Дом Астерия

«Лёд», Анна Каван

Ещё до того, как состричь красивые тёмные волосы и перекрасить их в платиновый блонд, до того, как сменить имя (и, кажется, идентичность), до того, как написать свой самый узнаваемый роман, Хелен Вудс сказала, что её можно описать всего одним словом: «безнадёжна». Записи психиатра Вудс свидетельствуют, что она была невротична и паранойяльна, а её взаимоотношения с жизнью походили на отчаянную борьбу. Героин стал частью этой истории с той же органичностью, с какой вписался в эпоху в целом: он был «злым двигателем» писательской мысли, антагонистом галлюциногенов, порошком терпимости.

Романтизация героина подкармливалась пафосными убеждениями, что мы знаем о мире и о самом человеке ничтожно мало, а употребление — едва ли не залихватский эксперимент. Это важно для понимания контекста: Хелен жила в то время, когда психиатрия уже выносила аддиктивное поведение в диагноз, но едва ли не одобрительно кивала в сторону некоторых психоактивных веществ. В частности, психиатр Хелен разделял её мнение, что именно героин позволяет ей справляться с уродливой действительностью. Так это было или нет, ничто не уберегло молодую писательницу от потери единственного сына на войне и нескольких суицидальных попыток, которые закончились госпитализацией.

Она скажет, что невозможно построить что-то новое на развалинах старого, сменит внешность и выберет псевдоним — имя героини собственных книг. Свой главный роман — «Ice» — Каван напишет после путешествия в Новую Зеландию во время Второй Мировой. Она ненавидит холод и, кажется, разделяет мнение Берроуза о том, что инопланетянину хватило бы одного взгляда на Землю, чтобы он попросил позвать менеджера. Поэтому мир должен умереть. Неясно, случилась ядерная зима, война или новый ледниковый период — в «Ice» человечество погибает вместе с планетой, причём медленно, мучительно и смиренно. Огромная стена льда, которую можно видеть с высоты птичьего полёта, движется вперёд с неумолимой скоростью, уничтожая города и страны. Временные линии также переломаны, и опознать эпоху невозможно, она мутирует из средневековья в современность и обратно.

В эпицентре этого апокалипсиса неназванный герой вспоминает свою бывшую возлюбленную, с которой они разошлись на доброй ноте, отпустив друг друга без драм. И только лишь потому, что Девушка глубоко несчастлива в новом браке, герой отправляется на её поиски. Неизвестно, что он хочет сказать ей или как собирается её спасти, но ни знакомство с её новым мужем, ни даже жизнь с ними под одной крышей не приближает его к цели. Мир начинает лихорадить. Девушка снова пропадает, а герой отправляется на её поиски, ненавидит её, фантазирует, какие тяжелые страдания выпадают на её долю, представляет её пленницей, жертвой изнасилования, принцессой, заточённой в башне. Он находит её и теряет раз за разом — ледяную бывшую, которую нужно успеть отогреть прежде, чем случится конец света.

Хрупкая, почти недееспособная — она девушка Лолитного типажа, настолько худая, что почти прозрачная, настолько светловолосая, что её волосы переливаются всеми оттенками серебра. Герой свидетельствует как её ловят, пытают и убивают, и… вновь отправляется на поиски. Каждый раз история немного меняется, как будто рассказчика и самого охватила лихорадка, и всё ближе становится точка ясности: герой ищет Девушку, чтобы спасти её от насилия, поэтому берёт её силой, как только находит, поэтому наносит удары один за одним, когда она затравленно смотрит на него, отказывает ему в откровенном разговоре.

Было бы пошло сказать, что Анна Каван выводит на авансцену ненадёжного рассказчика. Невозможно разобраться даже в том, спит главный герой или галлюцинирует. Слепая одержимость толкает сюжет в разные стороны до тех пор, пока в его душе тлеют угольки навязчивого желания. Некоторые критики до сих пор читают этот роман как метафорическую историю взаимоотношений Анны с героином, но, кажется, здесь «Лёд» прозрачнее, чем его описывают.

www.group-telegram.com/nl/sorta_books.com/780

201 viewsDec 6 at 16:02

«Лёд», Анна Каван

Ещё до того, как состричь красивые тёмные волосы и перекрасить их в платиновый блонд, до того, как сменить имя (и, кажется, идентичность), до того, как написать свой самый узнаваемый роман, Хелен Вудс сказала, что её можно описать всего одним словом: «безнадёжна». Записи психиатра Вудс свидетельствуют, что она была невротична и паранойяльна, а её взаимоотношения с жизнью походили на отчаянную борьбу. Героин стал частью этой истории с той же органичностью, с какой вписался в эпоху в целом: он был «злым двигателем» писательской мысли, антагонистом галлюциногенов, порошком терпимости.

Романтизация героина подкармливалась пафосными убеждениями, что мы знаем о мире и о самом человеке ничтожно мало, а употребление — едва ли не залихватский эксперимент. Это важно для понимания контекста: Хелен жила в то время, когда психиатрия уже выносила аддиктивное поведение в диагноз, но едва ли не одобрительно кивала в сторону некоторых психоактивных веществ. В частности, психиатр Хелен разделял её мнение, что именно героин позволяет ей справляться с уродливой действительностью. Так это было или нет, ничто не уберегло молодую писательницу от потери единственного сына на войне и нескольких суицидальных попыток, которые закончились госпитализацией.

Она скажет, что невозможно построить что-то новое на развалинах старого, сменит внешность и выберет псевдоним — имя героини собственных книг. Свой главный роман — «Ice» — Каван напишет после путешествия в Новую Зеландию во время Второй Мировой. Она ненавидит холод и, кажется, разделяет мнение Берроуза о том, что инопланетянину хватило бы одного взгляда на Землю, чтобы он попросил позвать менеджера. Поэтому мир должен умереть. Неясно, случилась ядерная зима, война или новый ледниковый период — в «Ice» человечество погибает вместе с планетой, причём медленно, мучительно и смиренно. Огромная стена льда, которую можно видеть с высоты птичьего полёта, движется вперёд с неумолимой скоростью, уничтожая города и страны. Временные линии также переломаны, и опознать эпоху невозможно, она мутирует из средневековья в современность и обратно.

В эпицентре этого апокалипсиса неназванный герой вспоминает свою бывшую возлюбленную, с которой они разошлись на доброй ноте, отпустив друг друга без драм. И только лишь потому, что Девушка глубоко несчастлива в новом браке, герой отправляется на её поиски. Неизвестно, что он хочет сказать ей или как собирается её спасти, но ни знакомство с её новым мужем, ни даже жизнь с ними под одной крышей не приближает его к цели. Мир начинает лихорадить. Девушка снова пропадает, а герой отправляется на её поиски, ненавидит её, фантазирует, какие тяжелые страдания выпадают на её долю, представляет её пленницей, жертвой изнасилования, принцессой, заточённой в башне. Он находит её и теряет раз за разом — ледяную бывшую, которую нужно успеть отогреть прежде, чем случится конец света.

Хрупкая, почти недееспособная — она девушка Лолитного типажа, настолько худая, что почти прозрачная, настолько светловолосая, что её волосы переливаются всеми оттенками серебра. Герой свидетельствует как её ловят, пытают и убивают, и… вновь отправляется на поиски. Каждый раз история немного меняется, как будто рассказчика и самого охватила лихорадка, и всё ближе становится точка ясности: герой ищет Девушку, чтобы спасти её от насилия, поэтому берёт её силой, как только находит, поэтому наносит удары один за одним, когда она затравленно смотрит на него, отказывает ему в откровенном разговоре.

Было бы пошло сказать, что Анна Каван выводит на авансцену ненадёжного рассказчика. Невозможно разобраться даже в том, спит главный герой или галлюцинирует. Слепая одержимость толкает сюжет в разные стороны до тех пор, пока в его душе тлеют угольки навязчивого желания. Некоторые критики до сих пор читают этот роман как метафорическую историю взаимоотношений Анны с героином, но, кажется, здесь «Лёд» прозрачнее, чем его описывают.

BY Дом Астерия