это еще и книга о загадочном веществе поэзии.
Такие цельные и сильные поэтические книги появляются очень редко, «Геката» точно должна быть в вашей домашней библиотеке: успейте заказать ее на сайте издательства «НЛО». А еще у Анны Глазовой есть телеграм-канал «земля лежит на земле», который мы читаем всей редакцией, горячо советую всем подписаться на него.
С разрешения Анны Глазовой мы отобрали для вас шесть стихотворений из «Гекаты» – читайте подборку «Молитва уставшего говорить» на сайте «несовременника».
https://www.nesovremennik.ru/molitva_ustavshego_govorit
Начать следует с того, что это поэтическая книга, не сборник. Все стихотворения в ней объединены метасюжетом изменения, перехода, трансформации (для поэта Геката – «символ переходов, развилок»). Кажется, такой подход подразумевает – каждое отдельное стихотворение не ценно само по себе, оно – камень, из которого, по Мандельштаму, воздвигается башня, на которую всю жизнь восходит поэт. Но в случае стихов Анны Глазовой – это совершенно не так.
трилистник
никогда не трепещет
на четвёртом ветру,
бесстрашие середины.
надо придумать
весы с тремя чашами
для справедливости
недвояких вещей.
без треножника
нет предсказаний;
только сказанное
в направлении ветра.
пар.
в рассеянности.
Каждое стихотворение в этой книге – самоценно, развитие каждого текста подчиняется потаённой поэтической логике, а не только логике развития книги. Я уважаю Анну Глазову за ее верность слову поэтическому, логике – поэтической: в то время, когда все смешивают прозу и поэзию и всё вокруг заполняют гибридные прозопоэтические тексты, поэт остается верен себе. Это, безусловно, роднит ее с Мандельштамом и Целаном.
переход в сон – предсонье –
его третья фаза
с обрывками перемещений в другие образы
и складками восприятия времени.
пробуждение – распрямление ткани
успевшей за сон
срастить себя заново.
Поэзия не статична, она всегда мерцает, изменяется, блуждает. Поэзия – связь всего со всем, постоянный переход, вечное перепутье, поэтому «Геката» – это еще и книга о загадочном веществе поэзии.
Такие цельные и сильные поэтические книги появляются очень редко, «Геката» точно должна быть в вашей домашней библиотеке: успейте заказать ее на сайте издательства «НЛО». А еще у Анны Глазовой есть телеграм-канал «земля лежит на земле», который мы читаем всей редакцией, горячо советую всем подписаться на него.
С разрешения Анны Глазовой мы отобрали для вас шесть стихотворений из «Гекаты» – читайте подборку «Молитва уставшего говорить» на сайте «несовременника».
https://www.nesovremennik.ru/molitva_ustavshego_govorit
www.nesovremennik.ru
Молитва уставшего говорить. Анна Глазова
поэтическая подборка
Еще одной важной для нас поэтической книгой, изданной в 2024 году, является "Здесь обернешься" Александры Хольновой, нашего постоянного автора. На перезентации книги выступили Владимир Гандельсман, Степан Самарин ("журнал на коленке"), Александр Бредихин и Вячеслав Глазырин ("несовременник").
Forwarded from ποίησις as is | поэзис как есть
Видеозапись презентации книги Александры Хольновой "Здесь обернёшься"!
YouTube
Презентация книги Александры Хольновой "Здесь обернёшься"
Участники презентации:
Александра Хольнова
Владимир Гандельсман
Степан Самарин (журнал на коленке) https://www.group-telegram.com/na_kolenke_zin
Вячеслав Глазырин и Александр Бредихин (несовременник) https://www.group-telegram.com/nsvrmnk.com
Григорий Комлев (поэзис как есть) https://www.group-telegram.com/po_as_is…
Александра Хольнова
Владимир Гандельсман
Степан Самарин (журнал на коленке) https://www.group-telegram.com/na_kolenke_zin
Вячеслав Глазырин и Александр Бредихин (несовременник) https://www.group-telegram.com/nsvrmnk.com
Григорий Комлев (поэзис как есть) https://www.group-telegram.com/po_as_is…
Три стихотворения Юрия Казарина
***
Коршун поднимается выше,
растягивая пружину полета, порыва,
подъема, сужая круги,
как вода, которая ищет уста
и упирается в край, в пустоту стакана.
Коршун кружит и кружит,
крепко ввинчивая огромную
лампочку в небо. Лампочка
пустоты вспыхивает синей
тьмой пустоты, исхоженной
телами небесными и земными душами,
зеленью зренья – на зге золотой.
Небо исхожено птицами,
лесом; глазами, ресницами
и пустотой
***
Господь несёт уста, острее главной стужи,
и неба лёгкий слух, как пух, несёт в горсти.
И ящерица речь переползает в уши,
и снова ищет рот, чтоб в сладкий мозг вползти.
Кто видел речь царя, его уста и звуки,
тот слышал слух толпы – и плакала толпа,
и, ворсом вышины лаская лик разлуки,
молчал поэт, пока его любили муки,
пока кричал петух, пока из-под горба
тошнило тишиной того, кто бил раба.
Разрыв-трава
1.
Имя травы – разрыв.
Спишь, бескозыркой лицо накрыв.
Это последний в себя заплыв.
Имя травы – разрыв.
Женщина песню – простой мотив –
вспомнит, по кругу глаза пустив.
Имя травы – разрыв.
Руки от глины едва отмыв,
бог засыпает – ни мёртв, ни жив…
Имя травы – разрыв.
Имя травы – разрыв.
2.
Имя травы – разрыв.
Не ходи по траве –
мёртвый, глаза открыв,
с лошадью в голове.
Глина из-под копыт
в небо, как взгляд, летит:
там тишина да хруст,
и пустотой болит
Кассиопеи куст…
***
Коршун поднимается выше,
растягивая пружину полета, порыва,
подъема, сужая круги,
как вода, которая ищет уста
и упирается в край, в пустоту стакана.
Коршун кружит и кружит,
крепко ввинчивая огромную
лампочку в небо. Лампочка
пустоты вспыхивает синей
тьмой пустоты, исхоженной
телами небесными и земными душами,
зеленью зренья – на зге золотой.
Небо исхожено птицами,
лесом; глазами, ресницами
и пустотой
***
Господь несёт уста, острее главной стужи,
и неба лёгкий слух, как пух, несёт в горсти.
И ящерица речь переползает в уши,
и снова ищет рот, чтоб в сладкий мозг вползти.
Кто видел речь царя, его уста и звуки,
тот слышал слух толпы – и плакала толпа,
и, ворсом вышины лаская лик разлуки,
молчал поэт, пока его любили муки,
пока кричал петух, пока из-под горба
тошнило тишиной того, кто бил раба.
Разрыв-трава
1.
Имя травы – разрыв.
Спишь, бескозыркой лицо накрыв.
Это последний в себя заплыв.
Имя травы – разрыв.
Женщина песню – простой мотив –
вспомнит, по кругу глаза пустив.
Имя травы – разрыв.
Руки от глины едва отмыв,
бог засыпает – ни мёртв, ни жив…
Имя травы – разрыв.
Имя травы – разрыв.
2.
Имя травы – разрыв.
Не ходи по траве –
мёртвый, глаза открыв,
с лошадью в голове.
Глина из-под копыт
в небо, как взгляд, летит:
там тишина да хруст,
и пустотой болит
Кассиопеи куст…
Борис Кутенков, редактор «Формаслова», отобрал стихотворения 20 дебютантов 2024 года
Заметим, что из 20 поэтов у Эдуарда Байлова и Александра Бредихина дебютные подборки были опубликованы именно в «несовременнике», стихотворения Никиты Федорова мы выкладывали у себя в тг-канале еще до его дебютной публикации в «журнале на коленке», а потом, конечно, публиковали его подборку и на нашем сайте. А стихотворения Нурии и Нины Ешсау – уже в нашем редакторском портфеле и ждут своей публикации. Пятеро из двадцати дебютантов – четверть!
Думаю, это прекрасный повод перечитать подборки "Зацветет крест деревянный" Эдуарда Байлова , "Ундины" и "Земляника" Александра Бредихина и "Ты с юлою под сердцем крошечной" Никиты Федорова.
Заметим, что из 20 поэтов у Эдуарда Байлова и Александра Бредихина дебютные подборки были опубликованы именно в «несовременнике», стихотворения Никиты Федорова мы выкладывали у себя в тг-канале еще до его дебютной публикации в «журнале на коленке», а потом, конечно, публиковали его подборку и на нашем сайте. А стихотворения Нурии и Нины Ешсау – уже в нашем редакторском портфеле и ждут своей публикации. Пятеро из двадцати дебютантов – четверть!
Думаю, это прекрасный повод перечитать подборки "Зацветет крест деревянный" Эдуарда Байлова , "Ундины" и "Земляника" Александра Бредихина и "Ты с юлою под сердцем крошечной" Никиты Федорова.