Ростовская область настолько гостеприимна, что даже плохо говорящие на русском языке мигранты могут не только избираться депутатами законодательного собрания от "Единой России", но и позволяют себе менять планировку улиц и земель внутри муниципалитетов.
Все тот же Саркис Гогорян - сын, купившего за 500 тысяч рублей ростовскую набережную Леонида Гогоряна.
Когда-то этих мигрантов притащили в Ростов заместитель генпрокурора РФ Сергей Фридинский и уже покойный ахперский депутат Госдумы Артур Чилингаров. Обозреватель нашего канала, специалист по международной безопасности и ярый противник этнических преступных группировок Евгений Михайлов еще доберется до этого мафиозного ахперского семейства.
Ростовская область настолько гостеприимна, что даже плохо говорящие на русском языке мигранты могут не только избираться депутатами законодательного собрания от "Единой России", но и позволяют себе менять планировку улиц и земель внутри муниципалитетов.
Все тот же Саркис Гогорян - сын, купившего за 500 тысяч рублей ростовскую набережную Леонида Гогоряна.
Когда-то этих мигрантов притащили в Ростов заместитель генпрокурора РФ Сергей Фридинский и уже покойный ахперский депутат Госдумы Артур Чилингаров. Обозреватель нашего канала, специалист по международной безопасности и ярый противник этнических преступных группировок Евгений Михайлов еще доберется до этого мафиозного ахперского семейства.
For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels.
from no
