💬Смотрю трансляцию по редкоземельным металлам. Говорят о необходимости привлечения американских компаний. Но стоит понимать, что добыча в зоне рискованной ресурсодобычи — это и обязательное участие американских же ЧВК: для охраны предприятий, для расчистки территорий от неразорвавшихся боеприпасов и МВУ.
Ниже подборка ранее выходивших статей об этом квазигосударственном бизнесе:
❗️Надо чётко понимать: эти редкоземельные ресурсы теперь и на подконтрольных (и по сути российских территориях), деятельность западных ЧВК ведётся под «крышей» их же спецслужб, а явление российских ЧВК в самой России так и не было сохранено, не было реализовано.
💬Смотрю трансляцию по редкоземельным металлам. Говорят о необходимости привлечения американских компаний. Но стоит понимать, что добыча в зоне рискованной ресурсодобычи — это и обязательное участие американских же ЧВК: для охраны предприятий, для расчистки территорий от неразорвавшихся боеприпасов и МВУ.
Ниже подборка ранее выходивших статей об этом квазигосударственном бизнесе:
❗️Надо чётко понимать: эти редкоземельные ресурсы теперь и на подконтрольных (и по сути российских территориях), деятельность западных ЧВК ведётся под «крышей» их же спецслужб, а явление российских ЧВК в самой России так и не было сохранено, не было реализовано.
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise.
from no
