Когда мне было лет 10 или 11, я почувствовал, что в моей жизни не хватает важных для взросления переживаний: за весь свой, как мне тогда казалось, долгий век, я ни разу не чувствовал себя вором. Повод уже не вспомню: то ли прочитал какую-то книжку про благородных грабителей, то ли посмотрел соответствующий фильм — но так или иначе, захотелось мне сходить на дело.
Сразу после школы я пошёл в ближайший продуктовый магазин с непродуктовым названием «Темп». Примерно половина его была отведена под самообслуживание: вход через открывающийся в одну сторону турникет, выход через кассы. Никаких камер слежения тогда не существовало, а покупателей в середине рабочего дня было мало. Не привлекая внимания, я прошмыгнул в хлебный отдел, цапнул с полки четырёхкопеечный пирожок с ливером, положил его в карман куртки и пошёл к выходу.
Сценическая задача состояла в том, чтобы пройти мимо кассирши со скучающим и отстранённым видом человека, случайно оказавшегося в магазине, но не поддавшегося соблазнам советской торговли и спешащего по своим важным делам, углубившись в серьёзные мысли. Однако игра моя была неубедительна. Увидев меня, кассирша вскинулась, приказала мне остановиться, попросила ошивавшуюся неподалёку коллегу перекрыть мне путь к бегству, после чего потребовала предъявить содержимое карманов.
Последовавшая за этим сцена — не из тех, которыми впоследствии гордятся, так что позволю себе промотать плёнку на несколько минут вперёд к тому моменту, когда кассирша с видом Изабеллы Кастильской, зачитывающей Гранадский эдикт, потребовала, чтобы я убирался вон из магазина и никогда больше здесь не появлялся. Первое я исполнил, второе — нет, но в течение нескольких месяцев старался не попадаться той кассирше на глаза.
Анализируя впоследствии этот случай, я задавался разными самокопательскими вопросами. Что я чувствовал во время покражи, почему выбрал дешёвый и несъедобный пирожок, как на меня подействовал эпизод с кассиршей, что удерживает меня от повторения этого эксперимента… и тому подобное.
Вывод был не особенно лестный. Очевидно, понял я, людей в рамках приличий и социальных контрактов удерживает одна-единственная сила: страх. Наводить этот страх могут разные сущности и силы: общественное мнение, менты, лишения, боль, смерть… Мы придумываем для этого разные ловкие эвфемизмы: выгода, расчёт, интерес, совесть, здравый смысл и т.д., но за всеми этими масками прячется всё тот же страх.
С тех давних пор это открытие обросло множеством эмпирических доказательств и поводов усомниться в нём не возникало.
История человечества — это бесконечный сюжет о взаимоотношениях людей со своими страхами. Страх — это ресурс, поэтому со временем он неизбежно инструментализируется и монополизируется теми, кто пошустрей и посообразительней. Так образуются государства — механизмы разработки теории и осуществления практики управления страхами населения с целью подчинения последнего.
Государства всегда опирались на вооружённых головорезов, но ещё на самых ранних этапах стало понятно, что к каждому подданному стражника не приставишь. И тогда возникла гениальная идея подселить персональных стражников прямо подданным в мозг, напугав их непрерывным надзором и посмертным возмездием — так человечество создало богов и всевозможную сверхъестественную машинерию.
За несколько тысяч лет идеи эти окрепли и разветвились, породив всевозможные вариации «морали», которые с изумительной эффективностью работают до сих пор, хотя в справедливого судью, сидящего в заоблачном дворце, или в цикл перерождений всерьёз уже мало кто верит. Стражники, конечно, тоже не перевелись и очень технически выросли за это время.
Так что всякий раз, когда человек делает то, что от него ожидает государство, он делает это от страха — либо явного, либо погребённого под толстым слоем фантазий и изобретательных эвфемизмов.
Когда мне было лет 10 или 11, я почувствовал, что в моей жизни не хватает важных для взросления переживаний: за весь свой, как мне тогда казалось, долгий век, я ни разу не чувствовал себя вором. Повод уже не вспомню: то ли прочитал какую-то книжку про благородных грабителей, то ли посмотрел соответствующий фильм — но так или иначе, захотелось мне сходить на дело.
Сразу после школы я пошёл в ближайший продуктовый магазин с непродуктовым названием «Темп». Примерно половина его была отведена под самообслуживание: вход через открывающийся в одну сторону турникет, выход через кассы. Никаких камер слежения тогда не существовало, а покупателей в середине рабочего дня было мало. Не привлекая внимания, я прошмыгнул в хлебный отдел, цапнул с полки четырёхкопеечный пирожок с ливером, положил его в карман куртки и пошёл к выходу.
Сценическая задача состояла в том, чтобы пройти мимо кассирши со скучающим и отстранённым видом человека, случайно оказавшегося в магазине, но не поддавшегося соблазнам советской торговли и спешащего по своим важным делам, углубившись в серьёзные мысли. Однако игра моя была неубедительна. Увидев меня, кассирша вскинулась, приказала мне остановиться, попросила ошивавшуюся неподалёку коллегу перекрыть мне путь к бегству, после чего потребовала предъявить содержимое карманов.
Последовавшая за этим сцена — не из тех, которыми впоследствии гордятся, так что позволю себе промотать плёнку на несколько минут вперёд к тому моменту, когда кассирша с видом Изабеллы Кастильской, зачитывающей Гранадский эдикт, потребовала, чтобы я убирался вон из магазина и никогда больше здесь не появлялся. Первое я исполнил, второе — нет, но в течение нескольких месяцев старался не попадаться той кассирше на глаза.
Анализируя впоследствии этот случай, я задавался разными самокопательскими вопросами. Что я чувствовал во время покражи, почему выбрал дешёвый и несъедобный пирожок, как на меня подействовал эпизод с кассиршей, что удерживает меня от повторения этого эксперимента… и тому подобное.
Вывод был не особенно лестный. Очевидно, понял я, людей в рамках приличий и социальных контрактов удерживает одна-единственная сила: страх. Наводить этот страх могут разные сущности и силы: общественное мнение, менты, лишения, боль, смерть… Мы придумываем для этого разные ловкие эвфемизмы: выгода, расчёт, интерес, совесть, здравый смысл и т.д., но за всеми этими масками прячется всё тот же страх.
С тех давних пор это открытие обросло множеством эмпирических доказательств и поводов усомниться в нём не возникало.
История человечества — это бесконечный сюжет о взаимоотношениях людей со своими страхами. Страх — это ресурс, поэтому со временем он неизбежно инструментализируется и монополизируется теми, кто пошустрей и посообразительней. Так образуются государства — механизмы разработки теории и осуществления практики управления страхами населения с целью подчинения последнего.
Государства всегда опирались на вооружённых головорезов, но ещё на самых ранних этапах стало понятно, что к каждому подданному стражника не приставишь. И тогда возникла гениальная идея подселить персональных стражников прямо подданным в мозг, напугав их непрерывным надзором и посмертным возмездием — так человечество создало богов и всевозможную сверхъестественную машинерию.
За несколько тысяч лет идеи эти окрепли и разветвились, породив всевозможные вариации «морали», которые с изумительной эффективностью работают до сих пор, хотя в справедливого судью, сидящего в заоблачном дворце, или в цикл перерождений всерьёз уже мало кто верит. Стражники, конечно, тоже не перевелись и очень технически выросли за это время.
Так что всякий раз, когда человек делает то, что от него ожидает государство, он делает это от страха — либо явного, либо погребённого под толстым слоем фантазий и изобретательных эвфемизмов.
[продолжение ниже]
BY Отец Гиперсемиотий
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Stocks closed in the red Friday as investors weighed upbeat remarks from Russian President Vladimir Putin about diplomatic discussions with Ukraine against a weaker-than-expected print on U.S. consumer sentiment. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes.
from nl
