Ого, тут мэр Шелест выкатил пост, в котором шантажирует омичей: говорит, раз вы не идёте на выборы, не будет вам благоустройства.
В каждой строчке там обида и отчаяние. А недовольство его (ну или людей, писавших за мэра пост и подставивших им Шелеста) вызвано низкой активностью омичей в единый день голосования. Дескать, мало сдают бланков с выбором территории для благоустройства. Его выдают вместе с бюллетенем, где уже ставишь галочку за кандидата в губернаторы.
Месседж Шелеста примерно такой: мало бланков, значит вам благоустройство не нужно, значит мы направим деньги на другие цели. Переживает, мэр, конечно, не за нас с вами и наше благоустройство. Просто явка на губернаторских выборах в регионе ужасная, а власть не может смириться, что омичам они просто неинтересны.
«Кто-то, прочтя этот пост скажет: «Мне важнее картошку выкопать», — или: «Лучше сериальчик посмотрю». Что же — это тоже позиция. Только не надо потом обвинять мэрию в том, что где-то не достает футбольного поля или сквера», — говорится в посте, пропитанном нотками типичного управдома ЖЭК.
Власть показала своё лицо, но почти сразу в мэрии пост поправили и смягчили, убрав пассажи про неактивность на выборах. Но мы-то с вами всё заскринили и запомнили.
Ого, тут мэр Шелест выкатил пост, в котором шантажирует омичей: говорит, раз вы не идёте на выборы, не будет вам благоустройства.
В каждой строчке там обида и отчаяние. А недовольство его (ну или людей, писавших за мэра пост и подставивших им Шелеста) вызвано низкой активностью омичей в единый день голосования. Дескать, мало сдают бланков с выбором территории для благоустройства. Его выдают вместе с бюллетенем, где уже ставишь галочку за кандидата в губернаторы.
Месседж Шелеста примерно такой: мало бланков, значит вам благоустройство не нужно, значит мы направим деньги на другие цели. Переживает, мэр, конечно, не за нас с вами и наше благоустройство. Просто явка на губернаторских выборах в регионе ужасная, а власть не может смириться, что омичам они просто неинтересны.
«Кто-то, прочтя этот пост скажет: «Мне важнее картошку выкопать», — или: «Лучше сериальчик посмотрю». Что же — это тоже позиция. Только не надо потом обвинять мэрию в том, что где-то не достает футбольного поля или сквера», — говорится в посте, пропитанном нотками типичного управдома ЖЭК.
Власть показала своё лицо, но почти сразу в мэрии пост поправили и смягчили, убрав пассажи про неактивность на выборах. Но мы-то с вами всё заскринили и запомнили.
Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice.
from no
