— Мы росли в мире открытых дверей. Не поверите, но у меня в школе даже были уроки толерантности. Я училась в обычной школе в спальном районе. Нам рассказывали, что нужно быть терпимым к разным национальностям, религиям и уважать культуру других государств. У нас в школе, была налажена программа обмена с другой финской школой. Чувствовалось, что Россия стала частью большой Европы. Казалось, что так будет всегда. Но когда мы подросли, Путин и его режим достаточно укрепились, и гражданский протест не мог что-то изменить. И я начинала работу журналистом на оппозиционных протестах. Многие говорили: «Вряд ли что-то изменится, Но мы все равно будем выходить, чтобы сказать — не от нашего имени, мы не с вами!» Рычагов [влияния на власть] уже не было. Мы родились в одной России, а уехали из совершенно другой страны.
Анастасия Штейнерт — журналистка из Санкт-Петербурга. Живет в Нью-Йорке с февраля 2022 года, работает в Музее русской истории. Она рассказывает о переезде в США, учебе в американском вузе и особенностях жизни в самом дорогом городе мира. Анастасия пишет о ситуации в РФ для американских СМИ и выступает с лекциями по российской истории. Штейнерт рассуждает о неудавшемся ученичестве Путина, ограничении свободы слова в России и Штатах, будущем Украины и американской мечте.
— Мы росли в мире открытых дверей. Не поверите, но у меня в школе даже были уроки толерантности. Я училась в обычной школе в спальном районе. Нам рассказывали, что нужно быть терпимым к разным национальностям, религиям и уважать культуру других государств. У нас в школе, была налажена программа обмена с другой финской школой. Чувствовалось, что Россия стала частью большой Европы. Казалось, что так будет всегда. Но когда мы подросли, Путин и его режим достаточно укрепились, и гражданский протест не мог что-то изменить. И я начинала работу журналистом на оппозиционных протестах. Многие говорили: «Вряд ли что-то изменится, Но мы все равно будем выходить, чтобы сказать — не от нашего имени, мы не с вами!» Рычагов [влияния на власть] уже не было. Мы родились в одной России, а уехали из совершенно другой страны.
Анастасия Штейнерт — журналистка из Санкт-Петербурга. Живет в Нью-Йорке с февраля 2022 года, работает в Музее русской истории. Она рассказывает о переезде в США, учебе в американском вузе и особенностях жизни в самом дорогом городе мира. Анастасия пишет о ситуации в РФ для американских СМИ и выступает с лекциями по российской истории. Штейнерт рассуждает о неудавшемся ученичестве Путина, ограничении свободы слова в России и Штатах, будущем Украины и американской мечте.
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from nl
