Российский промысел-2025: добыто 670 тыс. тонн водных биоресурсов📈
По данным отраслевой системы мониторинга Росрыболовства (ЦСМС), с начала 2025 года российские рыбаки добыли порядка 670 тыс.тонн водных биоресурсов.
Дальневосточный бассейн: 579,2 тыс. тонн Минтая – 405,5 тыс. тонн; трески – 19,2 тыс. тонн; сельди тихоокеанской – 125,6 тыс. тонн (+ 13,1 тыс. тонн к уровню 2024 г.)
Северный бассейн: 32,9 тыс.тонн Трески – 23,7 тыс. тонн; пикши – 4,9 тыс. тонн
Западный бассейн: 12,4 тыс.тонн (+ 60,4% к уровню 2024 г.) Шпрота (кильки) – 7,6 тыс. тонн (+ 2,6 тыс. тонн к уровню 2024 г.); сельди балтийской (салаки) – 4,7 тыс. тонн (+ 2 тыс. тонн к уровню 2024 г.)
Азово-Черноморский бассейн: 7,4 тыс. тонн Хамсы – 6,8 тыс. тонн
Волжско-Каспийский бассейн: 11,3 тыс. тонн (+28% к уровню 2024 г.) Кильки – 11,3 тыс. тонн (+ 2,5 тыс. тонн к уровню 2024 г.)
За пределами отечественной экономической зоны российский флот добыл 26,6 тыс.тонн (+ 14,9 тыс. тонн или 127,4 % к уровню соответствующего периода 2024 г.). Из них вылов в зонах иностранных государств составил 13,2 тыс. тонн (+ 2,8 тыс. тонн к показателю 2024 г.), в конвенционных районах и открытой части Мирового океана – 13,4 тыс. тонн (+ 12,6 тыс. тонн к показателю 2024 г.).
Российский промысел-2025: добыто 670 тыс. тонн водных биоресурсов📈
По данным отраслевой системы мониторинга Росрыболовства (ЦСМС), с начала 2025 года российские рыбаки добыли порядка 670 тыс.тонн водных биоресурсов.
Дальневосточный бассейн: 579,2 тыс. тонн Минтая – 405,5 тыс. тонн; трески – 19,2 тыс. тонн; сельди тихоокеанской – 125,6 тыс. тонн (+ 13,1 тыс. тонн к уровню 2024 г.)
Северный бассейн: 32,9 тыс.тонн Трески – 23,7 тыс. тонн; пикши – 4,9 тыс. тонн
Западный бассейн: 12,4 тыс.тонн (+ 60,4% к уровню 2024 г.) Шпрота (кильки) – 7,6 тыс. тонн (+ 2,6 тыс. тонн к уровню 2024 г.); сельди балтийской (салаки) – 4,7 тыс. тонн (+ 2 тыс. тонн к уровню 2024 г.)
Азово-Черноморский бассейн: 7,4 тыс. тонн Хамсы – 6,8 тыс. тонн
Волжско-Каспийский бассейн: 11,3 тыс. тонн (+28% к уровню 2024 г.) Кильки – 11,3 тыс. тонн (+ 2,5 тыс. тонн к уровню 2024 г.)
За пределами отечественной экономической зоны российский флот добыл 26,6 тыс.тонн (+ 14,9 тыс. тонн или 127,4 % к уровню соответствующего периода 2024 г.). Из них вылов в зонах иностранных государств составил 13,2 тыс. тонн (+ 2,8 тыс. тонн к показателю 2024 г.), в конвенционных районах и открытой части Мирового океана – 13,4 тыс. тонн (+ 12,6 тыс. тонн к показателю 2024 г.).
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from no
