32 месяца длится СВО. 28 месяцев подряд промышленный индекс PMI зоны евро находится ниже 50 пунктов — говорит о сокращении. При этом ситуация от страны к стране разнится. Южная Европа (Испания и Греция), исторически в меньшей степени зависящая от поставок энергоносителей (в первую очередь газа) из России, растет. Страны Центральной и Западной Европы (Австрия, Германия, Франция и Италия) продолжают скатываться в пропасть. И пока конца медленному, ползучему кризису не видно.
Системным ответом было бы выстраивание новой системы снабжения дешевыми и надежными источниками энергии для стран ядра еврозоны. Однако пока такого не просматривается даже на уровне концепций. Ставка на ВИЭ оказалась откровенно провальной. Ни к чему хорошему она не привела: цены на электричество в Европе на десятки процентов выше, чем в США и Китае. Строить АЭС – очень долго, возобновлять работу угольных ТЭС политически самоубийственно, как и запускать уцелевшую ветку Северного потока-2. Других «быстрых» ответов на дефицит энергии нет.
32 месяца длится СВО. 28 месяцев подряд промышленный индекс PMI зоны евро находится ниже 50 пунктов — говорит о сокращении. При этом ситуация от страны к стране разнится. Южная Европа (Испания и Греция), исторически в меньшей степени зависящая от поставок энергоносителей (в первую очередь газа) из России, растет. Страны Центральной и Западной Европы (Австрия, Германия, Франция и Италия) продолжают скатываться в пропасть. И пока конца медленному, ползучему кризису не видно.
Системным ответом было бы выстраивание новой системы снабжения дешевыми и надежными источниками энергии для стран ядра еврозоны. Однако пока такого не просматривается даже на уровне концепций. Ставка на ВИЭ оказалась откровенно провальной. Ни к чему хорошему она не привела: цены на электричество в Европе на десятки процентов выше, чем в США и Китае. Строить АЭС – очень долго, возобновлять работу угольных ТЭС политически самоубийственно, как и запускать уцелевшую ветку Северного потока-2. Других «быстрых» ответов на дефицит энергии нет.
Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat.
from nl
