Сегодня нет ничего актуальнее, чем разговоры о пассионарности.
Активная эксплуатация термина «пассионарий» зиждется на застаревшем противопоставлении ограниченной группы лиц к обывателям. Мол, существуют пассионарии, в которых зашкаливает необузданная энергия. И именно за счет ее наличия они совершают великие поступки, влияющие на ход истории. Когда в то же время обыватели заняты повседневными вещами, вследствие чего выступают против любого радикализма, способного нарушить их образ жизни.
Однако, обыватель с высокой вероятностью возмутиться таким отношением к себе. Ведь соблюдение общественного договора в критические моменты, уплату налогов, работу по разработке новых методов записи и хранения информации можно трактовать в качестве пассионарности. Более того, наше государство заинтересовано в подобной пассионарности, так как оно приближает выполнение поставленных стратегических задач.
То, что сегодня микроскопическая по своим масштабам группа лиц пытается приватизировать понятие пассионарности, не является чем-то оригинальным.
Сравнительно недавно мы наблюдали это на примере неолибералов. Которые называли себя чуть ли не совестью нации, а народонаселению посвящали оскорбительные эпитеты.
Надо сказать, государство предпринимало попытки направить шило, располагавшееся в одном известном месте у неолибералов, в продуктивное русло. В частности, ослабило донельзя электоральные фильтры, а также не препятствовало их избирательным успехам на муниципальном и региональном уровнях. С какой целью? В надежде, что таким образом неолибералы избавятся от комплекса Зубатовщины, пройдут трансформацию в оппозицию лейбористского и бернштейнианского толка. Однако, неолибералы вздумали противостоять не столько власти, сколько эволюции. Которая жестока и редко склонна к сочувствию. Белые акации в Ереванах да в Тифлисах – закономерный итог сопротивления ради сопротивления.
В свою очередь, весной 2022 года на место неолибералов пришли право-левые. Как мне кажется, власть закрывает глаза на ряд вещей с их стороны потому, что стремится выжать из них наибольшую пользу во время СВО. Например, речь идет о гуманитарке и добровольцах. В каком-то смысле по итогам мятежа Пригожина было заключен аналог «Минских соглашений». Да, желание совместить право-левых и обывателей сродни объединению необъединяемого. Тем не менее, сложное время требует специфичные решения, которые зачастую непонятны и непопулярны.
Я думаю, по окончанию СВО мы увидим достижение полной регенерации политического ландшафта. Уже сейчас наглядна несостоятельность гештальтов 1991 года. Выросло и приспособилось к новым буржуазно-циничным реалиям несколько поколений. Которые, в частности, хоть и не в восторге от распада СССР, но в то же время считают, что нежелание лимитрофов добрососедствовать с Россией – их, их и исключительно их драма.
Пассионарные обыватели, нарекаемые «охранителями», скорее всего станут зародышем оппозиции лейбористского и бернштейнианского розлива. Глубокое заблуждение, что «охранители» не демонстрируют критику по отношению к власти. Во-первых, они за эволюционное решение проблем. Во-вторых, критика обычно направлена на слабость тех или иных государственных институтов. Например, именно «охранители» сегодня чаще всех обращают на швах в СМИ и культуре.
Право-левые же могут попробовать продрейфовать в направлении ОЧУ, где решатся на авантюру в виде построении политической карьеры, базируемой на противопоставлении себя буржуазной технократии, которой является Россия. А далее вилка. Либо их дети-внуки растворятся в коллапсирующем дикопольском этносе. Либо вернутся обратно, уедут в глухую деревню или вовсе уйдут в скит. Где не захотят выходить на связь, даже ради мемуаров друг на друга.
Таким образом, снова и снова придется сказать, что нужно дождаться выполнение целей СВО. К сожалению или к счастью, но за последние 30 лет Кремль не раз демонстрировал, что ему чуждо склоняться к резким действиям.
Сегодня нет ничего актуальнее, чем разговоры о пассионарности.
Активная эксплуатация термина «пассионарий» зиждется на застаревшем противопоставлении ограниченной группы лиц к обывателям. Мол, существуют пассионарии, в которых зашкаливает необузданная энергия. И именно за счет ее наличия они совершают великие поступки, влияющие на ход истории. Когда в то же время обыватели заняты повседневными вещами, вследствие чего выступают против любого радикализма, способного нарушить их образ жизни.
Однако, обыватель с высокой вероятностью возмутиться таким отношением к себе. Ведь соблюдение общественного договора в критические моменты, уплату налогов, работу по разработке новых методов записи и хранения информации можно трактовать в качестве пассионарности. Более того, наше государство заинтересовано в подобной пассионарности, так как оно приближает выполнение поставленных стратегических задач.
То, что сегодня микроскопическая по своим масштабам группа лиц пытается приватизировать понятие пассионарности, не является чем-то оригинальным.
Сравнительно недавно мы наблюдали это на примере неолибералов. Которые называли себя чуть ли не совестью нации, а народонаселению посвящали оскорбительные эпитеты.
Надо сказать, государство предпринимало попытки направить шило, располагавшееся в одном известном месте у неолибералов, в продуктивное русло. В частности, ослабило донельзя электоральные фильтры, а также не препятствовало их избирательным успехам на муниципальном и региональном уровнях. С какой целью? В надежде, что таким образом неолибералы избавятся от комплекса Зубатовщины, пройдут трансформацию в оппозицию лейбористского и бернштейнианского толка. Однако, неолибералы вздумали противостоять не столько власти, сколько эволюции. Которая жестока и редко склонна к сочувствию. Белые акации в Ереванах да в Тифлисах – закономерный итог сопротивления ради сопротивления.
В свою очередь, весной 2022 года на место неолибералов пришли право-левые. Как мне кажется, власть закрывает глаза на ряд вещей с их стороны потому, что стремится выжать из них наибольшую пользу во время СВО. Например, речь идет о гуманитарке и добровольцах. В каком-то смысле по итогам мятежа Пригожина было заключен аналог «Минских соглашений». Да, желание совместить право-левых и обывателей сродни объединению необъединяемого. Тем не менее, сложное время требует специфичные решения, которые зачастую непонятны и непопулярны.
Я думаю, по окончанию СВО мы увидим достижение полной регенерации политического ландшафта. Уже сейчас наглядна несостоятельность гештальтов 1991 года. Выросло и приспособилось к новым буржуазно-циничным реалиям несколько поколений. Которые, в частности, хоть и не в восторге от распада СССР, но в то же время считают, что нежелание лимитрофов добрососедствовать с Россией – их, их и исключительно их драма.
Пассионарные обыватели, нарекаемые «охранителями», скорее всего станут зародышем оппозиции лейбористского и бернштейнианского розлива. Глубокое заблуждение, что «охранители» не демонстрируют критику по отношению к власти. Во-первых, они за эволюционное решение проблем. Во-вторых, критика обычно направлена на слабость тех или иных государственных институтов. Например, именно «охранители» сегодня чаще всех обращают на швах в СМИ и культуре.
Право-левые же могут попробовать продрейфовать в направлении ОЧУ, где решатся на авантюру в виде построении политической карьеры, базируемой на противопоставлении себя буржуазной технократии, которой является Россия. А далее вилка. Либо их дети-внуки растворятся в коллапсирующем дикопольском этносе. Либо вернутся обратно, уедут в глухую деревню или вовсе уйдут в скит. Где не захотят выходить на связь, даже ради мемуаров друг на друга.
Таким образом, снова и снова придется сказать, что нужно дождаться выполнение целей СВО. К сожалению или к счастью, но за последние 30 лет Кремль не раз демонстрировал, что ему чуждо склоняться к резким действиям.
BY Дни на хуторе близ Жмеринки🇷🇺
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." READ MORE Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report.
from no
