Месяц назад слушал как Сергей Гандлевский читает это стихотворение. После февраля 22 года эти стихи стали для меня стихами об этой войне, после 7 октября 23 года стихами о том ужасе. Как большие стихи умеют вбирать в себя время, оставаясь собой. Как стихи умеют помогать нам хотя бы немного. Может быть, тем, что говорят за нас, может быть, тем, что выводят нас из одинокого переживания, может быть, тем, что делают опыт нашего переживания частью того, что больше нас (это стихотворение говорит об этом механизме, смерть близкого похожа на то, что описывается в общем для всех тексте)?
Месяц назад слушал как Сергей Гандлевский читает это стихотворение. После февраля 22 года эти стихи стали для меня стихами об этой войне, после 7 октября 23 года стихами о том ужасе. Как большие стихи умеют вбирать в себя время, оставаясь собой. Как стихи умеют помогать нам хотя бы немного. Может быть, тем, что говорят за нас, может быть, тем, что выводят нас из одинокого переживания, может быть, тем, что делают опыт нашего переживания частью того, что больше нас (это стихотворение говорит об этом механизме, смерть близкого похожа на то, что описывается в общем для всех тексте)?
Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation."
from nl
