Канадские врачи уже почувствовали экономию денег на том, что они не лечат людей. Но теперь они ждут больших прибылей от торговли органами. А убивать пациентов они уже научились легко. Закон об эвтаназии помог.
На видео отец рассказывает о шокирующем опыте лечения своего сына в канадской больнице. Ему сказали, что его ребенка отключат от системы жизнеобеспечения, что приведет к смерти. Врачи предлагали отцу разрешить изъять органы ребенка.
Решив бороться за своего сына, он перевел ребенка в больницу в Новом Орлеане. Всего за 30 дней ребенок чудесным образом выздоровел — он дышал самостоятельно, без аппаратов искусственной вентиляции легких и вышел из реанимации.
Отец обратился к крупным специалистам - врачам-педиатрам, чтобы понять, что произошло и почему канадские врачи таким "специфическим" образом лечили ребенка. Сейчас собирает доказательства, говорит, что у него есть все записи из канадской больницы, и он планирует добиться полного расследования.
Какой мир мы построим для наших детей? Зависит от нас ✅Подписаться на РВС
Канадские врачи уже почувствовали экономию денег на том, что они не лечат людей. Но теперь они ждут больших прибылей от торговли органами. А убивать пациентов они уже научились легко. Закон об эвтаназии помог.
На видео отец рассказывает о шокирующем опыте лечения своего сына в канадской больнице. Ему сказали, что его ребенка отключат от системы жизнеобеспечения, что приведет к смерти. Врачи предлагали отцу разрешить изъять органы ребенка.
Решив бороться за своего сына, он перевел ребенка в больницу в Новом Орлеане. Всего за 30 дней ребенок чудесным образом выздоровел — он дышал самостоятельно, без аппаратов искусственной вентиляции легких и вышел из реанимации.
Отец обратился к крупным специалистам - врачам-педиатрам, чтобы понять, что произошло и почему канадские врачи таким "специфическим" образом лечили ребенка. Сейчас собирает доказательства, говорит, что у него есть все записи из канадской больницы, и он планирует добиться полного расследования.
Какой мир мы построим для наших детей? Зависит от нас ✅Подписаться на РВС
BY Live Народная Редакция
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from no
