Так вышло, но враги США на этой планете – страны, экспортирующие нефть: Венесуэла, Россия, Иран. До этого был Ирак и Ливия. Такое совпадение наводит на банальную мысль о том, что гегемония держится не столько на долларе, сколько на контроле за нефтяными потоками.
Играя сразу на трех флангах – против Ирана, России и Венесуэлы, США попали в ловушку собственной недальновидности. В итоге внешняя политика, близкая в своей последовательности к шизофрении: санкции на Россию - стране можно торговать нефтью, но по определенной цене; Ирану можно бомбить военные базы США, а США нанести удар по Ирану – нет; Венесуэла находится под жесточайшими санкциями, но американским нефтяникам там все же можно работать.
Иначе говоря, США не могут нанести удар по Ирану, пока Венесуэла не восстановила добычу тяжелой нефти. США не могут наложить реальные санкции на Россию, пока Иран и Венесуэла не вышли на максимальные возможности по экспорту. Решить все конфликты нет ни воли, ни времени.
Так вышло, но враги США на этой планете – страны, экспортирующие нефть: Венесуэла, Россия, Иран. До этого был Ирак и Ливия. Такое совпадение наводит на банальную мысль о том, что гегемония держится не столько на долларе, сколько на контроле за нефтяными потоками.
Играя сразу на трех флангах – против Ирана, России и Венесуэлы, США попали в ловушку собственной недальновидности. В итоге внешняя политика, близкая в своей последовательности к шизофрении: санкции на Россию - стране можно торговать нефтью, но по определенной цене; Ирану можно бомбить военные базы США, а США нанести удар по Ирану – нет; Венесуэла находится под жесточайшими санкциями, но американским нефтяникам там все же можно работать.
Иначе говоря, США не могут нанести удар по Ирану, пока Венесуэла не восстановила добычу тяжелой нефти. США не могут наложить реальные санкции на Россию, пока Иран и Венесуэла не вышли на максимальные возможности по экспорту. Решить все конфликты нет ни воли, ни времени.
Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips.
from nl
