«Меня морально уничтожили. Я чувствую, что начинаю терять память».
RT поговорил с россиянином Александром Винником, который сидит в тюрьме по обвинению США в махинациях с криптовалютой.
— Какие сейчас условия содержания?
— Со мной обращаются как с террористом. Я сижу в одиночной камере, в полной изоляции. Я лишён социальных контактов и не могу ни с кем разговаривать. Меня постоянно обыскивают, когда я выхожу или захожу в камеру, — это очень унизительно... Так не обращаются даже с осуждённым за тяжкие преступления, а меня обвиняют в компьютерном преступлении — и моя виновность не доказана.
— Как часто вы общаетесь со своей семьёй? Вы разговариваете со своими детьми? О чём они спрашивают больше всего?
— Время от времени я действительно общаюсь со своими детьми. Моя мама присылает мне деньги, чтобы я мог пользоваться тюремным телефоном. Дети каждый раз спрашивают, когда я вернусь домой. И каждый раз в этот момент у меня на глазах слёзы оттого, что я не могу сказать им правду.
Винника арестовали в Греции в 2017 году по запросу США, спустя два года экстрадировали в Париж, где в 2020-м приговорили к пяти годам тюрьмы. Сейчас Виннику грозит экстрадиция в Грецию с последующей выдачей США.
«Меня морально уничтожили. Я чувствую, что начинаю терять память».
RT поговорил с россиянином Александром Винником, который сидит в тюрьме по обвинению США в махинациях с криптовалютой.
— Какие сейчас условия содержания?
— Со мной обращаются как с террористом. Я сижу в одиночной камере, в полной изоляции. Я лишён социальных контактов и не могу ни с кем разговаривать. Меня постоянно обыскивают, когда я выхожу или захожу в камеру, — это очень унизительно... Так не обращаются даже с осуждённым за тяжкие преступления, а меня обвиняют в компьютерном преступлении — и моя виновность не доказана.
— Как часто вы общаетесь со своей семьёй? Вы разговариваете со своими детьми? О чём они спрашивают больше всего?
— Время от времени я действительно общаюсь со своими детьми. Моя мама присылает мне деньги, чтобы я мог пользоваться тюремным телефоном. Дети каждый раз спрашивают, когда я вернусь домой. И каждый раз в этот момент у меня на глазах слёзы оттого, что я не могу сказать им правду.
Винника арестовали в Греции в 2017 году по запросу США, спустя два года экстрадировали в Париж, где в 2020-м приговорили к пяти годам тюрьмы. Сейчас Виннику грозит экстрадиция в Грецию с последующей выдачей США.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later.
from nl
