Эннеадов

Иллюзионизм — это философская позиция, а не очевидный факт. Автор не прячет этого, говоря, что это он рассмотрит заданные вопросы с позиции физикализма, но на самом деле происходит смещение обсуждения, которое не является метафилософской или стилистической придиркой.

Вопрос был «Можно ли представить зомби?» Артём Петрович говорит, что можно, то есть отвечает на заданный вопрос. Но тут же говорит, что ответа заслуживает другой вопрос: возможны ли существа с феноменальным сознанием. Это делает аргументативное поле асимметричным. Посмотрите, изначальные вопросы полагают, что у нас есть возможность вообще говорить о зомби. Это возможно только в позиции, когда мы знаем что такое феноменальное сознание. Ничего удивительного, ведь изначальный замысел аргумента от зомби был в том, что мы исходим из очевидности собственного феноменального опыта и спрашиваем, возможно ли существо без него. Если вместо этого мы спрашиваем, можем ли мы представить себе существ с феноменальным сознанием, мы обнуляем исходную интуицию. Это автоматически ставит нас в позицию, где иллюзионизм — это очевидный факт, а не просто философская позиция. Контрабанда.

Разумеется, я крайне далёк от того, чтобы возводить на Артёма Петровича какие-то инвективы, уровня «то что мы зомби ещё надо доказать». Он строит свой текст в гипотетическом виде: если иллюзионизм верен, то мы философские зомби, следовательно, зомби возможны. И тем не менее, должны быть указаны условия представимости феноменального сознания, раз уж Артём Петрович говорит, что нам нужно побеседовать об этом. И вот тут-то начинается самое интересное.

Далее я буду употреблять только слово «мыслимость» и производные для англоязычного аналога слова «conceivability». Дело в том, что я буду постоянно говорить о репрезентации, но мне кажется, что слово «репрезентация» уводит куда-то не туда. Поэтому я буду говорить слово «представлено» и производные в том смысле, когда вам на подносе представляют хлеб и соль. Если это сложно, то можно просто заменять его на слово «репрезентировано».

Вся суть статьи заключается в том, чтобы сделать иллюзионистскую позицию более правдоподобной, показав, что да — феноменальное сознание возможно, но оно может быть представлено некорректно. Насколько я понимаю, условия мыслимости для феноменального сознания не указываются именно потому, что автор предлагает нам опереться на его очевидную данность в опыте. Мол, а что такого сложного с мыслимостью — вот же оно. Но если будет показана ничтножно малая вероятность, что оно таково каково предстаёт перед нами, то и вероятность истинности иллюзионизма резко подскочит.

Аналогия со вторичными качествами на примере цвета работает следующим образом:

- При «взгляде из ниоткуда» в физическом мире нет красного цвета, мы это просто знаем.
- Однако есть мыслимость мира, в котором красный цвет — это фундаментальное свойство самого мира, а не агентов способных к цветовосприятию.
- Феноменальные состояния могут просто казаться нам фундаментальными свойствами.
- Но они могут быть неправильно представлены.

Если это так, то феноменальные состояния могут оказаться чем угодно другим. Например, физическими состояниями.

Мы имеем что-то вне цвета для того, чтобы пытаться редуцировать его к другим свойствам окружающего мира. У нас есть предмет, который предстаёт красным, у нас есть окружающий его свет со своей длинной волны, у нас есть датчик — глаз воспринимающего, есть все те свойства глаза и мозга, которые обеспечивают цветовосприятие. Короче говоря, у нас вокруг красного полно всего для осуществления редукции. Кажется разумно утверждать, что для квалиа ничего такого вокруг них нет. Они сами по себе.

Я не знаю стал ли бы так возражать сам Артём Петрович, но я предвижу возможное возражение. У нас есть физический мозг и процессы в нём — хорошие кандидаты для редукции.

www.group-telegram.com/no/enneadov.com/266

513 viewsFeb 4 at 09:27

Иллюзионизм — это философская позиция, а не очевидный факт. Автор не прячет этого, говоря, что это он рассмотрит заданные вопросы с позиции физикализма, но на самом деле происходит смещение обсуждения, которое не является метафилософской или стилистической придиркой.

Вопрос был «Можно ли представить зомби?» Артём Петрович говорит, что можно, то есть отвечает на заданный вопрос. Но тут же говорит, что ответа заслуживает другой вопрос: возможны ли существа с феноменальным сознанием. Это делает аргументативное поле асимметричным. Посмотрите, изначальные вопросы полагают, что у нас есть возможность вообще говорить о зомби. Это возможно только в позиции, когда мы знаем что такое феноменальное сознание. Ничего удивительного, ведь изначальный замысел аргумента от зомби был в том, что мы исходим из очевидности собственного феноменального опыта и спрашиваем, возможно ли существо без него. Если вместо этого мы спрашиваем, можем ли мы представить себе существ с феноменальным сознанием, мы обнуляем исходную интуицию. Это автоматически ставит нас в позицию, где иллюзионизм — это очевидный факт, а не просто философская позиция. Контрабанда.

Разумеется, я крайне далёк от того, чтобы возводить на Артёма Петровича какие-то инвективы, уровня «то что мы зомби ещё надо доказать». Он строит свой текст в гипотетическом виде: если иллюзионизм верен, то мы философские зомби, следовательно, зомби возможны. И тем не менее, должны быть указаны условия представимости феноменального сознания, раз уж Артём Петрович говорит, что нам нужно побеседовать об этом. И вот тут-то начинается самое интересное.

Далее я буду употреблять только слово «мыслимость» и производные для англоязычного аналога слова «conceivability». Дело в том, что я буду постоянно говорить о репрезентации, но мне кажется, что слово «репрезентация» уводит куда-то не туда. Поэтому я буду говорить слово «представлено» и производные в том смысле, когда вам на подносе представляют хлеб и соль. Если это сложно, то можно просто заменять его на слово «репрезентировано».

Вся суть статьи заключается в том, чтобы сделать иллюзионистскую позицию более правдоподобной, показав, что да — феноменальное сознание возможно, но оно может быть представлено некорректно. Насколько я понимаю, условия мыслимости для феноменального сознания не указываются именно потому, что автор предлагает нам опереться на его очевидную данность в опыте. Мол, а что такого сложного с мыслимостью — вот же оно. Но если будет показана ничтножно малая вероятность, что оно таково каково предстаёт перед нами, то и вероятность истинности иллюзионизма резко подскочит.

Аналогия со вторичными качествами на примере цвета работает следующим образом:

- При «взгляде из ниоткуда» в физическом мире нет красного цвета, мы это просто знаем.
- Однако есть мыслимость мира, в котором красный цвет — это фундаментальное свойство самого мира, а не агентов способных к цветовосприятию.
- Феноменальные состояния могут просто казаться нам фундаментальными свойствами.
- Но они могут быть неправильно представлены.

Если это так, то феноменальные состояния могут оказаться чем угодно другим. Например, физическими состояниями.

Мы имеем что-то вне цвета для того, чтобы пытаться редуцировать его к другим свойствам окружающего мира. У нас есть предмет, который предстаёт красным, у нас есть окружающий его свет со своей длинной волны, у нас есть датчик — глаз воспринимающего, есть все те свойства глаза и мозга, которые обеспечивают цветовосприятие. Короче говоря, у нас вокруг красного полно всего для осуществления редукции. Кажется разумно утверждать, что для квалиа ничего такого вокруг них нет. Они сами по себе.

Я не знаю стал ли бы так возражать сам Артём Петрович, но я предвижу возможное возражение. У нас есть физический мозг и процессы в нём — хорошие кандидаты для редукции.

BY Эннеадов