. Одним из первых шагов принца Ольденбургского на этом поприще явилось его воззвание к женским организациям (институтам, гимназиям, благотворительным обществам и т. д.) с призывом начать массовое изготовление марлевых масок. В результате этого воззвания, как указывает газета «Русский врач»{22}, «было повсеместно приступлено к изготовлению предохранительных масок».
Результат такого «повсеместного* изготовления одного из важнейших предметов воинского снаряжения сказался, к несчастью, не сразу. Несмотря на то, что таким путем удалось быстро снабдить все фронтовые части масками, «действительная защита от газов была совершенно не обеспечена. Изготовленные руками знатных дам, часто совершенно не умевших шить, маски в своем большинстве оказались непригодными и не достигающими цели. Причинами этого явилось, во-первых, то, что ни одна из изготовляющих организаций не знала толком, что же собственно от нее требуется, во-вторых, и сами организации отнеслись к делу [17] чрезвычайно легкомысленно, допустив ряд грубых ошибок в конструкции масок. В погоне за количеством изготовленных противогазовых повязок совершенно не обращалось внимания на их качество. Маски Красного креста, поступившие на фронт, оказывались либо слишком малыми, либо слишком большими. Тесемки были плохо пришиты и быстро отрывались. Количество слоев марли, как правило, было весьма малым (пять — шесть) и совершенно недостаточным для эффективной защиты. В результате всего этого авторитет «защитных средств» оказался подорванным в армии с самого начала.
Очевидцы и участники событий того времени рассказывают, что уже после второй газовой атаки, произведенной немцами в том же районе, что и первая (в секторе Болимово — 50 км к западу от Варшавы), 23–24 июня (ст. ст.), стало вполне ясно, что маски совершенно не защищают от газов. Поэтому солдаты массами их бросали или «украшали» ими и прилагавшимися к ним бутылочками с пропитывающей жидкостью деревья.
Необходимо упомянуть также об изобретательской лихорадке, начавшейся одновременно с лихорадкой массового изготовления масок. Каждая организация, сколько-нибудь связанная с изготовлением масок, стремилась предложить свой тип масок. Так как никакого контроля качества масок в первое время не существовало, то многие организации успели изготовить значительные количества масок по изобретенным на местах образцам. Известен, например, образец маски «училища правоведения». Очевидно, что подобные учреждения не имеют никакого отношения к вопросам защиты от газов. В результате «изобретательской» деятельности многочисленных организаций и полного легкомыслия управления принца Ольденбургского на фронте появилось одновременно более 20 образцов различных масок, мало отличающихся друг от друга по качеству, но зато носивших различные более или менее благозвучные названия. Я не собираюсь здесь описывать все эти образцы, да и нет возможности этого сделать, так как многие из них, предложенные, очевидно, менее влиятельными организациями, просто не дошли до чести быть упомянутыми и описанными в литературе.
. Одним из первых шагов принца Ольденбургского на этом поприще явилось его воззвание к женским организациям (институтам, гимназиям, благотворительным обществам и т. д.) с призывом начать массовое изготовление марлевых масок. В результате этого воззвания, как указывает газета «Русский врач»{22}, «было повсеместно приступлено к изготовлению предохранительных масок».
Результат такого «повсеместного* изготовления одного из важнейших предметов воинского снаряжения сказался, к несчастью, не сразу. Несмотря на то, что таким путем удалось быстро снабдить все фронтовые части масками, «действительная защита от газов была совершенно не обеспечена. Изготовленные руками знатных дам, часто совершенно не умевших шить, маски в своем большинстве оказались непригодными и не достигающими цели. Причинами этого явилось, во-первых, то, что ни одна из изготовляющих организаций не знала толком, что же собственно от нее требуется, во-вторых, и сами организации отнеслись к делу [17] чрезвычайно легкомысленно, допустив ряд грубых ошибок в конструкции масок. В погоне за количеством изготовленных противогазовых повязок совершенно не обращалось внимания на их качество. Маски Красного креста, поступившие на фронт, оказывались либо слишком малыми, либо слишком большими. Тесемки были плохо пришиты и быстро отрывались. Количество слоев марли, как правило, было весьма малым (пять — шесть) и совершенно недостаточным для эффективной защиты. В результате всего этого авторитет «защитных средств» оказался подорванным в армии с самого начала.
Очевидцы и участники событий того времени рассказывают, что уже после второй газовой атаки, произведенной немцами в том же районе, что и первая (в секторе Болимово — 50 км к западу от Варшавы), 23–24 июня (ст. ст.), стало вполне ясно, что маски совершенно не защищают от газов. Поэтому солдаты массами их бросали или «украшали» ими и прилагавшимися к ним бутылочками с пропитывающей жидкостью деревья.
Необходимо упомянуть также об изобретательской лихорадке, начавшейся одновременно с лихорадкой массового изготовления масок. Каждая организация, сколько-нибудь связанная с изготовлением масок, стремилась предложить свой тип масок. Так как никакого контроля качества масок в первое время не существовало, то многие организации успели изготовить значительные количества масок по изобретенным на местах образцам. Известен, например, образец маски «училища правоведения». Очевидно, что подобные учреждения не имеют никакого отношения к вопросам защиты от газов. В результате «изобретательской» деятельности многочисленных организаций и полного легкомыслия управления принца Ольденбургского на фронте появилось одновременно более 20 образцов различных масок, мало отличающихся друг от друга по качеству, но зато носивших различные более или менее благозвучные названия. Я не собираюсь здесь описывать все эти образцы, да и нет возможности этого сделать, так как многие из них, предложенные, очевидно, менее влиятельными организациями, просто не дошли до чести быть упомянутыми и описанными в литературе.
BY Медицинские и немедицинские записки
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from nl
