Европа проиграла энергетическую войну задолго до взрывов «Северных потоков». Понять европейцев можно, они сделали ставку на российский трубный газ. Это рациональный выбор - газ из магистрали априори дешевле сжиженного газа, просто из-за дороговизны сжижения. Производство СПГ – это энергоемкая операция, пожирающая до четверти газа. Да и «Газпром» долгие годы был абсолютно европейской компанией - давал огромные скидки, строил инфраструктуру, исправно платил гигантские надуманные штрафы. У Европы всегда был выбор. Параллельно развитию российской газодобычи происходил рост добычи газа на Ближнем Востоке и Северной Африки (MENA) - региона близкого Европе и экономически и исторически. СПГ из стран MENA был нацелен в первую очередь на дефицитные рынки Европы. В год регион экспортирует порядка 110 млрд кубометров. То есть мощности СПГ сопоставимы с мощностями взорванных «Северных потоков». Однако страны АТР в отличие от Европы оказались договороспособнее: газ из MENA преимущественно уходит на азиатские рынки.
Европа проиграла энергетическую войну задолго до взрывов «Северных потоков». Понять европейцев можно, они сделали ставку на российский трубный газ. Это рациональный выбор - газ из магистрали априори дешевле сжиженного газа, просто из-за дороговизны сжижения. Производство СПГ – это энергоемкая операция, пожирающая до четверти газа. Да и «Газпром» долгие годы был абсолютно европейской компанией - давал огромные скидки, строил инфраструктуру, исправно платил гигантские надуманные штрафы. У Европы всегда был выбор. Параллельно развитию российской газодобычи происходил рост добычи газа на Ближнем Востоке и Северной Африки (MENA) - региона близкого Европе и экономически и исторически. СПГ из стран MENA был нацелен в первую очередь на дефицитные рынки Европы. В год регион экспортирует порядка 110 млрд кубометров. То есть мощности СПГ сопоставимы с мощностями взорванных «Северных потоков». Однако страны АТР в отличие от Европы оказались договороспособнее: газ из MENA преимущественно уходит на азиатские рынки.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news.
from nl
