Notice: file_put_contents(): Write of 6068 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 14260 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Обычные дни | Telegram Webview: obychnie_dni/1368 -
Просыпаюсь. За окном идет жирный, частый снег. Ничего сквозь него не видно. Одна из моих навязчивых идей, которая заключается в том, что я живу в стеклянном снежном шаре, сегодня актуальна, как никогда прежде.
От редактора пришли правки по сценарию одному. Начинаю разгребать, параллельно занимаюсь разными домашними делами. Одной половиной тела чиркаю все эти диалоги, арки героев, сюжетные перипетии, а другой стираю белье, готовлю еду с запасом, мою пол.
«Правки, Гер, которые прислал редактор, мудатские. Но знаешь, ты тоже хуйню пишешь, если что. Вы с редактором — идеальный тандем». Очень хорошо говорить себе гадости, явно полезно для здоровья. Зачем жить и не ненавидеть себя при этом? Глупо же.
Как-то сегодня быстро темнеет. Снегопад усиливается. На телефон приходит уведомление от МЧС, в котором меня просят по возможности не выходить на улицу. Хочу закурить, но звонок в дверь.
Обстоятельства интенсивно подталкивают меня произнести вслух фразу нарочито хриплым голосом: «Кого там черти в такую погоду принесли?» Получается! Не говоря этой ерунды, просто открываю дверь. На пороге стоит гигантский, покрытый снегом Дима. Он и так, без всяких снегопадов и зим, на йети похож, а сейчас… — Здорово, братишка, извини, что без приглашения! По делам к тебе на район приехал, но никуда не успел, метель все карты спутала! — Он достает из внутреннего кармана пальто гигантскую флягу («Господи, зачем такая огромная нужна, уж проще бутылку в кармане носить»), делает богатырский глоток, протягивает мне. Я делаю робкий глоток помощника богатыря («Это дешевый коньяк, скорее всего грузинский») и отвечаю: — Ну проходи, только снег отряхни за порогом, не надо мне тут болото, блядь, разводить, я весь день убирался и работал. — А у меня, Гер, есть предложение получше. Там на улице кино снимают у ДК твоего. Пойдем посмотрим, заодно вот доработаем малышку! — На слове «малышку» он приподнял вверх флягу. Мне не хочется туда идти, но что-то помимо Димы манит. Кажется, что там я смогу найти ответ на вопрос, как писать сценарий не по-мудатски.
Снегопад такой, что идем по улице почти вслепую. — Дим, я нихера не вижу! — На вот, глотни, почти пришли. Делаю глоток коньяка. Видимость все еще плохая.
Резко останавливаемся. Вокруг какое-то мельтешение. Фургончики. Можно услышать прорезающийся сквозь завывания метели звук генератора. — Вот она, магия кино! — Гордо произносит Дима. — Какая, блядь, магия, я нихера не вижу! — На, глотни. Вливаю в себя очень много коньяка. Все еще ничего не вижу.
— Смотри, эта та известная актриса, напомни, как ее зовут! — Какая в жопу актриса, ты вообще уверен, что тут кино снимают? Как ты вообще видишь что-то! Выпиваем. — Кажется, кран подъехал. Значит, сверху будут кадр ставить. Смело! — Боже, о чем ты! Выпиваем. — О! А это вон с тележкой идет ответственный за реквизит! С ностальгией вспоминаю, как сам ту же лямку тянул! — Я все еще не уверен, что тут кино снимают!
Дима длинным-длинным-длинным глотком допивает все содержимое фляги, кидает ее куда-то в сторону и произносит: «Хуй с ней, надо бросать пить. Пойду домой. Знаешь, Гер, мне кажется, что ты не любишь кино». Спустя пару мгновений он исчезает в снежном вихре.
Меня накрывает поток вдохновения. Сознание становится ясным, и я понимаю, как надо исправить сценарий правильно.
Дома, не снимая куртки, прыгаю за компьютер. Снег, что на мне, тает, на полу образуется болото. Великие мысли трансформируются в веретено текста. Посылаю редактору, на всякий случай, две версии правок: первичную-угрюмую и великую вечернюю вдохновенную.
На утро получаю ответ: «Здравствуй, Гера. Слушай, ну что-то мы все никак не можем найти коннект по истории. Первый вариант более-менее зашел. Есть с чем работать. А вот второй вообще не понял. Предлагаю все-таки на первый ориентироваться».
Просыпаюсь. За окном идет жирный, частый снег. Ничего сквозь него не видно. Одна из моих навязчивых идей, которая заключается в том, что я живу в стеклянном снежном шаре, сегодня актуальна, как никогда прежде.
От редактора пришли правки по сценарию одному. Начинаю разгребать, параллельно занимаюсь разными домашними делами. Одной половиной тела чиркаю все эти диалоги, арки героев, сюжетные перипетии, а другой стираю белье, готовлю еду с запасом, мою пол.
«Правки, Гер, которые прислал редактор, мудатские. Но знаешь, ты тоже хуйню пишешь, если что. Вы с редактором — идеальный тандем». Очень хорошо говорить себе гадости, явно полезно для здоровья. Зачем жить и не ненавидеть себя при этом? Глупо же.
Как-то сегодня быстро темнеет. Снегопад усиливается. На телефон приходит уведомление от МЧС, в котором меня просят по возможности не выходить на улицу. Хочу закурить, но звонок в дверь.
Обстоятельства интенсивно подталкивают меня произнести вслух фразу нарочито хриплым голосом: «Кого там черти в такую погоду принесли?» Получается! Не говоря этой ерунды, просто открываю дверь. На пороге стоит гигантский, покрытый снегом Дима. Он и так, без всяких снегопадов и зим, на йети похож, а сейчас… — Здорово, братишка, извини, что без приглашения! По делам к тебе на район приехал, но никуда не успел, метель все карты спутала! — Он достает из внутреннего кармана пальто гигантскую флягу («Господи, зачем такая огромная нужна, уж проще бутылку в кармане носить»), делает богатырский глоток, протягивает мне. Я делаю робкий глоток помощника богатыря («Это дешевый коньяк, скорее всего грузинский») и отвечаю: — Ну проходи, только снег отряхни за порогом, не надо мне тут болото, блядь, разводить, я весь день убирался и работал. — А у меня, Гер, есть предложение получше. Там на улице кино снимают у ДК твоего. Пойдем посмотрим, заодно вот доработаем малышку! — На слове «малышку» он приподнял вверх флягу. Мне не хочется туда идти, но что-то помимо Димы манит. Кажется, что там я смогу найти ответ на вопрос, как писать сценарий не по-мудатски.
Снегопад такой, что идем по улице почти вслепую. — Дим, я нихера не вижу! — На вот, глотни, почти пришли. Делаю глоток коньяка. Видимость все еще плохая.
Резко останавливаемся. Вокруг какое-то мельтешение. Фургончики. Можно услышать прорезающийся сквозь завывания метели звук генератора. — Вот она, магия кино! — Гордо произносит Дима. — Какая, блядь, магия, я нихера не вижу! — На, глотни. Вливаю в себя очень много коньяка. Все еще ничего не вижу.
— Смотри, эта та известная актриса, напомни, как ее зовут! — Какая в жопу актриса, ты вообще уверен, что тут кино снимают? Как ты вообще видишь что-то! Выпиваем. — Кажется, кран подъехал. Значит, сверху будут кадр ставить. Смело! — Боже, о чем ты! Выпиваем. — О! А это вон с тележкой идет ответственный за реквизит! С ностальгией вспоминаю, как сам ту же лямку тянул! — Я все еще не уверен, что тут кино снимают!
Дима длинным-длинным-длинным глотком допивает все содержимое фляги, кидает ее куда-то в сторону и произносит: «Хуй с ней, надо бросать пить. Пойду домой. Знаешь, Гер, мне кажется, что ты не любишь кино». Спустя пару мгновений он исчезает в снежном вихре.
Меня накрывает поток вдохновения. Сознание становится ясным, и я понимаю, как надо исправить сценарий правильно.
Дома, не снимая куртки, прыгаю за компьютер. Снег, что на мне, тает, на полу образуется болото. Великие мысли трансформируются в веретено текста. Посылаю редактору, на всякий случай, две версии правок: первичную-угрюмую и великую вечернюю вдохновенную.
На утро получаю ответ: «Здравствуй, Гера. Слушай, ну что-то мы все никак не можем найти коннект по истории. Первый вариант более-менее зашел. Есть с чем работать. А вот второй вообще не понял. Предлагаю все-таки на первый ориентироваться».
Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted.
from nl
