На Фонтанке вышла статья Льва Лурье, напоминающая петербуржцам о необходимости выглянуть за водоворот рабочей суеты и вспомнить что мы живём в прекраснейшем городе.
Текст полезный: после прочтения у вас возникнет мысль «О, а вот в этом месте я не был ещё, надо обязательно сходить, вроде совсем под рукой». Однако, концовка всё портит. Лев Яковлевич будто бы снисходительно вздыхает «Что с них болезных взять, ну не могут они. Ну, не могут! Давайте просто радоваться тому что есть»
Конечно, безнравственно требовать от заслуженного человека на восьмом десятке лезть на баррикаду общественной дискуссии с лозунгами, а вот нам, молодым петербуржцам, опускать руки и снисходительно замолкать нельзя.
Да, мы живём в красивейшем городе мира, но это не значит что мы должны мириться с грязными пятнами на нём. Апраксин рынок, Конюшенный двор, пять лет без станций метро, ужасная ситуация с посыпанием тротуаров солью не навсегда. И чем больше об этих проблемах будем говорить, тем больше шансов их решить.
На Фонтанке вышла статья Льва Лурье, напоминающая петербуржцам о необходимости выглянуть за водоворот рабочей суеты и вспомнить что мы живём в прекраснейшем городе.
Текст полезный: после прочтения у вас возникнет мысль «О, а вот в этом месте я не был ещё, надо обязательно сходить, вроде совсем под рукой». Однако, концовка всё портит. Лев Яковлевич будто бы снисходительно вздыхает «Что с них болезных взять, ну не могут они. Ну, не могут! Давайте просто радоваться тому что есть»
Конечно, безнравственно требовать от заслуженного человека на восьмом десятке лезть на баррикаду общественной дискуссии с лозунгами, а вот нам, молодым петербуржцам, опускать руки и снисходительно замолкать нельзя.
Да, мы живём в красивейшем городе мира, но это не значит что мы должны мириться с грязными пятнами на нём. Апраксин рынок, Конюшенный двор, пять лет без станций метро, ужасная ситуация с посыпанием тротуаров солью не навсегда. И чем больше об этих проблемах будем говорить, тем больше шансов их решить.
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from no
