Bunin & Co

США-Европа: стратегии игроков.

Дональд Трамп демонстрирует лидерство США, с которым сейчас много проблем. Собственную «мягкую силу» новая администрация уже успела существенно ослабить, а к «жесткой силе» США прибегать не готовы. Одна из причин феномена Трампа – реакция республиканцев на политику Джорджа Буша-младшего, который завел США в тупик использование «жесткой силы».

Трамп ищет выход в том, чтобы выступить в роли всеобщего миротворца, навязывая мир на своих условиях. Но материал сопротивляется. Его план «ривьеры в Газе» может вызвать энтузиазм у застройщиков и израильских правых, но ими число сторонников и ограничивается. Все арабы против. С Украиной возникла еще более раздражающая ситуация. Трамп воспринимает Владимира Зеленского как клиента США, на которого потрачены многие миллиарды долларов налогоплательщиков. И вдруг этот клиент начинает «качать права» - тут уже Трамп в ответ бьет тарелки.

Джей Ди Вэнс начинает свою избирательную кампанию (Илон Маск уже открыто называет его будущим кандидатом в президенты). Его образ – защитника интересов простых консервативных американцев и – шире – поборника консерватизма (в реальности в его радикальной форме) во всем мире. Уникальность Вэнса – в способности общаться и с «синими воротничками» из «ржавого пояса», и с миллиардерами, которые испытывают неприязнь и к бюрократии, и к парламентским процедурам, и к радикализировавшейся версии либерализма. Его демонстративный удар по Зеленскому – продолжение речи в Мюнхене, вызов либеральному и умеренно-консервативному истеблишменту. И, похоже, что в отличие от Трампа, который хочет переустроить США, у Вэнса, до 2022 года вообще не занимавшегося политикой, есть мысли относительно переустройства Запада в целом.

Кир Стармер пытается сохранить атлантическую солидарность, которую подрывают Вэнс и Маск своими симпатиями к британским крайне правым. Поэтому он стремится выступить посредником между Трампом и Зеленским, как до, так и после их конфликта в Овальном кабинете. И в то же время Стармер стремится «вернуть» Британию в Европу. Новый референдум по «Брэксит» никто пока проводить не собирается (он может привести к новому антиэлитному всплеску и к непредсказуемым результатам), но можно найти паллиатив в виде новой «коалиции доброй воли», основой которой становятся Великобритания, Франция и Германия.

Эммануэлю Макрону остались два года на посту президента, в отличие от Стармера, у него нет парламентского большинства. Многие ожидания, связанные с его президентством, не были реализованы. Теперь у Макрона остается шанс на лидерство в Европе в условиях, когда Фридрих Мерц будет только осваиваться на посту германского канцлера, а Британия остается за пределами Евросоюза. Масштабный план перевооружения Европы и повышения самостоятельности Старого Света от Нового – проект, который он может продвигать, не идя при этом на разрыв с США. Так как сейчас военную самостоятельность Европа не потянет.

В то же время механизм принятия решений в объединенной Европе громоздок и сложен, часть европейских игроков (Венгрия, Словакия) открыто ориентируются на Трампа (и сейчас их амбиции могут расти). И в самой Франции есть фактор Марин Ле Пен, которая сейчас превратилась в вершительницу судеб правительств – голоса ее партии свергли кабинет Мишеля Барнье и сохранили правительство Франсуа Байру. И приближаются выборы 2027 года – хотя в нынешнем году это обстоятельство вряд ли будет решающим.

Джорджа Мелони маневрирует между США и лидерами Евросоюза. У нее выстроены отношения с Трампом, и она не собирается ставить их под удар. В то же время она существенно больше интегрирована во внутриевропейские расклады, чем enfant terrible Евросоюза Орбан. И роль Италии в Европе исторически выше, чем Венгрии. Осторожное позиционирование может принести свои плоды – тем более, что Италии не надо выходить на первый план в нынешней турбулентной ситуации.

Алексей Макаркин

www.group-telegram.com/no/BuninCo.com/4569

1.2K viewsMar 3 at 09:44

США-Европа: стратегии игроков.

Дональд Трамп демонстрирует лидерство США, с которым сейчас много проблем. Собственную «мягкую силу» новая администрация уже успела существенно ослабить, а к «жесткой силе» США прибегать не готовы. Одна из причин феномена Трампа – реакция республиканцев на политику Джорджа Буша-младшего, который завел США в тупик использование «жесткой силы».

Трамп ищет выход в том, чтобы выступить в роли всеобщего миротворца, навязывая мир на своих условиях. Но материал сопротивляется. Его план «ривьеры в Газе» может вызвать энтузиазм у застройщиков и израильских правых, но ими число сторонников и ограничивается. Все арабы против. С Украиной возникла еще более раздражающая ситуация. Трамп воспринимает Владимира Зеленского как клиента США, на которого потрачены многие миллиарды долларов налогоплательщиков. И вдруг этот клиент начинает «качать права» - тут уже Трамп в ответ бьет тарелки.

Джей Ди Вэнс начинает свою избирательную кампанию (Илон Маск уже открыто называет его будущим кандидатом в президенты). Его образ – защитника интересов простых консервативных американцев и – шире – поборника консерватизма (в реальности в его радикальной форме) во всем мире. Уникальность Вэнса – в способности общаться и с «синими воротничками» из «ржавого пояса», и с миллиардерами, которые испытывают неприязнь и к бюрократии, и к парламентским процедурам, и к радикализировавшейся версии либерализма. Его демонстративный удар по Зеленскому – продолжение речи в Мюнхене, вызов либеральному и умеренно-консервативному истеблишменту. И, похоже, что в отличие от Трампа, который хочет переустроить США, у Вэнса, до 2022 года вообще не занимавшегося политикой, есть мысли относительно переустройства Запада в целом.

Кир Стармер пытается сохранить атлантическую солидарность, которую подрывают Вэнс и Маск своими симпатиями к британским крайне правым. Поэтому он стремится выступить посредником между Трампом и Зеленским, как до, так и после их конфликта в Овальном кабинете. И в то же время Стармер стремится «вернуть» Британию в Европу. Новый референдум по «Брэксит» никто пока проводить не собирается (он может привести к новому антиэлитному всплеску и к непредсказуемым результатам), но можно найти паллиатив в виде новой «коалиции доброй воли», основой которой становятся Великобритания, Франция и Германия.

Эммануэлю Макрону остались два года на посту президента, в отличие от Стармера, у него нет парламентского большинства. Многие ожидания, связанные с его президентством, не были реализованы. Теперь у Макрона остается шанс на лидерство в Европе в условиях, когда Фридрих Мерц будет только осваиваться на посту германского канцлера, а Британия остается за пределами Евросоюза. Масштабный план перевооружения Европы и повышения самостоятельности Старого Света от Нового – проект, который он может продвигать, не идя при этом на разрыв с США. Так как сейчас военную самостоятельность Европа не потянет.

В то же время механизм принятия решений в объединенной Европе громоздок и сложен, часть европейских игроков (Венгрия, Словакия) открыто ориентируются на Трампа (и сейчас их амбиции могут расти). И в самой Франции есть фактор Марин Ле Пен, которая сейчас превратилась в вершительницу судеб правительств – голоса ее партии свергли кабинет Мишеля Барнье и сохранили правительство Франсуа Байру. И приближаются выборы 2027 года – хотя в нынешнем году это обстоятельство вряд ли будет решающим.

Джорджа Мелони маневрирует между США и лидерами Евросоюза. У нее выстроены отношения с Трампом, и она не собирается ставить их под удар. В то же время она существенно больше интегрирована во внутриевропейские расклады, чем enfant terrible Евросоюза Орбан. И роль Италии в Европе исторически выше, чем Венгрии. Осторожное позиционирование может принести свои плоды – тем более, что Италии не надо выходить на первый план в нынешней турбулентной ситуации.

Алексей Макаркин

BY Bunin & Co