sacred violence

(продолжение, начало см. выше)

Так вот, возвращаясь к теме: проблема в том, что ацтеки не думали, что приносят в жертву людей – они приносили в жертву богов, заключенных в бренном вместилище человеческого тела. Вообще все мировоззрение ацтеков вращалось вокруг этой идеи жертвы: в начале мира боги принесли себя в жертву, чтобы создать космос, и как бы «деградировали» в этот мир, и теперь он пронизан божественной силой, которая облепляется смертными оболочками. Люди в долгу у богов, и слово «жертвоприношение» в науатле так и звучало, «возвращение долга» (заметьте, пишет Карраско, никакого «дара», как у Мосса). И перед тем, как приносить человека в жертву, его буквально делали божеством, как бы вселяли в него божество или раскрывали в нем эту божественную сущность: например, пленника называли богом, обхаживали, поклонялись ему в течение долгого времени, в последний месяц его жизни давали ему четырех жен, которые также назначались богинями и также предназначались к жертве, а потом, конечно, закалывали на каменном алтаре в честь Шипе-Тотека и «кормили» его сердцем солнце. А потом сдирали кожу, и она считалась кожей бога, ее носил жрец, а ее лоскуты имели волшебные свойства.

Или, например, в жертвенный месяц в честь Богини-Матери выбирали девочку-подростка, которая вбирала в себя богиню, и ее четыре дня под надсмотром жриц развлекали какими-то постановочными боями, чтобы она смеялась и веселилась – потому что, если она заплачет от страха перед предстоящей смертью, женщины по всей стране будут умирать родами. А потом с ней возлежал (насиловал?) император Монтесума, забиравший ее божественную силу себе, ну и ей тоже чего-то там отдававший. А потом ее закалывали и свежевали, ее кожу надевал жрец и выходил к публике, а кусочек этой кожи отдавали воинскому союзу. В обоих случаях идеально, чтобы жертва сама радостно вошла по ступеням на пирамиду, сама называла себя богом, была свободна от всякого страха и сожаления и радостно шла на смерть.

Ну и вот. Короче, в перспективе такого сопоставления христианский теозис – особенно в плане мученичества как «уподобления Христу», но и если брать просто обычных мирян, – кажется гораздо более стремной идеей. И вообще мне тоже стало не по себе.

www.group-telegram.com/nl/sacredviolence.com/879

8.6K viewsOct 26, 2023 at 20:26

(продолжение, начало см. выше)

Так вот, возвращаясь к теме: проблема в том, что ацтеки не думали, что приносят в жертву людей – они приносили в жертву богов, заключенных в бренном вместилище человеческого тела. Вообще все мировоззрение ацтеков вращалось вокруг этой идеи жертвы: в начале мира боги принесли себя в жертву, чтобы создать космос, и как бы «деградировали» в этот мир, и теперь он пронизан божественной силой, которая облепляется смертными оболочками. Люди в долгу у богов, и слово «жертвоприношение» в науатле так и звучало, «возвращение долга» (заметьте, пишет Карраско, никакого «дара», как у Мосса). И перед тем, как приносить человека в жертву, его буквально делали божеством, как бы вселяли в него божество или раскрывали в нем эту божественную сущность: например, пленника называли богом, обхаживали, поклонялись ему в течение долгого времени, в последний месяц его жизни давали ему четырех жен, которые также назначались богинями и также предназначались к жертве, а потом, конечно, закалывали на каменном алтаре в честь Шипе-Тотека и «кормили» его сердцем солнце. А потом сдирали кожу, и она считалась кожей бога, ее носил жрец, а ее лоскуты имели волшебные свойства.

Или, например, в жертвенный месяц в честь Богини-Матери выбирали девочку-подростка, которая вбирала в себя богиню, и ее четыре дня под надсмотром жриц развлекали какими-то постановочными боями, чтобы она смеялась и веселилась – потому что, если она заплачет от страха перед предстоящей смертью, женщины по всей стране будут умирать родами. А потом с ней возлежал (насиловал?) император Монтесума, забиравший ее божественную силу себе, ну и ей тоже чего-то там отдававший. А потом ее закалывали и свежевали, ее кожу надевал жрец и выходил к публике, а кусочек этой кожи отдавали воинскому союзу. В обоих случаях идеально, чтобы жертва сама радостно вошла по ступеням на пирамиду, сама называла себя богом, была свободна от всякого страха и сожаления и радостно шла на смерть.

Ну и вот. Короче, в перспективе такого сопоставления христианский теозис – особенно в плане мученичества как «уподобления Христу», но и если брать просто обычных мирян, – кажется гораздо более стремной идеей. И вообще мне тоже стало не по себе.

BY sacred violence