The Гращенков

Трансфер власти в постковидной реальности - это глобальная метаморфоза всего государства. Часто приходится слышать, что никакого трансфера не будет, так как Путин в 2024 году переизберется на новый срок, а значит, о чем тут можно говорить? Однако трансфер – это не смена акторов, а перенос власти от институтов управления старого мира к новому, то, что у нас называется «цифровой трансформацией». Коронавирус сделал его возможным в мировом масштабе, так как именно на фоне пандемии резко ослабели традиционные институты власти, а экономика начала модернизироваться от состояния постфордизма к сверхновому технологическому укладу.

Вопрос о том, кто будет руководить страной становится второстепенным, по отношению к тому, как она будет управляться. Довольно неожиданно появилась реальная угроза того, что сохранят свою суверенность только те страны, у которых система власти будет адекватна новой технологической реальности. В своем роде гонка вакцин – стала первой такой проверкой на научную и технологическую независимость. Диджитализация и новая индустриализация (роботизация), распределенное производство и цифровые платформы по-новому перенарезают мир, точнее рынки сбыта. Власть в РФ 30 лет держалась на распределении ресурсов, полученных в основном от нетехнологического экспорта, но в мировом масштабе принято решение сворачивать эти рынки. Можно, конечно, надеется, что эпохи нефти хватит еще на 2-3 поколения, но не готовиться к новому времени было бы ошибкой. Поэтому постиндустриальный переход с полной перестройкой всех жизненных форматов рванул неожиданно, с очень кстати подвернувшейся пандемией. Фактически, она и стала триггером начала трансфера, остановить который уже невозможно.

При этом если с управлением все более менее понятно, функции государства собираются переустановить на некую высокотехнологичную цифровую платформу, которая минимизирует человеческий фактор, в том числе и коррупционный, то с политическим трансфером пока больше непонятного. Происходящие изменения резко политизирует массы людей, которых элиты не собирались видеть среди активных участников, предполагая их «спящими» или «глубинными» слоями населения. Но как показали события в Казахстане, война элит очень хорошо будит эти спящие массы. История свидетельствует, что из-за вмешательства проснувшийся третьей силы, все идет не так, как задумывалось авторами сценария.

Сейчас много споров о том, как вообще выглядит политическое общество в России, что представляет из себя человек как субъект политики (homo politicus), который обладает тем же набором психологических свойст, что и самый обыкновенный человек. Коллективная психология, которой в последнее время власть пренебрегает, может сыграть с ней злую шутку, например, забывая о такой важной составляющей как эмоции. Государство видит человека примитивного, которому важно выжить, удовлетворить базовые потребности, максимум – развлечься. Но сегодня, в мире пост-панедмии у людей оказались смещены жизненные ориентиры, постепенно общество начинает искать цели и ценности без участия государства – это грозит политическим расколом между элитами и народом, который уже можно зафиксировать.

Поэтому трансфер идет и будет идти. Сценарий будет постоянно меняться, уточняться и актуализироваться, так как в случае вбитваозникновения опасных для власти моментов переноса собственных ценностей (полномочий, капиталов и т.д.), риски того, что «все пойдет не так» будут нарастать. Попытки «подморозить» ситуацию или наоборот – форсировать переход, которые мы наблюдаем сейчас в противостоянии «прогрессистов» и «охранителей», как раз являются такими факторами.

www.group-telegram.com/nl/thegraschenkov.com/2387

45.5K viewsedited  Jan 9, 2022 at 14:34

Трансфер власти в постковидной реальности - это глобальная метаморфоза всего государства. Часто приходится слышать, что никакого трансфера не будет, так как Путин в 2024 году переизберется на новый срок, а значит, о чем тут можно говорить? Однако трансфер – это не смена акторов, а перенос власти от институтов управления старого мира к новому, то, что у нас называется «цифровой трансформацией». Коронавирус сделал его возможным в мировом масштабе, так как именно на фоне пандемии резко ослабели традиционные институты власти, а экономика начала модернизироваться от состояния постфордизма к сверхновому технологическому укладу.

Вопрос о том, кто будет руководить страной становится второстепенным, по отношению к тому, как она будет управляться. Довольно неожиданно появилась реальная угроза того, что сохранят свою суверенность только те страны, у которых система власти будет адекватна новой технологической реальности. В своем роде гонка вакцин – стала первой такой проверкой на научную и технологическую независимость. Диджитализация и новая индустриализация (роботизация), распределенное производство и цифровые платформы по-новому перенарезают мир, точнее рынки сбыта. Власть в РФ 30 лет держалась на распределении ресурсов, полученных в основном от нетехнологического экспорта, но в мировом масштабе принято решение сворачивать эти рынки. Можно, конечно, надеется, что эпохи нефти хватит еще на 2-3 поколения, но не готовиться к новому времени было бы ошибкой. Поэтому постиндустриальный переход с полной перестройкой всех жизненных форматов рванул неожиданно, с очень кстати подвернувшейся пандемией. Фактически, она и стала триггером начала трансфера, остановить который уже невозможно.

При этом если с управлением все более менее понятно, функции государства собираются переустановить на некую высокотехнологичную цифровую платформу, которая минимизирует человеческий фактор, в том числе и коррупционный, то с политическим трансфером пока больше непонятного. Происходящие изменения резко политизирует массы людей, которых элиты не собирались видеть среди активных участников, предполагая их «спящими» или «глубинными» слоями населения. Но как показали события в Казахстане, война элит очень хорошо будит эти спящие массы. История свидетельствует, что из-за вмешательства проснувшийся третьей силы, все идет не так, как задумывалось авторами сценария.

Сейчас много споров о том, как вообще выглядит политическое общество в России, что представляет из себя человек как субъект политики (homo politicus), который обладает тем же набором психологических свойст, что и самый обыкновенный человек. Коллективная психология, которой в последнее время власть пренебрегает, может сыграть с ней злую шутку, например, забывая о такой важной составляющей как эмоции. Государство видит человека примитивного, которому важно выжить, удовлетворить базовые потребности, максимум – развлечься. Но сегодня, в мире пост-панедмии у людей оказались смещены жизненные ориентиры, постепенно общество начинает искать цели и ценности без участия государства – это грозит политическим расколом между элитами и народом, который уже можно зафиксировать.

Поэтому трансфер идет и будет идти. Сценарий будет постоянно меняться, уточняться и актуализироваться, так как в случае вбитваозникновения опасных для власти моментов переноса собственных ценностей (полномочий, капиталов и т.д.), риски того, что «все пойдет не так» будут нарастать. Попытки «подморозить» ситуацию или наоборот – форсировать переход, которые мы наблюдаем сейчас в противостоянии «прогрессистов» и «охранителей», как раз являются такими факторами.

BY The Гращенков