Нет сомнения, что 30-летие ГКЧП будет отмечено всеми противоборствующими в общественном сознании силами. Всенепременно будут оглашены выводы на будущее с противоположными знаками. Кроме того, нас ждет вал сенсаций (скорее мнимых, чем подлинных), новостей, фильмов, мемуаров.
Вот с последними будет посложней. 30 лет – достаточно серьезная дистанция не с точки зрения истории, конечно, а с точки зрения человека, который этот исторический момент переживает. Тем, кто ГКЧП образовал, добавить больше нечего – они все умерли. Борис Пуго застрелился. Геннадий Янаев, Владимир Крючков, Валентин Павлов, Василий Стародубцев и Александр Тизяков ушли раньше. Последний маршал Советского Союза Дмитрий Язов умер в прошлом году, а совсем недавно на своей даче в селе Иславское под Москвой скончался 89-летний Олег Бакланов.
Теперь их будет судить история, а не современники. Как известно, большое видится на расстоянии, поэтому оценка короткой, но яркой страницы русской истории под названием ГКЧП все еще слишком зависит от политической конъюнктуры. Вопросов по-прежнему больше, чем ответов. Путч или «недопутч»? Попытка государственного переворота или неудачный экспромт людей с трясущимися руками? Все ли знали Горбачев и Ельцин? И т.д. и т.п.
Писать о ГКЧП еще будут долго. Одни как о попытке задушить демократию, а другие как о попытке спасти империю. Вряд ли истина успокоится посередине. Поэтому есть смысл посмотреть, как мы оценивали ГКЧП, к примеру, за 15 последних лет. Воспользуемся данными опросов Левада-центра, который постоянно спрашивает наших сограждан об их отношении к августовским событиям 1991 года в Москве.
Год 2007-ой. 35% опрошенных затруднились ответить на вопрос, в правильном ли направлении пошла Россия после подавления путча. Число сторонников ГКЧП сократилось с 21% в 2002 году до 8% спустя 5 лет. Год 2018-ый. 53% опрошенных граждан считают, что тогда никто не занимал правильную позицию. 38% уверены, что путч и то, что за ним последовало, имели гибельные для страны последствиям. 33% считают, что ГКЧП – это лишь эпизод в борьбе за власть в высшем руководстве страны. «Победу демократической революции» обнаружили только 6%.
А если оставить только суть? К чему она сводится? Не к выбору ли одного ответа из двух возможных. Их сформулировали известные российские аналитики. Философ Александр Дугин объявил: «Именно они, члены ГКЧП, были абсолютно и совершенно правы. А те, кто был на противоположной стороне, и кто одержал верх тогда, в августе 1991 года, либо безнадежно заблуждались, либо были просто проамериканскими либеральными агентами влияния. На кону стоял не СССР. На кону стояла Большая Россия, существовавшая и до советской власти». Политолог Глеб Павловский сформулировал так: «Я был против того, чтобы какая-то группа идиотов из ГКЧП указывала мне, кто будет президентом. Для меня август 1991-го был днями борьбы за Горбачева. Я считал, что раз интеллигенция победила, надо занять здание на Старой площади и формировать власть, а не отдавать ее Ельцину».
Нет сомнения, что 30-летие ГКЧП будет отмечено всеми противоборствующими в общественном сознании силами. Всенепременно будут оглашены выводы на будущее с противоположными знаками. Кроме того, нас ждет вал сенсаций (скорее мнимых, чем подлинных), новостей, фильмов, мемуаров.
Вот с последними будет посложней. 30 лет – достаточно серьезная дистанция не с точки зрения истории, конечно, а с точки зрения человека, который этот исторический момент переживает. Тем, кто ГКЧП образовал, добавить больше нечего – они все умерли. Борис Пуго застрелился. Геннадий Янаев, Владимир Крючков, Валентин Павлов, Василий Стародубцев и Александр Тизяков ушли раньше. Последний маршал Советского Союза Дмитрий Язов умер в прошлом году, а совсем недавно на своей даче в селе Иславское под Москвой скончался 89-летний Олег Бакланов.
Теперь их будет судить история, а не современники. Как известно, большое видится на расстоянии, поэтому оценка короткой, но яркой страницы русской истории под названием ГКЧП все еще слишком зависит от политической конъюнктуры. Вопросов по-прежнему больше, чем ответов. Путч или «недопутч»? Попытка государственного переворота или неудачный экспромт людей с трясущимися руками? Все ли знали Горбачев и Ельцин? И т.д. и т.п.
Писать о ГКЧП еще будут долго. Одни как о попытке задушить демократию, а другие как о попытке спасти империю. Вряд ли истина успокоится посередине. Поэтому есть смысл посмотреть, как мы оценивали ГКЧП, к примеру, за 15 последних лет. Воспользуемся данными опросов Левада-центра, который постоянно спрашивает наших сограждан об их отношении к августовским событиям 1991 года в Москве.
Год 2007-ой. 35% опрошенных затруднились ответить на вопрос, в правильном ли направлении пошла Россия после подавления путча. Число сторонников ГКЧП сократилось с 21% в 2002 году до 8% спустя 5 лет. Год 2018-ый. 53% опрошенных граждан считают, что тогда никто не занимал правильную позицию. 38% уверены, что путч и то, что за ним последовало, имели гибельные для страны последствиям. 33% считают, что ГКЧП – это лишь эпизод в борьбе за власть в высшем руководстве страны. «Победу демократической революции» обнаружили только 6%.
А если оставить только суть? К чему она сводится? Не к выбору ли одного ответа из двух возможных. Их сформулировали известные российские аналитики. Философ Александр Дугин объявил: «Именно они, члены ГКЧП, были абсолютно и совершенно правы. А те, кто был на противоположной стороне, и кто одержал верх тогда, в августе 1991 года, либо безнадежно заблуждались, либо были просто проамериканскими либеральными агентами влияния. На кону стоял не СССР. На кону стояла Большая Россия, существовавшая и до советской власти». Политолог Глеб Павловский сформулировал так: «Я был против того, чтобы какая-то группа идиотов из ГКЧП указывала мне, кто будет президентом. Для меня август 1991-го был днями борьбы за Горбачева. Я считал, что раз интеллигенция победила, надо занять здание на Старой площади и формировать власть, а не отдавать ее Ельцину».
Какой вариант предложите вы?
BY Сибиряк
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from nl
