Заводская церковь

Хочу признаться в любви к Джеффу Уоллу.

Открыла для себя этого художника только прошлой зимой, хотя, конечно, видела его работы и раньше. Но те, что стали теперь моими любимыми, как кажется, не пользовались особой популярностью (во всяком случае в России).

Когда я увидела «Затопленную могилу» (1998-2000), была попросту заворожена. И долгое время не понимала, что же произошло, что в ней так меня впечатлило. Тогда я уже знала, что Уолл работает с монтажом и создает, по сути, реалистичные изображения того, чего нет и никогда не было. Его интересует не тот или иной факт реальности, а, скажем так, событие, с ним связанное. То есть в центре работы оказывается нечто нематериальное, то, для чего в реальности, зачастую, нет места. Событие, о котором идет речь в связи с «Затопленной могилой» — видение, посетившее человека во время прогулки по кладбищу дождливым днем. Он «останавливается перед затопленной дырой, смотрит в нее и почему-то представляет себе дно океана». Эта фантазия — всего лишь миг, который у Уолла становится вечностью.

Ахрония — моя утопия. А «Затопленная могила» — ее воплощение.

Над этим изображением Уолл, с присущей ему неспешностью, работал два года. В его основе фотографии с двух разных кладбищ его родного города — Ванкувера. На одном были сделаны фотографии дальнего плана, на другом — ближнего. Все потому, что в том месте, где Уолл представил себе затопленную могилу, уже было захоронение. Чтобы получить нужную фотографию, ему пришлось пойти на другое кладбище и попросить вырыть там могильную яму, после чего так поработать с монтажом, чтобы яма со второго кладбища оказалась на первом. Но это еще не все. Уолл делает гипсовый слепок вырытой могилы, воспроизводит ее в своей студии и при помощи специалистов по морской жизни культивирует в ней подводную экосистему, аналогичную экосистеме залива Беррард.

Важно понимать, что именно детерриториализация дна, а вовсе не выбранная Уоллом локация, создает тревожное ощущение. Что-то не так, но эта неправильность столь достоверна, что заставляет меня усомниться в реальности как таковой. И здесь я снова возвращаюсь к фрейдовскому «unheimlich» — тому, что, наверное, интересует меня в искусстве больше всего — нездешнему. Уолл тут тем более примечателен, потому что медиум, с которым он работает — фотография, референциален (в обыденном сознании фотография — то, что фиксирует действительность). Но изображения, создаваемые Уоллом, не отсылают к реальности, а, наоборот, отчуждая и дистанцируя, «уводят» из нее. При этом, что тоже очень для меня важно, работает он, по-преимуществу, с повседневностью и обыденностью. Ссылаясь на Бодлера, Уолл неоднократно говорил о том, что для него это самые богатые, с точки зрения художественного потенциала, категории. Однако эта потенциальность может быть актуализирована только художником — тем, кто, по Витгенштейну, создавая произведение искусства, заставляет нас увидеть ту или иную вещь «с правильной перспективы».

Как поется в одной из моих любимых песен: «Здесь нет никакой печали, нет никакого горя. Просто однажды я упаду в море».

Jeff Wall
Floated Grave, 1998-2000

www.group-telegram.com/no/factory_church.com/423

665 viewsedited  Jan 25 at 13:15

Хочу признаться в любви к Джеффу Уоллу.

Открыла для себя этого художника только прошлой зимой, хотя, конечно, видела его работы и раньше. Но те, что стали теперь моими любимыми, как кажется, не пользовались особой популярностью (во всяком случае в России).

Когда я увидела «Затопленную могилу» (1998-2000), была попросту заворожена. И долгое время не понимала, что же произошло, что в ней так меня впечатлило. Тогда я уже знала, что Уолл работает с монтажом и создает, по сути, реалистичные изображения того, чего нет и никогда не было. Его интересует не тот или иной факт реальности, а, скажем так, событие, с ним связанное. То есть в центре работы оказывается нечто нематериальное, то, для чего в реальности, зачастую, нет места. Событие, о котором идет речь в связи с «Затопленной могилой» — видение, посетившее человека во время прогулки по кладбищу дождливым днем. Он «останавливается перед затопленной дырой, смотрит в нее и почему-то представляет себе дно океана». Эта фантазия — всего лишь миг, который у Уолла становится вечностью.

Ахрония — моя утопия. А «Затопленная могила» — ее воплощение.

Над этим изображением Уолл, с присущей ему неспешностью, работал два года. В его основе фотографии с двух разных кладбищ его родного города — Ванкувера. На одном были сделаны фотографии дальнего плана, на другом — ближнего. Все потому, что в том месте, где Уолл представил себе затопленную могилу, уже было захоронение. Чтобы получить нужную фотографию, ему пришлось пойти на другое кладбище и попросить вырыть там могильную яму, после чего так поработать с монтажом, чтобы яма со второго кладбища оказалась на первом. Но это еще не все. Уолл делает гипсовый слепок вырытой могилы, воспроизводит ее в своей студии и при помощи специалистов по морской жизни культивирует в ней подводную экосистему, аналогичную экосистеме залива Беррард.

Важно понимать, что именно детерриториализация дна, а вовсе не выбранная Уоллом локация, создает тревожное ощущение. Что-то не так, но эта неправильность столь достоверна, что заставляет меня усомниться в реальности как таковой. И здесь я снова возвращаюсь к фрейдовскому «unheimlich» — тому, что, наверное, интересует меня в искусстве больше всего — нездешнему. Уолл тут тем более примечателен, потому что медиум, с которым он работает — фотография, референциален (в обыденном сознании фотография — то, что фиксирует действительность). Но изображения, создаваемые Уоллом, не отсылают к реальности, а, наоборот, отчуждая и дистанцируя, «уводят» из нее. При этом, что тоже очень для меня важно, работает он, по-преимуществу, с повседневностью и обыденностью. Ссылаясь на Бодлера, Уолл неоднократно говорил о том, что для него это самые богатые, с точки зрения художественного потенциала, категории. Однако эта потенциальность может быть актуализирована только художником — тем, кто, по Витгенштейну, создавая произведение искусства, заставляет нас увидеть ту или иную вещь «с правильной перспективы».

Как поется в одной из моих любимых песен: «Здесь нет никакой печали, нет никакого горя. Просто однажды я упаду в море».

Jeff Wall
Floated Grave, 1998-2000

BY Заводская церковь