Это хорошо, это понятно. Также говорилось и о ржавых маршрутках.
Но, если копнуть поглубже, то окажется, что организации-перевозчики принадлежат депутатам и используются в рамках "межведомственного взаимодействия" в качестве автозаков, а витрины ржавых, бесформенных, незаконных киосков пестрят рекламой службы по контракту, очевидно, выпрошенной у администрации, которая их пытается уничтожить.
Но, здесь, конечно, нет никакой связи, всё строго по идеологическим соображениям.
Это хорошо, это понятно. Также говорилось и о ржавых маршрутках.
Но, если копнуть поглубже, то окажется, что организации-перевозчики принадлежат депутатам и используются в рамках "межведомственного взаимодействия" в качестве автозаков, а витрины ржавых, бесформенных, незаконных киосков пестрят рекламой службы по контракту, очевидно, выпрошенной у администрации, которая их пытается уничтожить.
Но, здесь, конечно, нет никакой связи, всё строго по идеологическим соображениям.
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from nl
