Жизнь маленького промышленного городка, который переживает увядание глазами Майлза Роби, менеджера единственного в городе ресторана.
Большой роман–карта, погружающий в быт и легенды вроде бы типичного американского захолустья, но делающий это так обманчиво просто, что со страниц течет жизнь. Тут и семейные разборки, родовые проклятья, индустриальная смерть, легкость будничной жизни и одновременно ее тяжесть, страшное бремя интуитивной трагедии, которая корнями уходит в прошлое.
Множество персонажей совсем не рассеивают внимание, – не представляю, как долго велась разработка характеров, но тут реальны абсолютно все, в какой то момент пропадаешь в их проблемах и чаяниях с головой.
Главное, что хочется сказать по этому великолепному роману – Руссо передает через иллюзорно вакуумную жизнь города изменения целой страны. Производства уходят на восток, люди теряют работу, города умирают, страна живет в страхе перед глобальными кошмарами о которых рассказывают новости. Вроде бы маленькая жизнь идет параллельно глобальной жизни страны, мира, но где-то в неведомом месте эти прямые пересекаются, маленькие люди взрываются гневом от столкновения с непрошенной большой жизнью.
Жизнь маленького промышленного городка, который переживает увядание глазами Майлза Роби, менеджера единственного в городе ресторана.
Большой роман–карта, погружающий в быт и легенды вроде бы типичного американского захолустья, но делающий это так обманчиво просто, что со страниц течет жизнь. Тут и семейные разборки, родовые проклятья, индустриальная смерть, легкость будничной жизни и одновременно ее тяжесть, страшное бремя интуитивной трагедии, которая корнями уходит в прошлое.
Множество персонажей совсем не рассеивают внимание, – не представляю, как долго велась разработка характеров, но тут реальны абсолютно все, в какой то момент пропадаешь в их проблемах и чаяниях с головой.
Главное, что хочется сказать по этому великолепному роману – Руссо передает через иллюзорно вакуумную жизнь города изменения целой страны. Производства уходят на восток, люди теряют работу, города умирают, страна живет в страхе перед глобальными кошмарами о которых рассказывают новости. Вроде бы маленькая жизнь идет параллельно глобальной жизни страны, мира, но где-то в неведомом месте эти прямые пересекаются, маленькие люди взрываются гневом от столкновения с непрошенной большой жизнью.
The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred."
from nl
