Эллиниcтика

Гиппеи были теми самыми спартанцами, которые участвовали в криптиях (κρυπτείᾱ), ежегодной охоте на илотов, а криптий схолионом к Платону вполне конкретно характеризуется как γυμνός, «голый». Очевидно, что по сюжету спартанцы попросту продолжили и далее воспринимать себя таковыми, отсюда и их вид: как пишет д.ф. П. Кершов (1997), спартанская элита состояла «из всю жизнь пребывающих в состоянии *kóryos воинов».

Есть, впрочем, и куда более простое объяснение, ведь существует такой троп как «героическая нагота»: древние имели великую склонность изображать великих полностью обнажёнными, и новоевропейское искусство нередко за ними в этом следовало: так, в подражание им спартанцы раздеты уже на знаменитой картине Ж.-Л. Давида.

Элитный персидский отряд «бессмертных», во многом подобный трёхстам, понятно, тоже вовсе не состоял из человекоподобных чудищ, а, кроме того, смысл названия отнюдь не означал физического бессмертия участников, но лишь постоянность состава и потому бесконечность как боевой единицы; в греческом Египте, например, тот, кто брал в аренду стадо, согласно д.ист. П. Видалю-Накэ, (1981) «обязывался возместить всякое павшее или пропавшее животное, поэтому стадо называлось бессмертным, ἀθάνατος». Как он пишет, таков же смысл и у титула «бессмертные» (les immortels) членов французской Академии.

Наконец, следует сказать о том, чем закончился кинофильм. Вот прошёл год после великой жертвы спартанского отряда, и ход войны оказался за это время переломлен, пришло время решающей битвы при Платеях, в которой общегреческое воинство готовится разгромить корпус Мардония, раз и навсегда покончив с персидской угрозой.

Единственный выживший при Фермопилах спартанец Делий, воодушевляя войско, прибегает к тому, что называют, foreshadowing, предвидя то будущее, что далее ожидает Европу: он убежден, что грядущая победа «вырвет мир из лап мистицизма и тирании» и даст начало «будущему более яркому, чем возможно представить». Адам не согласен и с этим, не видит никакого «мистицизма» в персах, напротив, убеждён, что они-де «уважали науку».

Как, однако, пишет Зайцев, хотя «выдвижение предположений, призванных объяснить то или иное явление природы … практиковалось с незапамятных времен», эти попытки имели почти всегда мифологический, сверхъестественный характер, что, полагаю, и следует понимать тут под «мистицизмом», который, действительно, был преодолён лишь «дедуктивным элементом в научном исследовании», «который … сложился только в Греции и оказался решающим для формирования научного метода в целом». Так-то!

К слову сказать, существует низкопробное отечественное подражалово по мотивам «300», посвящённое деяниям некоего «Коловрата». Всем оно дурно, начиная уже с фабулы, ведь если подвиг отряда царя Леонида — доказанное историческое событие, то «Евпатий Коловрат» целиком выдуманный персонаж, что заставляет невольно вспомнить русофобскую фразу «у русских нет героев, и потому они их выдумывают», которая, впрочем, естественно, ерунда.

Впрочем, более печален контраст между концовками двух произведений, ведь и здесь тоже в эпилоге воины готовятся к новой битве, вдохновляясь подвигом павших товарищей, вот только бьются они теперь с воинством совсем иного народа, уже не с монголами, которые, как мы знаем, однозначно и без вопросов победили, а значит, жертва «Евпатия» оказалась напрасной.

В то же время деяние Леонида не пропало втуне, позволив грекам одолеть азиатскую угрозу, и действительно вступить в эпоху славного будущего, что бы там ни думал себе Адам: следующий период в истории Афин именуется Золотым веком, «греческой эпохой Просвещения», когда и была создана вся великая классическая культура.

⬅️ «Триста гиперреалистов», 4/4

www.group-telegram.com/no/hellenistics.com/278

6.3K viewsedited  Mar 6, 2023 at 09:22

Гиппеи были теми самыми спартанцами, которые участвовали в криптиях (κρυπτείᾱ), ежегодной охоте на илотов, а криптий схолионом к Платону вполне конкретно характеризуется как γυμνός, «голый». Очевидно, что по сюжету спартанцы попросту продолжили и далее воспринимать себя таковыми, отсюда и их вид: как пишет д.ф. П. Кершов (1997), спартанская элита состояла «из всю жизнь пребывающих в состоянии *kóryos воинов».

Есть, впрочем, и куда более простое объяснение, ведь существует такой троп как «героическая нагота»: древние имели великую склонность изображать великих полностью обнажёнными, и новоевропейское искусство нередко за ними в этом следовало: так, в подражание им спартанцы раздеты уже на знаменитой картине Ж.-Л. Давида.

Элитный персидский отряд «бессмертных», во многом подобный трёхстам, понятно, тоже вовсе не состоял из человекоподобных чудищ, а, кроме того, смысл названия отнюдь не означал физического бессмертия участников, но лишь постоянность состава и потому бесконечность как боевой единицы; в греческом Египте, например, тот, кто брал в аренду стадо, согласно д.ист. П. Видалю-Накэ, (1981) «обязывался возместить всякое павшее или пропавшее животное, поэтому стадо называлось бессмертным, ἀθάνατος». Как он пишет, таков же смысл и у титула «бессмертные» (les immortels) членов французской Академии.

Наконец, следует сказать о том, чем закончился кинофильм. Вот прошёл год после великой жертвы спартанского отряда, и ход войны оказался за это время переломлен, пришло время решающей битвы при Платеях, в которой общегреческое воинство готовится разгромить корпус Мардония, раз и навсегда покончив с персидской угрозой.

Единственный выживший при Фермопилах спартанец Делий, воодушевляя войско, прибегает к тому, что называют, foreshadowing, предвидя то будущее, что далее ожидает Европу: он убежден, что грядущая победа «вырвет мир из лап мистицизма и тирании» и даст начало «будущему более яркому, чем возможно представить». Адам не согласен и с этим, не видит никакого «мистицизма» в персах, напротив, убеждён, что они-де «уважали науку».

Как, однако, пишет Зайцев, хотя «выдвижение предположений, призванных объяснить то или иное явление природы … практиковалось с незапамятных времен», эти попытки имели почти всегда мифологический, сверхъестественный характер, что, полагаю, и следует понимать тут под «мистицизмом», который, действительно, был преодолён лишь «дедуктивным элементом в научном исследовании», «который … сложился только в Греции и оказался решающим для формирования научного метода в целом». Так-то!

К слову сказать, существует низкопробное отечественное подражалово по мотивам «300», посвящённое деяниям некоего «Коловрата». Всем оно дурно, начиная уже с фабулы, ведь если подвиг отряда царя Леонида — доказанное историческое событие, то «Евпатий Коловрат» целиком выдуманный персонаж, что заставляет невольно вспомнить русофобскую фразу «у русских нет героев, и потому они их выдумывают», которая, впрочем, естественно, ерунда.

Впрочем, более печален контраст между концовками двух произведений, ведь и здесь тоже в эпилоге воины готовятся к новой битве, вдохновляясь подвигом павших товарищей, вот только бьются они теперь с воинством совсем иного народа, уже не с монголами, которые, как мы знаем, однозначно и без вопросов победили, а значит, жертва «Евпатия» оказалась напрасной.

В то же время деяние Леонида не пропало втуне, позволив грекам одолеть азиатскую угрозу, и действительно вступить в эпоху славного будущего, что бы там ни думал себе Адам: следующий период в истории Афин именуется Золотым веком, «греческой эпохой Просвещения», когда и была создана вся великая классическая культура.

⬅️ «Триста гиперреалистов», 4/4

BY Эллиниcтика