С удовольствием написал свой второй текст для @KommersantUK — на мой взгляд, лучшего эмигрантского издания на русском языке в Британии 🇬🇧.
В прошлый раз я сделал для них обзор постсоветского общепита Лондона — кафе, ресторанов, и продуктовых магазинов, открытых для постсоветских 🇷🇺🇺🇦🇺🇿🇬🇪🇦🇲🇦🇿лондонцев или же ими самими, а в тот раз я поделился своими наблюдениями за поляками 🇵🇱британской столицы и их ресторанами, магазинами, и кафе.
Изучать поляков ужасно интересно, ведь если на минуту забыть о белорусах и украинцах, а еще и абстрагироваться от истории и политики, то поляки — это наши самые близкие славянские родственники, что видно и по языку, и по кухне.
Поляков и русскоязычных Лондона примерно одинаковое количество — по разным оценкам от 150 до 300 тыс человек, но миры русскоязычного Лондона и польского Лондона довольно сильно отличаются друг от друга. В статье я пытаюсь объяснить почему так получилось.
С удовольствием написал свой второй текст для @KommersantUK — на мой взгляд, лучшего эмигрантского издания на русском языке в Британии 🇬🇧.
В прошлый раз я сделал для них обзор постсоветского общепита Лондона — кафе, ресторанов, и продуктовых магазинов, открытых для постсоветских 🇷🇺🇺🇦🇺🇿🇬🇪🇦🇲🇦🇿лондонцев или же ими самими, а в тот раз я поделился своими наблюдениями за поляками 🇵🇱британской столицы и их ресторанами, магазинами, и кафе.
Изучать поляков ужасно интересно, ведь если на минуту забыть о белорусах и украинцах, а еще и абстрагироваться от истории и политики, то поляки — это наши самые близкие славянские родственники, что видно и по языку, и по кухне.
Поляков и русскоязычных Лондона примерно одинаковое количество — по разным оценкам от 150 до 300 тыс человек, но миры русскоязычного Лондона и польского Лондона довольно сильно отличаются друг от друга. В статье я пытаюсь объяснить почему так получилось.
During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered.
from no
