3. И вот нас, гостей северной полудружественной страны, повели в местное министерство иностранных дел. Весьма поучительный, хотя и немного унизительный опыт.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ)ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И(ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЕНЬЯШ МИХАИЛОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА БЕНЬЯШ МИХАИЛА МИХАЙЛОВИЧА/18+
Я не совсем понял, зачем нас туда привели, поэтому сидел нахохлившись в своих думках. О России разумеется.
За длинным столом, напротив нас расположилось человек 7-8 ухоженных скандинавских чиновников. С нашей стороны, соответственно, российские юристы и милая переводчица Маша, севшая возле самых тупых и английский язык не разумеющих, то есть меня.
Чинуши дежурно поулыбались, но смотрели с вялым любопытством. Потом бородатый чувак, видимо главный, предложил нам представиться и рассказать немного о себе.
Поскольку сами чиновники называть своих имен не сочли нужным, то я тут же вспомнил слова своего злоязычного коллеги, который вполне уместно сравнивал такие мероприятия с контактным зоопарком. Никому из нас ведь не приходит в голову мысль представляться горной горилле в вольере? Мы предствляемся только равному. Вот и здесь нечто подобное. Мы не знакомимся. Нас показывают. Как экзотических, с огромным трудом спасенных, краснокнижных недобитков.
Тут же моя нездоровая фантазия стала рисовать таблички на вольерах и в ушах зазвучал голос экскурсовода:
«Правозащитник российский, обыкновенный, одомашненный. Можно покормить и потрогать рукой, а если почесать за ушком, то вы услышите как он смешно мурлыкает. А вот к клетке этого не подходите. Может укусить. Кормить бесполезно. Может плюнуть. Дрессировке не поддается, как и большинство из породы авокадус-кубаноидус.
Такие мысли подгадили настроение и поэтому когда дошла очередь у посетителей «контактного зоопарка» послушать уже меня, как назло оказавшегося в самом конце очереди, то я сказал дипломатам примерно следующее:
«Шесть лет назад полицейские задержали меня на улице и избили, обвинив в нападении на них же. Я сидел в тюрьме. Вышел. Меня судили в течении шесть лет. Шесть лет я защищал себя, свою свободу, а также свободу других людей. Сложное было время. Чего только не было. За это время я встречался со множеством дипломатов разных стран. Они слушали мои истории, восхищались, хлопали по плечу, улыбались и называли героем. Спрашивали чем мы можем помочь?
Не помог ни один.
И сейчас я понял, что наши проблемы - это наши проблемы и ничьи больше. Решать мы их будем сами. Вам нечем нам помочь. Спасибо».
Закончив я подумал, что меня прямо вот сейчас же, выгонят с совещания на мороз, но дипломатический протокол оказался сильней.
Нас дослушали, из вежливости задали несколько вопросов, ответы на которые не интересовали никого, а потом закончив мероприятие, вежливо и со всё теми же европейскими улыбками, выставили в коридор. По их лицам было видно, что они уже забыли кого из нас как зовут.
Экскурсия в контактный зоопарк была окончена. Но один молодой дипломат, провожая, внезапно притормозил меня и сказал на неплохом русском: я понимаю о чем вы говорите. Это очень важно. Все будет хорошо. Спасибо.
Ободрил как смог. Мне показалось, что рука парня дернулась, чтобы похлопать меня по плечу, но он видимо оказался не настолько самоироничным и сам себя одернул. Мы обменялись рукопожатиями и разошлись, чтобы никогда больше не встретиться.
PS. Хорошенько уйдя в воспоминания и уже после визита в МИД, я таки вспомнил как в посольстве одной бывшей страны варшавского договора, быстро, легко и бесплатно сделали Шенген мне и моей семье. Из-за ковида не воспользовался. Считаю необходимым написать, чтобы не быть в глазах тех ребят неблагодарной сволочью.
3. И вот нас, гостей северной полудружественной страны, повели в местное министерство иностранных дел. Весьма поучительный, хотя и немного унизительный опыт.
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ)ПРОИЗВЕДЁН, РАСПРОСТРАНЁН И(ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЕНЬЯШ МИХАИЛОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА БЕНЬЯШ МИХАИЛА МИХАЙЛОВИЧА/18+
Я не совсем понял, зачем нас туда привели, поэтому сидел нахохлившись в своих думках. О России разумеется.
За длинным столом, напротив нас расположилось человек 7-8 ухоженных скандинавских чиновников. С нашей стороны, соответственно, российские юристы и милая переводчица Маша, севшая возле самых тупых и английский язык не разумеющих, то есть меня.
Чинуши дежурно поулыбались, но смотрели с вялым любопытством. Потом бородатый чувак, видимо главный, предложил нам представиться и рассказать немного о себе.
Поскольку сами чиновники называть своих имен не сочли нужным, то я тут же вспомнил слова своего злоязычного коллеги, который вполне уместно сравнивал такие мероприятия с контактным зоопарком. Никому из нас ведь не приходит в голову мысль представляться горной горилле в вольере? Мы предствляемся только равному. Вот и здесь нечто подобное. Мы не знакомимся. Нас показывают. Как экзотических, с огромным трудом спасенных, краснокнижных недобитков.
Тут же моя нездоровая фантазия стала рисовать таблички на вольерах и в ушах зазвучал голос экскурсовода:
«Правозащитник российский, обыкновенный, одомашненный. Можно покормить и потрогать рукой, а если почесать за ушком, то вы услышите как он смешно мурлыкает. А вот к клетке этого не подходите. Может укусить. Кормить бесполезно. Может плюнуть. Дрессировке не поддается, как и большинство из породы авокадус-кубаноидус.
Такие мысли подгадили настроение и поэтому когда дошла очередь у посетителей «контактного зоопарка» послушать уже меня, как назло оказавшегося в самом конце очереди, то я сказал дипломатам примерно следующее:
«Шесть лет назад полицейские задержали меня на улице и избили, обвинив в нападении на них же. Я сидел в тюрьме. Вышел. Меня судили в течении шесть лет. Шесть лет я защищал себя, свою свободу, а также свободу других людей. Сложное было время. Чего только не было. За это время я встречался со множеством дипломатов разных стран. Они слушали мои истории, восхищались, хлопали по плечу, улыбались и называли героем. Спрашивали чем мы можем помочь?
Не помог ни один.
И сейчас я понял, что наши проблемы - это наши проблемы и ничьи больше. Решать мы их будем сами. Вам нечем нам помочь. Спасибо».
Закончив я подумал, что меня прямо вот сейчас же, выгонят с совещания на мороз, но дипломатический протокол оказался сильней.
Нас дослушали, из вежливости задали несколько вопросов, ответы на которые не интересовали никого, а потом закончив мероприятие, вежливо и со всё теми же европейскими улыбками, выставили в коридор. По их лицам было видно, что они уже забыли кого из нас как зовут.
Экскурсия в контактный зоопарк была окончена. Но один молодой дипломат, провожая, внезапно притормозил меня и сказал на неплохом русском: я понимаю о чем вы говорите. Это очень важно. Все будет хорошо. Спасибо.
Ободрил как смог. Мне показалось, что рука парня дернулась, чтобы похлопать меня по плечу, но он видимо оказался не настолько самоироничным и сам себя одернул. Мы обменялись рукопожатиями и разошлись, чтобы никогда больше не встретиться.
PS. Хорошенько уйдя в воспоминания и уже после визита в МИД, я таки вспомнил как в посольстве одной бывшей страны варшавского договора, быстро, легко и бесплатно сделали Шенген мне и моей семье. Из-за ковида не воспользовался. Считаю необходимым написать, чтобы не быть в глазах тех ребят неблагодарной сволочью.
BY Беньяш. Иностранный агент 18+
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from no
