pavle

Яхта, парус, «Аритмия»

Часть 2

Забавно, что изначально Хлебников и Мещанинова собирались написать ромком про семью на грани развода, но чем дальше и дольше они писали, тем меньше оставалось юмора и тем больше возникало драмы. Стоит сказать, что «Аритмия» не могла бы существовать в полной мере без окружающего социального контекста. Все-таки фильм про представителей российской медицины, где есть как и мастерство врачей, так и место алкогольной безалаберности, замешанной со структурной недееспособностью всей системы в целом. Социальная неустроенность действительности как бы подпитывает неустроенность любви – и наоборот. Ввиду чего, несмотря на депрессивные контексты, «Аритмия» не выглядит чернухой, повествующей о разваливающихся отношениях на прокуренной кухне 5 на 5, а фильмом о большой бытово-трагичной любви маленьких людей. Просто ей постоянно что-то мешает. Так бывает и в отношениях с человеком, так бывает и в отношениях со страной. Не любви становится меньше, а любить с каждым разом сложнее.

Главной же сценой, вобравшей в себя лучшее от двух неустроенных миров, является полутораминутный эпизод со включением на джибиэл-колонке песни Стрыкало «Наше лето». Внутри эпизода бушует такая жизнь и такие смыслы, что описать их все – задача невероятно сложная и едва ли выполнимая, однако и не говорить о ней тоже не выходит.

В нем оба персонажа «Аритмии», Олег (Александр Яценко) и Катя уже успели вдоволь покачаться на эмоциональных качелях пост-расставания, так полноценно не сумев разойтись. Катя хочет жить дальше, но не может, Олег не может и не хочет – так они идут в обнимку по тротуару повествования, бранясь и выговаривая обиды, но не разжимая объятия. Потому что не умеют иначе.

И сцена с включением песни «Наше лето» на кухне кажется мне своеобразным реквиемом/одновременном гимном для обреченного на вечные эмоциональные качания и общее ощущение глуп(х)ой неустроенности поколения. У которого удивительным образом песней, способной вызвать огромное количество нежных, путанных, больших, ярких эмоций, стала ироничная зарисовка про Ялту, яхту, парус.

Герой Яценко смотрит на героиню Горбачевой – и, кажется, всё понимает. Конец не мгновенен и не обязательно резок. Конец у влюбленных может быть растянут по поверхности временной линейки на десятки делений вперед. Мираж может рассеиваться годами, восторг вытесняться разочарованием еще дольше, но конец волшебства – вот он, тут, на этой кухне. Когда она все такая же бессовестно-прекрасная поет успевшую набить оскомину еще много лет тому назад песню Стрыкало. Ты немного помятый и поплывший от алкоголя, смотришь, восхищаешься, без возможности сформулировать перекрученные ощущения детского восторга и старческой печали глухого одиночества. Песня заканчивается. И всё возвращается. Может быть, всё будет хорошо. Но, кажется, все-таки, нет.

«Наше лето», несмотря на свою очевидную ироничность, с годами обрела новые смыслы, как бы откатившись в нулевую точку. Песня Стрыкало, пройдя полный оборот вокруг своей оси, превратилась именно в то, что стремилась высмеять: наивную, глупую и смешную любовь, оформленную в до предела пошлые словоформы и банальные мотивы. Время вытеснило иронию и оставило меланхолию, перемешанную с целой плеядой собственных реальных и выдуманных воспоминаний. А сама любовь, как выяснилось, лучше всего выражается, когда следом идет рифма «кровь». Потому что банально думать о том, как бы не быть банальным, когда говоришь о любви.

Хлебников и Мещанинова натурально двухминутной сценой умудрились запечатлеть обреченность на вечные эмоциональные шатания вновь вспыхнувших отношений вместе с обреченностью поколения, что смеялось, а потом плакало над незамысловатой песенкой про Ялту, парус и открытку. Наивная молодость с «лагерной» любовью ушла, и теперь только ощущение зыбкости и незащищенности на тесной кухне с регулярными попойками.

https://www.youtube.com/watch?v=pUTgQI-AwO8

YouTube

Отрывок Яхта-Парус Аритмия

Отрывок из гениального фильма "Аритмия", где ребята в дружной компании веселятся под песню "Яхта, Парус"

www.group-telegram.com/nl/pavleblog.com/780

2.5K viewsSep 5 at 19:53

Яхта, парус, «Аритмия»

Часть 2

Забавно, что изначально Хлебников и Мещанинова собирались написать ромком про семью на грани развода, но чем дальше и дольше они писали, тем меньше оставалось юмора и тем больше возникало драмы. Стоит сказать, что «Аритмия» не могла бы существовать в полной мере без окружающего социального контекста. Все-таки фильм про представителей российской медицины, где есть как и мастерство врачей, так и место алкогольной безалаберности, замешанной со структурной недееспособностью всей системы в целом. Социальная неустроенность действительности как бы подпитывает неустроенность любви – и наоборот. Ввиду чего, несмотря на депрессивные контексты, «Аритмия» не выглядит чернухой, повествующей о разваливающихся отношениях на прокуренной кухне 5 на 5, а фильмом о большой бытово-трагичной любви маленьких людей. Просто ей постоянно что-то мешает. Так бывает и в отношениях с человеком, так бывает и в отношениях со страной. Не любви становится меньше, а любить с каждым разом сложнее.

Главной же сценой, вобравшей в себя лучшее от двух неустроенных миров, является полутораминутный эпизод со включением на джибиэл-колонке песни Стрыкало «Наше лето». Внутри эпизода бушует такая жизнь и такие смыслы, что описать их все – задача невероятно сложная и едва ли выполнимая, однако и не говорить о ней тоже не выходит.

В нем оба персонажа «Аритмии», Олег (Александр Яценко) и Катя уже успели вдоволь покачаться на эмоциональных качелях пост-расставания, так полноценно не сумев разойтись. Катя хочет жить дальше, но не может, Олег не может и не хочет – так они идут в обнимку по тротуару повествования, бранясь и выговаривая обиды, но не разжимая объятия. Потому что не умеют иначе.

И сцена с включением песни «Наше лето» на кухне кажется мне своеобразным реквиемом/одновременном гимном для обреченного на вечные эмоциональные качания и общее ощущение глуп(х)ой неустроенности поколения. У которого удивительным образом песней, способной вызвать огромное количество нежных, путанных, больших, ярких эмоций, стала ироничная зарисовка про Ялту, яхту, парус.

Герой Яценко смотрит на героиню Горбачевой – и, кажется, всё понимает. Конец не мгновенен и не обязательно резок. Конец у влюбленных может быть растянут по поверхности временной линейки на десятки делений вперед. Мираж может рассеиваться годами, восторг вытесняться разочарованием еще дольше, но конец волшебства – вот он, тут, на этой кухне. Когда она все такая же бессовестно-прекрасная поет успевшую набить оскомину еще много лет тому назад песню Стрыкало. Ты немного помятый и поплывший от алкоголя, смотришь, восхищаешься, без возможности сформулировать перекрученные ощущения детского восторга и старческой печали глухого одиночества. Песня заканчивается. И всё возвращается. Может быть, всё будет хорошо. Но, кажется, все-таки, нет.

«Наше лето», несмотря на свою очевидную ироничность, с годами обрела новые смыслы, как бы откатившись в нулевую точку. Песня Стрыкало, пройдя полный оборот вокруг своей оси, превратилась именно в то, что стремилась высмеять: наивную, глупую и смешную любовь, оформленную в до предела пошлые словоформы и банальные мотивы. Время вытеснило иронию и оставило меланхолию, перемешанную с целой плеядой собственных реальных и выдуманных воспоминаний. А сама любовь, как выяснилось, лучше всего выражается, когда следом идет рифма «кровь». Потому что банально думать о том, как бы не быть банальным, когда говоришь о любви.

Хлебников и Мещанинова натурально двухминутной сценой умудрились запечатлеть обреченность на вечные эмоциональные шатания вновь вспыхнувших отношений вместе с обреченностью поколения, что смеялось, а потом плакало над незамысловатой песенкой про Ялту, парус и открытку. Наивная молодость с «лагерной» любовью ушла, и теперь только ощущение зыбкости и незащищенности на тесной кухне с регулярными попойками.

https://www.youtube.com/watch?v=pUTgQI-AwO8

BY pavle