Двести шестьдесят шесть дней полномасштабного военного вторжения России в Украину. Вчера была самая массированная ракетная атака с начала войны: за несколько часов Россия выпустила в нас почти 100 ракет (и ещё сколько-то иранских дронов-камикадзе). С другой стороны, для меня и многих других людей это был ещё один «обычный день» в Украине во время войны. Я хочу просто рассказать о нём тут безо всякого художественного умысла, простите мне эту непродуманность сегодня.
Мы проснулись за полчаса до планового отключения света. После первого массированного удара по энергетике в начале октября, в нашем районе Киева электричество отключено примерно 12 часов из 24 блоками по 4 часа. Я успела помыть и высушить голову (хотя обычно я не пользуюсь феном, чтоб ы экономить электричество, но на улице похолодало, а мне нужно было ехать к бабушке). Ещё мы успели вскипятить 2 литра воды и залить ее в термос — так у нас есть кипяток много часов. И предусмотрительно сохранили речь Владимира Зеленского на съезде «Большой двадцадки» (которую тут называют «Велика дев’ятнадцядка», не признавая правомерности присутствия на ней России). Пожарив яичницу уже без света на туристической газовой горелке, мы послушали её с удовольствием: 10 проблем войны от радиационной опасности до экоцида и предложения по их решению показались красивыми и разумными.
У бабушки я развлекалась, записывая истории из ее жизни на видео. Она начала рассказ со своего деда Гаврило из селе на Житомирщине. Он родился в каком-то мохнатом 1855 году (ещё крепостным, выходит), по достижению совершеннолетия как старший сын был призван рекрутом на 25 лет солдатом и отправился воевать на Кавказ — но спустя 8 лет остался после смерти батька единственным мужчиной-кормильцем в многодетной семье и был демобилизован. Добирался до родного села он пешком то ли полтора, то ли два года. Прожил 101 год и стал к концу жизни знаменитым знахарем и лечил людей, которые приезжали к нему даже из города — хотя читать не умел (только Евангелия). Потом бабушка рассказала, как ей подправили документы, чтоб она в 17 лет сошла за 18летнюю и смогла работать в колгоспном банку бухгалтером, и что с тех пор не знает точно, когда у неё день рождения. Кокетски махала рукой, вспоминая: столько было поклонников и столько звали замуж, что и не знала кого выбрать. В общем, она уже дошла до 1969 года в Баку (Азербайджан), где она родила третьего ребенка и продолжала работать бухгалтером, как телефон у меня зазвонил: дома уже все соседи на калідорі, уже слышали и видели ракеты над домом.
Бабушка у нас маломобильная, так что мы остались сидеть на диване, тем более, что в наш район вроде не стреляли. Пока не исчезла связь, я читала бабушке новости: бомбят Харьков и Львов, Сумы и Тернопль, Полтаву и Ковель, Кременчук и Луцк, Днепр и Ровно, Кривой рог (ооо це батькивщина Зеленського! — это бабушка всегда многозначительно говорит, когда про Кривой Рог слышит: по её мнению, вот именно Кривой Рог Путин бомбит исключительно из чёрной зависти к тому, какой в Украине президент) и Хмельницкий, Одессу и Житомир, Кропивницкий и Винницу, Черкасы и Чернигов — и Киев, бабушка, тоже бомбят, говорю! Бабушка охает, ругается и звонит подругам: одна, узнав про обстрелы, мелко дрожит голосом и плачет— другая, живущая как раз недалеко от места прилета, злится и ругает клятих москалів на чем свет стоит. Сто ракет по энергетике за несколько часов. Свет вырубился, а потом включился снова (тут им повезло с районом!). Через 4 дома от того, где мы жили у подруги летом, ракета упала в кирпичный жилой дом (окна у нее не повылетали).
Двести шестьдесят шесть дней полномасштабного военного вторжения России в Украину. Вчера была самая массированная ракетная атака с начала войны: за несколько часов Россия выпустила в нас почти 100 ракет (и ещё сколько-то иранских дронов-камикадзе). С другой стороны, для меня и многих других людей это был ещё один «обычный день» в Украине во время войны. Я хочу просто рассказать о нём тут безо всякого художественного умысла, простите мне эту непродуманность сегодня.
Мы проснулись за полчаса до планового отключения света. После первого массированного удара по энергетике в начале октября, в нашем районе Киева электричество отключено примерно 12 часов из 24 блоками по 4 часа. Я успела помыть и высушить голову (хотя обычно я не пользуюсь феном, чтоб ы экономить электричество, но на улице похолодало, а мне нужно было ехать к бабушке). Ещё мы успели вскипятить 2 литра воды и залить ее в термос — так у нас есть кипяток много часов. И предусмотрительно сохранили речь Владимира Зеленского на съезде «Большой двадцадки» (которую тут называют «Велика дев’ятнадцядка», не признавая правомерности присутствия на ней России). Пожарив яичницу уже без света на туристической газовой горелке, мы послушали её с удовольствием: 10 проблем войны от радиационной опасности до экоцида и предложения по их решению показались красивыми и разумными.
У бабушки я развлекалась, записывая истории из ее жизни на видео. Она начала рассказ со своего деда Гаврило из селе на Житомирщине. Он родился в каком-то мохнатом 1855 году (ещё крепостным, выходит), по достижению совершеннолетия как старший сын был призван рекрутом на 25 лет солдатом и отправился воевать на Кавказ — но спустя 8 лет остался после смерти батька единственным мужчиной-кормильцем в многодетной семье и был демобилизован. Добирался до родного села он пешком то ли полтора, то ли два года. Прожил 101 год и стал к концу жизни знаменитым знахарем и лечил людей, которые приезжали к нему даже из города — хотя читать не умел (только Евангелия). Потом бабушка рассказала, как ей подправили документы, чтоб она в 17 лет сошла за 18летнюю и смогла работать в колгоспном банку бухгалтером, и что с тех пор не знает точно, когда у неё день рождения. Кокетски махала рукой, вспоминая: столько было поклонников и столько звали замуж, что и не знала кого выбрать. В общем, она уже дошла до 1969 года в Баку (Азербайджан), где она родила третьего ребенка и продолжала работать бухгалтером, как телефон у меня зазвонил: дома уже все соседи на калідорі, уже слышали и видели ракеты над домом.
Бабушка у нас маломобильная, так что мы остались сидеть на диване, тем более, что в наш район вроде не стреляли. Пока не исчезла связь, я читала бабушке новости: бомбят Харьков и Львов, Сумы и Тернопль, Полтаву и Ковель, Кременчук и Луцк, Днепр и Ровно, Кривой рог (ооо це батькивщина Зеленського! — это бабушка всегда многозначительно говорит, когда про Кривой Рог слышит: по её мнению, вот именно Кривой Рог Путин бомбит исключительно из чёрной зависти к тому, какой в Украине президент) и Хмельницкий, Одессу и Житомир, Кропивницкий и Винницу, Черкасы и Чернигов — и Киев, бабушка, тоже бомбят, говорю! Бабушка охает, ругается и звонит подругам: одна, узнав про обстрелы, мелко дрожит голосом и плачет— другая, живущая как раз недалеко от места прилета, злится и ругает клятих москалів на чем свет стоит. Сто ракет по энергетике за несколько часов. Свет вырубился, а потом включился снова (тут им повезло с районом!). Через 4 дома от того, где мы жили у подруги летом, ракета упала в кирпичный жилой дом (окна у нее не повылетали).
[продолжение ⬇️]
#киев
BY Настигло
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future.
from nl
