В первый год войны, когда «блицкриг» Путина провалился, силовики и Кремль были заняты выстраиванием системы военной цензуры внутри страны. Госдума принимала новые запрещающие законы, уголовную и административную ответственность за инакомыслие, силовики оттачивали практику их применения, верхи собирали элиты, артистов, бизнесменов и убеждали их, что никакого выхода у них нет. Когда вся система перестроилась на новые репрессивные рельсы, освободились руки для тех, кто уехал из страны.
🔹Первые тревожные звоночки были из Кыргызстана: к концу первого года войны спецслужбы страны начали давить на ребят, которые организовывали гражданские лекции и другие гуманитарные мероприятия. Чуть позже случились первые похищения россиян в межгосударственном розыске по политическим мотивам Кыргызскими спецслужбами, заключения под стражу в рамках экстрадиционных запросов.
🔹 Примерно в это же время заключили под стражу в Казахстане левого активиста, экстрадировали экс-сотрудника ФСО, рассмотрев его дело в короткие сроки, позже еще два человека по запросу России оказались в СИЗО.
🔹 Вероятные отравления в Германии, позже — убийство угнавшего самолет российского военного в Испании, избиение Леонида Волкова в Литве, похищение дезертира российскими военными в Армении, похищение анархиста на оккупированных территориях в Грузии.
Параллельно — попытки показать выступившим против войны артистам, что они тоже не в безопасности — попытка депортации группы БИ-2 из Таиланда в Россию. Здесь уже пытались использовать коррупционные механизмы, а не силовые.
🔹Для того, чтобы запугать представителей разных групп, не обязательно воспроизводить ГУЛАГ и сажать миллионы. Достаточно точечно выдернуть активистку, дезертира, студента, пенсионерку, сторонников разных оппозиционных групп, и вот уже никто не чувствует себя в безопасности.
🔹 Я вижу две группы наибольшего риска: это представители крайне левых движений (большинство насильственного вывоза, заключение под стражу именно в этом крыле) и выходцы из системы: военные, силовики.
Незаконные действия на территории других стран нельзя проворачивать постоянно: очень много ресурсов и рисков. Можем ли мы это предотвратить и обезопасить себя? Базовые меры предосторожности, безусловно, должны быть: не ездить в страны, где местные силовики сотрудничают с Кремлем, не ездить на территории рядом с российской военной базой в Армении или линиями оккупации в Грузии. Но предусмотреть все действия и предотвратить их просто невозможно: с той стороны работает целая профессиональная государственная машина.
В первый год войны, когда «блицкриг» Путина провалился, силовики и Кремль были заняты выстраиванием системы военной цензуры внутри страны. Госдума принимала новые запрещающие законы, уголовную и административную ответственность за инакомыслие, силовики оттачивали практику их применения, верхи собирали элиты, артистов, бизнесменов и убеждали их, что никакого выхода у них нет. Когда вся система перестроилась на новые репрессивные рельсы, освободились руки для тех, кто уехал из страны.
🔹Первые тревожные звоночки были из Кыргызстана: к концу первого года войны спецслужбы страны начали давить на ребят, которые организовывали гражданские лекции и другие гуманитарные мероприятия. Чуть позже случились первые похищения россиян в межгосударственном розыске по политическим мотивам Кыргызскими спецслужбами, заключения под стражу в рамках экстрадиционных запросов.
🔹 Примерно в это же время заключили под стражу в Казахстане левого активиста, экстрадировали экс-сотрудника ФСО, рассмотрев его дело в короткие сроки, позже еще два человека по запросу России оказались в СИЗО.
🔹 Вероятные отравления в Германии, позже — убийство угнавшего самолет российского военного в Испании, избиение Леонида Волкова в Литве, похищение дезертира российскими военными в Армении, похищение анархиста на оккупированных территориях в Грузии.
Параллельно — попытки показать выступившим против войны артистам, что они тоже не в безопасности — попытка депортации группы БИ-2 из Таиланда в Россию. Здесь уже пытались использовать коррупционные механизмы, а не силовые.
🔹Для того, чтобы запугать представителей разных групп, не обязательно воспроизводить ГУЛАГ и сажать миллионы. Достаточно точечно выдернуть активистку, дезертира, студента, пенсионерку, сторонников разных оппозиционных групп, и вот уже никто не чувствует себя в безопасности.
🔹 Я вижу две группы наибольшего риска: это представители крайне левых движений (большинство насильственного вывоза, заключение под стражу именно в этом крыле) и выходцы из системы: военные, силовики.
Незаконные действия на территории других стран нельзя проворачивать постоянно: очень много ресурсов и рисков. Можем ли мы это предотвратить и обезопасить себя? Базовые меры предосторожности, безусловно, должны быть: не ездить в страны, где местные силовики сотрудничают с Кремлем, не ездить на территории рядом с российской военной базой в Армении или линиями оккупации в Грузии. Но предусмотреть все действия и предотвратить их просто невозможно: с той стороны работает целая профессиональная государственная машина.
BY Кто если не Буракова
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read."
from no
