717. Мигель Отеро Сильва "Когда хочется плакать, не плачу"🇻🇪
Сейчас, к моменту, когда я села писать об этой книге, я прочитала уже несколько книг других южноамериканских авторов и уже заметила за собой особенность восприятия - я их вообще не запоминаю. У меня складывается ощущение, что ровно в тот момент, как я закрываю книгу, у меня тут же все стирается из головы.
Сегодня, спустя полтора месяца, мне нужно открывать интернет и вспоминать, о чем она вообще, потому что все, что я помню: три мужчины, три матери, что-то про идеи, революционные волнения. Я не помню, чтобы мне хоть что-то запомнилось из того, что можно было бы отнести к запоминаемости текста: не было ни восторга, не было и разочарования. Может быть, поэтому я ничего не запомнила и ничего не ощутила. В конце концов, это тоже реакция на книгу. Просто она такая. Мне не хочется строить из себя специалиста и переписывать с умным видом своими словами вступительную статью. Роман прошел мимо меня, как безликий прохожий на шумной улице.
Роман, несмотря на свою важную идею о связи матерей и сыновей, важную особенно сейчас, не оставил в душе ни следа. И не вызвал ничего в процессе чтения. Куда сильнее ранила меня “Ниобея”, поднимающая близкую тему.
717. Мигель Отеро Сильва "Когда хочется плакать, не плачу"🇻🇪
Сейчас, к моменту, когда я села писать об этой книге, я прочитала уже несколько книг других южноамериканских авторов и уже заметила за собой особенность восприятия - я их вообще не запоминаю. У меня складывается ощущение, что ровно в тот момент, как я закрываю книгу, у меня тут же все стирается из головы.
Сегодня, спустя полтора месяца, мне нужно открывать интернет и вспоминать, о чем она вообще, потому что все, что я помню: три мужчины, три матери, что-то про идеи, революционные волнения. Я не помню, чтобы мне хоть что-то запомнилось из того, что можно было бы отнести к запоминаемости текста: не было ни восторга, не было и разочарования. Может быть, поэтому я ничего не запомнила и ничего не ощутила. В конце концов, это тоже реакция на книгу. Просто она такая. Мне не хочется строить из себя специалиста и переписывать с умным видом своими словами вступительную статью. Роман прошел мимо меня, как безликий прохожий на шумной улице.
Роман, несмотря на свою важную идею о связи матерей и сыновей, важную особенно сейчас, не оставил в душе ни следа. И не вызвал ничего в процессе чтения. Куда сильнее ранила меня “Ниобея”, поднимающая близкую тему.
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects.
from no
