Один из моих любимых литературных казусов – это история создания «Властелина колец». Как известно, Дж. Р. Р. Толкиен сперва написал «Хоббита» – детскую сказку, которая оказалась настолько успешной, что издательство захотело продолжения. В частности, потому, что читатели засыпали его письмами с просьбой прояснить, что это за Некромант такой, который в «Хоббите» только упоминается.
Толкиен стал размышлять про Некроманта – и зацепился за «колечко», которое Бильбо незнамо зачем подобрал в пещере. Выясняя, откуда оно могло в этой пещере взяться, Толкиен придумал весь «Сильмариллион» и еще «Властелина колец» впридачу. С тех пор и до конца жизни его любимым творческим методом было взять какую-нибудь деталь из написанного ранее и посмотреть, куда она его приведет.
Большую часть этих деталей, включая и само Кольцо Всевластья, Толкиен вписывал в свои тексты случайно: для красного словца, или чтобы убрать из сюжета надоевших ему героев. Он просто давал этим деталям случиться – и только потом понимал, что они означают для всего Средиземья.
В сценаристике бывают похожие ситуации, когда персонажи вдруг начинают говорить и делать что-то свое, а не то, что написано у тебя в поэпизоднике. Но – до определенного предела. Потому что поэпизодник все-таки есть, он принят (а иногда еще и оплачен), и в нем записано то, что должно произойти в любом случае.
«Что» – но не «как». Вася и Маша должны расстаться, потому что так нужно для сюжета и структуры. Но сделать это они могут сотнями разных способов. Придумывая это «как», сценарист частенько сталкивается с сюрпризами. Он-то рассчитывал, что Маша замолчит и отвернется к окну, а она взяла и огрела Васю сковородкой – да так, что пришлось звонить «112», и сакраментальное «Нам нужно остаться друзьями» она говорила уже в «скорой».
Когда пишешь роман, такое случается еще чаще. Многие вещи всплывают из подсознания и передаются прямиком в пальцы – надо только разрешить им быть.
Например, в одной из первых глав у меня случайно возник проходной персонаж по имени Ши Вонг: он загорал на коврике в парке, пока два главных героя этой главы разговаривали на лавочке неподалеку.
Этот самый Ши Вонг был нужен мне исключительно для ландшафта: парк, люди гуляют и занимаются легким спортом. Какое-то время два главных героя понаблюдали за ним – но долго ли можно наблюдать за незнакомым человеком, который просто лежит на коврике? В общем, где-то в середине их разговора я попыталась написать, что Ши Вонг встает, скатывает свой коврик и уходит.
Но не смогла. Потому что Ши Вонг не уходил – хоть ты тресни.
В итоге я промучилась несколько дней, через каждые две реплики главных героев пытаясь заставить его встать и уйти, – пока не плюнула и не дала Ши Вонгу валяться на своем дурацком коврике, сколько ему влезет.
И вот тут-то случилось удивительное. Один из главных героев сделал в разговоре неожиданное признание – и оно оказалось непосредственно связано с родственницей Ши Вонга, которую он когда-то знал. Вдруг выяснилось, что Ши Вонг лежит тут совершенно не случайно, – вернее, один из главных героев не случайно все время приходит туда, где периодически полеживает Ши Вонг.
Знала ли я об этом, когда написала, что он лежит в парке на коврике? Нет. Могла бы я сконструировать всю эту ситуацию и завести Ши Вонга в начало главы сознательно, чтобы в конце он вот так сыграл? Вероятно – но только к пятому-шестому драфту, основательно измучив и себя, и сюжет, и своих героев.
Романный мир – если он живой, – всегда больше конкретной писательской головы, в которой он, по идее, должен помещаться. Писатель зачастую и сам не знает, зачем в этом мире вдруг появляется то или это. Но его задача – давать и тому, и этому быть и развиваться в надежде, что из того и из этого вырастет что-нибудь интересное.
Это не значит, что я агитирую вас за то, чтобы отринуть ограничения и писать без всякого плана, как бог на душу положит. Черта с два: план должен быть, и хорошо продуманный, иначе вы вообще ни хрена не напишете...
Один из моих любимых литературных казусов – это история создания «Властелина колец». Как известно, Дж. Р. Р. Толкиен сперва написал «Хоббита» – детскую сказку, которая оказалась настолько успешной, что издательство захотело продолжения. В частности, потому, что читатели засыпали его письмами с просьбой прояснить, что это за Некромант такой, который в «Хоббите» только упоминается.
Толкиен стал размышлять про Некроманта – и зацепился за «колечко», которое Бильбо незнамо зачем подобрал в пещере. Выясняя, откуда оно могло в этой пещере взяться, Толкиен придумал весь «Сильмариллион» и еще «Властелина колец» впридачу. С тех пор и до конца жизни его любимым творческим методом было взять какую-нибудь деталь из написанного ранее и посмотреть, куда она его приведет.
Большую часть этих деталей, включая и само Кольцо Всевластья, Толкиен вписывал в свои тексты случайно: для красного словца, или чтобы убрать из сюжета надоевших ему героев. Он просто давал этим деталям случиться – и только потом понимал, что они означают для всего Средиземья.
В сценаристике бывают похожие ситуации, когда персонажи вдруг начинают говорить и делать что-то свое, а не то, что написано у тебя в поэпизоднике. Но – до определенного предела. Потому что поэпизодник все-таки есть, он принят (а иногда еще и оплачен), и в нем записано то, что должно произойти в любом случае.
«Что» – но не «как». Вася и Маша должны расстаться, потому что так нужно для сюжета и структуры. Но сделать это они могут сотнями разных способов. Придумывая это «как», сценарист частенько сталкивается с сюрпризами. Он-то рассчитывал, что Маша замолчит и отвернется к окну, а она взяла и огрела Васю сковородкой – да так, что пришлось звонить «112», и сакраментальное «Нам нужно остаться друзьями» она говорила уже в «скорой».
Когда пишешь роман, такое случается еще чаще. Многие вещи всплывают из подсознания и передаются прямиком в пальцы – надо только разрешить им быть.
Например, в одной из первых глав у меня случайно возник проходной персонаж по имени Ши Вонг: он загорал на коврике в парке, пока два главных героя этой главы разговаривали на лавочке неподалеку.
Этот самый Ши Вонг был нужен мне исключительно для ландшафта: парк, люди гуляют и занимаются легким спортом. Какое-то время два главных героя понаблюдали за ним – но долго ли можно наблюдать за незнакомым человеком, который просто лежит на коврике? В общем, где-то в середине их разговора я попыталась написать, что Ши Вонг встает, скатывает свой коврик и уходит.
Но не смогла. Потому что Ши Вонг не уходил – хоть ты тресни.
В итоге я промучилась несколько дней, через каждые две реплики главных героев пытаясь заставить его встать и уйти, – пока не плюнула и не дала Ши Вонгу валяться на своем дурацком коврике, сколько ему влезет.
И вот тут-то случилось удивительное. Один из главных героев сделал в разговоре неожиданное признание – и оно оказалось непосредственно связано с родственницей Ши Вонга, которую он когда-то знал. Вдруг выяснилось, что Ши Вонг лежит тут совершенно не случайно, – вернее, один из главных героев не случайно все время приходит туда, где периодически полеживает Ши Вонг.
Знала ли я об этом, когда написала, что он лежит в парке на коврике? Нет. Могла бы я сконструировать всю эту ситуацию и завести Ши Вонга в начало главы сознательно, чтобы в конце он вот так сыграл? Вероятно – но только к пятому-шестому драфту, основательно измучив и себя, и сюжет, и своих героев.
Романный мир – если он живой, – всегда больше конкретной писательской головы, в которой он, по идее, должен помещаться. Писатель зачастую и сам не знает, зачем в этом мире вдруг появляется то или это. Но его задача – давать и тому, и этому быть и развиваться в надежде, что из того и из этого вырастет что-нибудь интересное.
Это не значит, что я агитирую вас за то, чтобы отринуть ограничения и писать без всякого плана, как бог на душу положит. Черта с два: план должен быть, и хорошо продуманный, иначе вы вообще ни хрена не напишете...
BY Осенило - написал
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from nl
