НОСОРОГ ВО ФЛАММЕМАННЕ
Друзья, новая поставка от издательства «Носорог»! В подборке делимся некоторыми поступлениями: у нас снова есть «Перечень» и «Другой юг» Шамшада Абдуллаева, снова есть «Пульчинелла, или Развлечения для детей» Джорджо Агамбена (театралы и любители комедии дель арте, присмотритесь к этой книге), а также — впервые — «Незаживающий рай» Владимира Казакова, «Алоэ» Кэтрин Мэнсфилд и во всех смыслах последний выпуск журнала «Носорог» (цены в комментариях).
Спустя некоторое время камера, как затертый картон или стенная запекшаяся перегородка, затмевает подвальную трещину, лицо, искромсанное оконной решеткой, — «они» плывут в бескорыстном мозгу вечером и днем, и, кажется, Ревнитель редко оспаривает твой взор. Но безликие больные заняты едой, столовая — скрежет стульев, звон ложек, смех, спор, чавканье, вздохи. Мускулистый повар шлепает на кухонный стол мертвую курицу, берет нож, и брюнет, чей профиль посверкивает даже издали, дергает указательный палец, предвкушая с наслаждением еду; кто-то комкает салфетку, трет потную шею, лоб; кто-то пьет молоко, кто-то ест жареную рыбу, и повар подзывает собаку (она вырастает из желчной духоты на дверном пороге) — «фию, фию, фию», — кидает куриную голову и лапки, а врач меж тем направляется к себе, в кабинет: белый халат то блеснет на освещенном коридорном участке, то потухнет в темноте, с каждым разом уменьшаясь, покуда не становится маленьким, словно кубик сахара, который падает в дымящийся чай, в стакан.
— Шамшад Абдуллаев, «Другой юг»
За этими книгами приходите во «Фламмеманн». В фойе Электротеатра Станиславский мы работаем с 14:00 до 22:00 ежедневно.
Друзья, новая поставка от издательства «Носорог»! В подборке делимся некоторыми поступлениями: у нас снова есть «Перечень» и «Другой юг» Шамшада Абдуллаева, снова есть «Пульчинелла, или Развлечения для детей» Джорджо Агамбена (театралы и любители комедии дель арте, присмотритесь к этой книге), а также — впервые — «Незаживающий рай» Владимира Казакова, «Алоэ» Кэтрин Мэнсфилд и во всех смыслах последний выпуск журнала «Носорог» (цены в комментариях).
Спустя некоторое время камера, как затертый картон или стенная запекшаяся перегородка, затмевает подвальную трещину, лицо, искромсанное оконной решеткой, — «они» плывут в бескорыстном мозгу вечером и днем, и, кажется, Ревнитель редко оспаривает твой взор. Но безликие больные заняты едой, столовая — скрежет стульев, звон ложек, смех, спор, чавканье, вздохи. Мускулистый повар шлепает на кухонный стол мертвую курицу, берет нож, и брюнет, чей профиль посверкивает даже издали, дергает указательный палец, предвкушая с наслаждением еду; кто-то комкает салфетку, трет потную шею, лоб; кто-то пьет молоко, кто-то ест жареную рыбу, и повар подзывает собаку (она вырастает из желчной духоты на дверном пороге) — «фию, фию, фию», — кидает куриную голову и лапки, а врач меж тем направляется к себе, в кабинет: белый халат то блеснет на освещенном коридорном участке, то потухнет в темноте, с каждым разом уменьшаясь, покуда не становится маленьким, словно кубик сахара, который падает в дымящийся чай, в стакан.
— Шамшад Абдуллаев, «Другой юг»
За этими книгами приходите во «Фламмеманн». В фойе Электротеатра Станиславский мы работаем с 14:00 до 22:00 ежедневно.
group-telegram.com/flammemann/421
Create:
Last Update:
Last Update:
НОСОРОГ ВО ФЛАММЕМАННЕ
Друзья, новая поставка от издательства «Носорог»! В подборке делимся некоторыми поступлениями: у нас снова есть «Перечень» и «Другой юг» Шамшада Абдуллаева, снова есть «Пульчинелла, или Развлечения для детей» Джорджо Агамбена (театралы и любители комедии дель арте, присмотритесь к этой книге), а также — впервые — «Незаживающий рай» Владимира Казакова, «Алоэ» Кэтрин Мэнсфилд и во всех смыслах последний выпуск журнала «Носорог» (цены в комментариях).
Спустя некоторое время камера, как затертый картон или стенная запекшаяся перегородка, затмевает подвальную трещину, лицо, искромсанное оконной решеткой, — «они» плывут в бескорыстном мозгу вечером и днем, и, кажется, Ревнитель редко оспаривает твой взор. Но безликие больные заняты едой, столовая — скрежет стульев, звон ложек, смех, спор, чавканье, вздохи. Мускулистый повар шлепает на кухонный стол мертвую курицу, берет нож, и брюнет, чей профиль посверкивает даже издали, дергает указательный палец, предвкушая с наслаждением еду; кто-то комкает салфетку, трет потную шею, лоб; кто-то пьет молоко, кто-то ест жареную рыбу, и повар подзывает собаку (она вырастает из желчной духоты на дверном пороге) — «фию, фию, фию», — кидает куриную голову и лапки, а врач меж тем направляется к себе, в кабинет: белый халат то блеснет на освещенном коридорном участке, то потухнет в темноте, с каждым разом уменьшаясь, покуда не становится маленьким, словно кубик сахара, который падает в дымящийся чай, в стакан.
— Шамшад Абдуллаев, «Другой юг»
За этими книгами приходите во «Фламмеманн». В фойе Электротеатра Станиславский мы работаем с 14:00 до 22:00 ежедневно.
Друзья, новая поставка от издательства «Носорог»! В подборке делимся некоторыми поступлениями: у нас снова есть «Перечень» и «Другой юг» Шамшада Абдуллаева, снова есть «Пульчинелла, или Развлечения для детей» Джорджо Агамбена (театралы и любители комедии дель арте, присмотритесь к этой книге), а также — впервые — «Незаживающий рай» Владимира Казакова, «Алоэ» Кэтрин Мэнсфилд и во всех смыслах последний выпуск журнала «Носорог» (цены в комментариях).
Спустя некоторое время камера, как затертый картон или стенная запекшаяся перегородка, затмевает подвальную трещину, лицо, искромсанное оконной решеткой, — «они» плывут в бескорыстном мозгу вечером и днем, и, кажется, Ревнитель редко оспаривает твой взор. Но безликие больные заняты едой, столовая — скрежет стульев, звон ложек, смех, спор, чавканье, вздохи. Мускулистый повар шлепает на кухонный стол мертвую курицу, берет нож, и брюнет, чей профиль посверкивает даже издали, дергает указательный палец, предвкушая с наслаждением еду; кто-то комкает салфетку, трет потную шею, лоб; кто-то пьет молоко, кто-то ест жареную рыбу, и повар подзывает собаку (она вырастает из желчной духоты на дверном пороге) — «фию, фию, фию», — кидает куриную голову и лапки, а врач меж тем направляется к себе, в кабинет: белый халат то блеснет на освещенном коридорном участке, то потухнет в темноте, с каждым разом уменьшаясь, покуда не становится маленьким, словно кубик сахара, который падает в дымящийся чай, в стакан.
— Шамшад Абдуллаев, «Другой юг»
За этими книгами приходите во «Фламмеманн». В фойе Электротеатра Станиславский мы работаем с 14:00 до 22:00 ежедневно.
BY Фламмеманн
Share with your friend now:
group-telegram.com/flammemann/421