Киноархивные приключения скоро возобновятся — был трудный месяц, но уже на этой неделе отправлюсь в РГАЛИ. О чем-нибудь непременно расскажу. Будут и другие хорошие новости скоро!
А пока выступил в непривычном формате для подкаста Arzamas. Задача была взять три очень разных фильма, но с какой-то общей темой, и вкратце о них рассказать. Попробовал взять что-то максимально далекое от советских 20-х, чтобы как-то отдохнуть от них, да вспомнить, что бывает и еще какое-то кино на свете. Коллеги говорят, что вышло ничего. Если один из трех пропустили, то вот вам случайный повод посмотреть.
https://arzamas.academy/podcasts/369/35?app=direct
А пока выступил в непривычном формате для подкаста Arzamas. Задача была взять три очень разных фильма, но с какой-то общей темой, и вкратце о них рассказать. Попробовал взять что-то максимально далекое от советских 20-х, чтобы как-то отдохнуть от них, да вспомнить, что бывает и еще какое-то кино на свете. Коллеги говорят, что вышло ничего. Если один из трех пропустили, то вот вам случайный повод посмотреть.
https://arzamas.academy/podcasts/369/35?app=direct
Arzamas
«Германия, год нулевой», «Шоковый коридор» и «Битвы без чести и жалости»
Какой приговор Роберто Росселлини, Сэм Фуллер и Киндзи Фукасаку выносят обществу после войны
На Кинопоиске вышел долгострой про Кодекс Хейса, который мы с Василием Корецким начинали делать еще в декабре-январе.
Получилось масштабно, настоящий ЛОНГрид. Многое, конечно, пришлось убрать, например, отрывки из фельетона Ильи Эренбурга, посвященного американской цензуре и, в частности, Хейсу.
Наверное, это самый большой исторический обзор эпохи Кодекса в рунете, поэтому я рад, что он все-таки случился.
Сегодня особенно интересно копаться в том времени. И не только потому, что это настоящий политический детектив со множеством действующих лиц.
Когда я впервые читал про Кодекс в юности, казалось, что все это какая-то смешная шутка, антиутопия что ли. Но теперь все иначе, и 1930е вообще очень приблизились к нам во многих отношениях.
https://www.kinopoisk.ru/media/article/4009595/
Получилось масштабно, настоящий ЛОНГрид. Многое, конечно, пришлось убрать, например, отрывки из фельетона Ильи Эренбурга, посвященного американской цензуре и, в частности, Хейсу.
Наверное, это самый большой исторический обзор эпохи Кодекса в рунете, поэтому я рад, что он все-таки случился.
Сегодня особенно интересно копаться в том времени. И не только потому, что это настоящий политический детектив со множеством действующих лиц.
Когда я впервые читал про Кодекс в юности, казалось, что все это какая-то смешная шутка, антиутопия что ли. Но теперь все иначе, и 1930е вообще очень приблизились к нам во многих отношениях.
https://www.kinopoisk.ru/media/article/4009595/
Кинопоиск
Кодекс Хейса: невозможно повторить — Статьи на Кинопоиске
Как создавался знаменитый производственный кодекс цензуры в Голливуде и почему повторить этот опыт ни у кого больше не получится?
Понравился пункт: «Сделан впервые в СССР опыт постройки грандиозной тюрьмы».
Характерный документ времени, когда режиссерам приходилось проводить общественные показы и дискуссии, собирать мнения (не только критиков и коллег, но и представителей «народа»), обращаться за поддержкой в прессу, чтобы добиться от цензурного органа Главреперткома широкого проката, и потом еще договориться с кинопрокатом и администраторами кинотеатров.
У Абрама Роома в этом году юбилей, а в Иллюзионе по этому случаю пройдет совсем скоро ретроспектива его работ. Если «Строгого юношу» и «Третью мещанскую» время от времени показывают, то «Привидение, которое не возвращается» — настоящий раритет. В воскресенье коллега из ГФФ Кирилл Власкин покажет и расскажет.
Характерный документ времени, когда режиссерам приходилось проводить общественные показы и дискуссии, собирать мнения (не только критиков и коллег, но и представителей «народа»), обращаться за поддержкой в прессу, чтобы добиться от цензурного органа Главреперткома широкого проката, и потом еще договориться с кинопрокатом и администраторами кинотеатров.
У Абрама Роома в этом году юбилей, а в Иллюзионе по этому случаю пройдет совсем скоро ретроспектива его работ. Если «Строгого юношу» и «Третью мещанскую» время от времени показывают, то «Привидение, которое не возвращается» — настоящий раритет. В воскресенье коллега из ГФФ Кирилл Власкин покажет и расскажет.
Существует несколько версий того, что означает творческий псевдоним "Дзига Вертов". Просто звуковой эффект, как раскат грома (на что намекает его одноименное стихотворение), или "вертящаяся юла"...
Есть еще занятный документ в архиве режиссера, который дает совсем иное, парадоксальное прочтение. На листе бумаге Вертов (предположительно году в 17-18м) выписал слова на буквы "Д", "З" и "И". Посреди этих несколько разрозненных столбцов он формирует своеобразный акростих, или аббревиатуру:
Дон-Кихот
Заповедник
И
Грядущее
Атомов
Что это значит можно только догадываться, но зато какое поле для интерпретаций это нам открывает. Разве не был Вертов этим самым рыцарем печального образа, жившим в своем заповеднике? Ну а "грядущее атомов", чем не посмертная его слава?
Впрочем, достоверная расшифровка вряд ли нам доступна. Может, это просто было упражнение, которое ничего толком не означало.
Есть еще занятный документ в архиве режиссера, который дает совсем иное, парадоксальное прочтение. На листе бумаге Вертов (предположительно году в 17-18м) выписал слова на буквы "Д", "З" и "И". Посреди этих несколько разрозненных столбцов он формирует своеобразный акростих, или аббревиатуру:
Дон-Кихот
Заповедник
И
Грядущее
Атомов
Что это значит можно только догадываться, но зато какое поле для интерпретаций это нам открывает. Разве не был Вертов этим самым рыцарем печального образа, жившим в своем заповеднике? Ну а "грядущее атомов", чем не посмертная его слава?
Впрочем, достоверная расшифровка вряд ли нам доступна. Может, это просто было упражнение, которое ничего толком не означало.
Имел неосторожность поругать «Чапаева».
Страница из истории советской кинокритики
Один из виднейших критиков 1920-х годов Хрисанф Херсонский в 1930-е годы попал в опалу. Причиной тому стала скептичная рецензия на фильм «Чапаев», написанная им в газете «Известия».
Херсонского стали травить за отхождение от курса партии, ему отказывали в публикациях, а работа над книгой о Вахтангове для ЖЗЛ заглохла на несколько лет. Критик опубликовал в газете «Кино» покаянное письмо, в котором всю вину перекладывал на Бухарина, бывшего редактора «Известий» уже разоблаченного как врага народа. Это он требовал от Херсонского «вытравливать слова горячей похвалы, вытравливать вместе с тем характеристику прямого и честного героя русского народа Чапаева».
Редакция газеты «Кино» опубликовала покаяние, но под ним оставила комментарий, мол, малоубедительны слова Херсонского, недостаточно тот самокритичен.
Херсонский продолжал сидеть без работы, боясь «попасть под трамвай» репрессий. В 1938 году он в отчаянии пишет письмо Михаилу Кольцову, некогда главному журналисту страны, прося поддержку. Однако ответа Херсонский не получил... Кольцов сам «угодил под трамвай» и был к тому моменту арестован.
К счастью, трамвай проехал мимо Херсонского, и он не поскользнулся на масле. Репутацию ему удалось восстановить, но прежних карьерных высот он больше не видел. В дневнике начала 1950-х с тоской он писал, что побирается по редакциям и берется за любую работу, чтобы получить копейку. Чаще всего он писал рыболовные статьи и рассказы.
Страница из истории советской кинокритики
Один из виднейших критиков 1920-х годов Хрисанф Херсонский в 1930-е годы попал в опалу. Причиной тому стала скептичная рецензия на фильм «Чапаев», написанная им в газете «Известия».
Херсонского стали травить за отхождение от курса партии, ему отказывали в публикациях, а работа над книгой о Вахтангове для ЖЗЛ заглохла на несколько лет. Критик опубликовал в газете «Кино» покаянное письмо, в котором всю вину перекладывал на Бухарина, бывшего редактора «Известий» уже разоблаченного как врага народа. Это он требовал от Херсонского «вытравливать слова горячей похвалы, вытравливать вместе с тем характеристику прямого и честного героя русского народа Чапаева».
Редакция газеты «Кино» опубликовала покаяние, но под ним оставила комментарий, мол, малоубедительны слова Херсонского, недостаточно тот самокритичен.
Херсонский продолжал сидеть без работы, боясь «попасть под трамвай» репрессий. В 1938 году он в отчаянии пишет письмо Михаилу Кольцову, некогда главному журналисту страны, прося поддержку. Однако ответа Херсонский не получил... Кольцов сам «угодил под трамвай» и был к тому моменту арестован.
К счастью, трамвай проехал мимо Херсонского, и он не поскользнулся на масле. Репутацию ему удалось восстановить, но прежних карьерных высот он больше не видел. В дневнике начала 1950-х с тоской он писал, что побирается по редакциям и берется за любую работу, чтобы получить копейку. Чаще всего он писал рыболовные статьи и рассказы.
Сгоревшие из-за «Эксцентризма»
В воспоминаниях критика Хрисанфа Херсонского, о котором шла речь выше, есть наполненный черным юмором эпизод из начала 1920-х:
«”Хрисанф, это тебе. Используй свои связи с печатью. Постарайся, чтобы наш манифест продавался у всех газетчиков! Помни, у тебя в руках “золото”! Эта пачка разойдется в два часа. А еще через час наш манифест станет исторической редкостью!», – так говорил Сережа Юткевич, неожиданно появившийся у меня проездом из Петрограда. И вручил две объемистые пачки. В них было перевязано около двух или трех сотен экземпляров брошюры «Эксцентризм».
Я иду с пачками «Эксцентризма» по газетным киоскам. В книжные магазины. К букинистам… Но нигде не берут сногсшибательного манифеста… Закрадываются сомнения: а не занимаюсь ли я каким-то сомнительным делом?
Наконец, я попросту устал таскать пачки. И кончилось тем, что я убрал их в чулан… Под квартирные чуланы в нашем доме был отведен большой бетонированный подвал, растянувшийся во всю длину здания.
Однажды, возвращаясь в трамвае домой, я залюбовался скачкой пожарных машин… «Возможно, пожар где-то в нашем районе», – с интересом подумал я… Подъезжаю к дому… Весь наш четырехэтажный дом во дворе объят коричневым дымом… Что же горело? Это пылал, между прочим, манифест ФЭКСов! В подвале выгорело все дотла; пришедшая в ветхость старая мебель, рухлядь в ящиках и книги Священного писания – все, что было выброшено многими сотнями жильцов. Подвал превратился в черную, залитую водой пещеру. В ней нашли свою могилу два обнявшихся обугленных тела. Рядом лежала пустая бутылка из-под коньяка и раскрытый металлический портсигар. От пачек «Эксцентризма» ничего не осталось.
Когда при следующей встрече я рассказал Юткевичу о невероятном конце его пропагандистского предприятия, он обронил предположение, что влюбленные спьяну зачитались перед сном «Эксцентризмом».
В воспоминаниях критика Хрисанфа Херсонского, о котором шла речь выше, есть наполненный черным юмором эпизод из начала 1920-х:
«”Хрисанф, это тебе. Используй свои связи с печатью. Постарайся, чтобы наш манифест продавался у всех газетчиков! Помни, у тебя в руках “золото”! Эта пачка разойдется в два часа. А еще через час наш манифест станет исторической редкостью!», – так говорил Сережа Юткевич, неожиданно появившийся у меня проездом из Петрограда. И вручил две объемистые пачки. В них было перевязано около двух или трех сотен экземпляров брошюры «Эксцентризм».
Я иду с пачками «Эксцентризма» по газетным киоскам. В книжные магазины. К букинистам… Но нигде не берут сногсшибательного манифеста… Закрадываются сомнения: а не занимаюсь ли я каким-то сомнительным делом?
Наконец, я попросту устал таскать пачки. И кончилось тем, что я убрал их в чулан… Под квартирные чуланы в нашем доме был отведен большой бетонированный подвал, растянувшийся во всю длину здания.
Однажды, возвращаясь в трамвае домой, я залюбовался скачкой пожарных машин… «Возможно, пожар где-то в нашем районе», – с интересом подумал я… Подъезжаю к дому… Весь наш четырехэтажный дом во дворе объят коричневым дымом… Что же горело? Это пылал, между прочим, манифест ФЭКСов! В подвале выгорело все дотла; пришедшая в ветхость старая мебель, рухлядь в ящиках и книги Священного писания – все, что было выброшено многими сотнями жильцов. Подвал превратился в черную, залитую водой пещеру. В ней нашли свою могилу два обнявшихся обугленных тела. Рядом лежала пустая бутылка из-под коньяка и раскрытый металлический портсигар. От пачек «Эксцентризма» ничего не осталось.
Когда при следующей встрече я рассказал Юткевичу о невероятном конце его пропагандистского предприятия, он обронил предположение, что влюбленные спьяну зачитались перед сном «Эксцентризмом».
История отношений Дзиги Вертова с Ольгой Тоом, его первой любовью, полна загадок. Недавно в архиве нашел их совместное фото (слева), датированное 1924 годом с подписью: "Дома у М. Кауфмана". Я удивился, ведь в этот момент Вертов уже был с Елизаветой Свиловой (с 5 сентября 1923, если верить дневникам). Подумал, что тут может быть ошибка в датировке, поскольку сведений о том, что Вертов и Тоом продолжали общаться после 1922 года я не находил.
Однако, пересматривая фотографии в архиве Вертова, я наткнулся на фото, которое явно сделано в тот же день. Кроме Вертова и Елизаветы Свиловой (по центру) я раньше никого опознать не мог. Оказывается, режиссер сидит между двумя своими дамами! Притом ближе к Тоом... ну и лицо Лизы в этот момент говорящее.
Однако, пересматривая фотографии в архиве Вертова, я наткнулся на фото, которое явно сделано в тот же день. Кроме Вертова и Елизаветы Свиловой (по центру) я раньше никого опознать не мог. Оказывается, режиссер сидит между двумя своими дамами! Притом ближе к Тоом... ну и лицо Лизы в этот момент говорящее.
Forwarded from Киноартель 1895
На первую декаду августа у нас для вас сразу девять (9!) увлекательных (и бесплатных) событий, поэтому собрали их в один список.
🎥1 августа, в четверг, Станислав Дединский представит экспериментальную «докудраму» театра «Современник» «Строится мост» (1965) в Музее истории ГУЛАГа.
🎥2 августа пройдет звездная презентация сборника под редакцией Петра Багрова и Анны Коваловой «Синематограф возвращает им любовь к жизни…» и показ фильмов Евгения Бауэра и Владислава Старевича в Центре «Зотов».
🎥3 августа Станислав Дединский с фильмом Марселя Л’Эрбье «Покойный Матиас Паскаль» (1925) с Иваном Мозжухиным откроет летнюю программу кинопоказов на открытом воздухе «Русский экран в Париже» в Музее русского зарубежья.
🎥6 августа Кирилл Горячок расскажет про «семейное кино» Льва Кулиджанова в Музее-заповеднике «Царицыно».
🎥7 августа Наталья Рябчикова представит перестроечный хит «Курьер» (1986) Карена Шахназарова в Музее истории ГУЛАГа.
🎥8 августа Максим Семёнов раскроет тайны советских экранизаций Островского в Музее-заповеднике «Царицыно».
🎥9 августа Кирилл Горячок представит сразу два фильма ранней и поздней оттепели — «Человек идет за солнцем» (1961) Михаила Калика и «Жил певчий дрозд» (1970) Отара Иоселиани — в Музее истории ГУЛАГа.
🎥10 августа Наталья Рябчикова продолжит фильмом Якова Протазанова «Правосудие для всех» (1921) с Иваном Мозжузиным и Натальей Лисенко программу в Музее русского зарубежья.
🎥1 августа, в четверг, Станислав Дединский представит экспериментальную «докудраму» театра «Современник» «Строится мост» (1965) в Музее истории ГУЛАГа.
🎥2 августа пройдет звездная презентация сборника под редакцией Петра Багрова и Анны Коваловой «Синематограф возвращает им любовь к жизни…» и показ фильмов Евгения Бауэра и Владислава Старевича в Центре «Зотов».
🎥3 августа Станислав Дединский с фильмом Марселя Л’Эрбье «Покойный Матиас Паскаль» (1925) с Иваном Мозжухиным откроет летнюю программу кинопоказов на открытом воздухе «Русский экран в Париже» в Музее русского зарубежья.
🎥6 августа Кирилл Горячок расскажет про «семейное кино» Льва Кулиджанова в Музее-заповеднике «Царицыно».
🎥7 августа Наталья Рябчикова представит перестроечный хит «Курьер» (1986) Карена Шахназарова в Музее истории ГУЛАГа.
🎥8 августа Максим Семёнов раскроет тайны советских экранизаций Островского в Музее-заповеднике «Царицыно».
🎥9 августа Кирилл Горячок представит сразу два фильма ранней и поздней оттепели — «Человек идет за солнцем» (1961) Михаила Калика и «Жил певчий дрозд» (1970) Отара Иоселиани — в Музее истории ГУЛАГа.
🎥10 августа Наталья Рябчикова продолжит фильмом Якова Протазанова «Правосудие для всех» (1921) с Иваном Мозжузиным и Натальей Лисенко программу в Музее русского зарубежья.
Один из моих любимых авторов писем – Василий Катанян, режиссер, мемуарист, друг Рязанова, Параджанова, да и кого только не. Человек он был веселый и остроумный, переписываться с ним все любили. Во время одной из съемочных экспедиций в начале 1950-х Катаняну пришла целая гора писем из разных городов СССР, что шокировало местную сотрудницу гостиницы. Когда только он успевал снимать кино?
Поскольку стикеров и смайликов в то время еще не придумали, Катанян делал свои. Приклеивал в письма лозунги из советских газет и фотографии-реакции. Выше смотрите примеры из их переписки с Перой Аташевой. Спутница жизни Сергея Эйзенштейна очень радовалась находкам собеседника. В ответных письмах она хвалила Катаняна за остроумие и озорство.
Кстати, есть у кого мысли, кто такая Л.К. , и за что Катанян ее так страшно обозвал?
Поскольку стикеров и смайликов в то время еще не придумали, Катанян делал свои. Приклеивал в письма лозунги из советских газет и фотографии-реакции. Выше смотрите примеры из их переписки с Перой Аташевой. Спутница жизни Сергея Эйзенштейна очень радовалась находкам собеседника. В ответных письмах она хвалила Катаняна за остроумие и озорство.
В кошачий день делюсь своим любимым письмом Дзиге Вертову от жителя города Сарапул.
Режиссеру рекомендуют бросить заниматься ерундой, снимать какие-то киноглазы, а приехать наконец в Уральскую область и заснять как "своеобразно ест молоко и суп" красивый кот (не сибирский!).
Или хотя бы молодого врача, который ныряет в прорубь в минус 30.
Вот она "жизнь врасплох", Вертову стоило прислушаться.
Режиссеру рекомендуют бросить заниматься ерундой, снимать какие-то киноглазы, а приехать наконец в Уральскую область и заснять как "своеобразно ест молоко и суп" красивый кот (не сибирский!).
Или хотя бы молодого врача, который ныряет в прорубь в минус 30.
Вот она "жизнь врасплох", Вертову стоило прислушаться.
Навевает на еще неокрепшие умы крестьян мысли о чуде
В газете "Кино-Неделя", которая издавалась очень недолго в середине 1920-х годов, есть очень много любопытных рецензий на фильмы от так называемых селькоров и рабкоров (грубо говоря, кинокритика из народа, комментарии и донесения от сердобольных граждан). У всех этих текстов практически одна и та же задача — разобраться хорошее это кино для деревенского или рабочего зрителя, или все-таки вредное.
Рабкорка Утлин явно осталась в восторге от фильма "Багдадский вор" с главной звездой эпохи Дугласом Фэрбенксом. Но ей, как коммунистке, нужно признать, что по содержанию картина не глубока, и ничего хорошего крестьянам она не даст, да еще и заставит верить в чудеса. А чудес, как известно, не бывает, и на ковре самолете в лунные замки крестьянин улететь из своей деревни не может. Пускай не отвлекается от вопросов сельского хозяйства.
В газете "Кино-Неделя", которая издавалась очень недолго в середине 1920-х годов, есть очень много любопытных рецензий на фильмы от так называемых селькоров и рабкоров (грубо говоря, кинокритика из народа, комментарии и донесения от сердобольных граждан). У всех этих текстов практически одна и та же задача — разобраться хорошее это кино для деревенского или рабочего зрителя, или все-таки вредное.
Рабкорка Утлин явно осталась в восторге от фильма "Багдадский вор" с главной звездой эпохи Дугласом Фэрбенксом. Но ей, как коммунистке, нужно признать, что по содержанию картина не глубока, и ничего хорошего крестьянам она не даст, да еще и заставит верить в чудеса. А чудес, как известно, не бывает, и на ковре самолете в лунные замки крестьянин улететь из своей деревни не может. Пускай не отвлекается от вопросов сельского хозяйства.
С легкой руки кинозвезд начинает прививаться обычай татуировки!
Советская общественность с негодованием рассказывает об очередном американском «нездоровом уклоне эротических ухищрений». В этот раз досталось актрисе Леатрис Джой, чей шикарный костюм покрасил краской художник. Будто в СССР никто так не делал!
1925. Экран Кино-Газеты.
Советская общественность с негодованием рассказывает об очередном американском «нездоровом уклоне эротических ухищрений». В этот раз досталось актрисе Леатрис Джой, чей шикарный костюм покрасил краской художник. Будто в СССР никто так не делал!
1925. Экран Кино-Газеты.