Возможна ли государственная философия? Может ли государство создать не просто идеологию, но философию (со всеми сопутствующими требованиями обоснованности, минимальной непротиворечивости или обоснованной противоречивости, и так далее)? Да ещё такую, чтобы она способствовала сохранению, если и не самого государства в его контингентном виде, то его институтов или ценностей?
Если обратить внимание на тот факт, что большинство философских исследований нашего времени имеют государственное финансирование, то возникает впечатление, что геополитическое единогласие было достигнуто по очень неожиданному вопросу, а сами государства действуют так, будто бы на поставленные вопросы можно дать плюс-минус положительные ответы. Ситуация здесь такая, что, видимо, только уж совсем явные тирании позволяют себе отойти от спонтанного консенсуса. Но не буду обнадеживать – дело в самом устройстве института академических исследований, а не в наличии чего-то вроде тайного философского правительства.
Бертран Рассел как-то высказался в том духе, что если бы правительства понимали, что именно они финансируют, когда финансируют философию, то распорядились бы деньгами иначе. Посыл высказывания, как мне помнится, был далек от обыденного представления о бесполезности. Вместо этого предлагалось романтичное представление о том, что развитое философское сообщество не сможет закрывать глаза на те вещи, которые государство не хотело бы афишировать. Возможно, это даже в чем-то верное представление, однако то, каким образом философы не закрывают глаза порой мало удовлетворяет политических активистов.
К счастью, историческая случайность на нашей стороне и прямо перед носом у нас есть чуть ли не наименее спорный пример того, что можно было бы этой самой «государственной философией» именовать. Речь о диалектическом материализме в Советском Союзе. Чтобы мы о нём не думали, но пример показательный – СССР распался, а диамат остался. В критических нарративах зачастую все подается так, что идеологизированная философия неустанно работала на государство, но, если судить по результату, то более очевидно чуть ли не обратное. Понятно, что в отношениях советской философии и государства имела место витиеватая диалектика, но, скажем так, тезис в снятом виде удивил.
Получив платоническую прививку, то, что называется «философской традицией», регулярно устремляется к островкам неизменности, тогда как государства проявляют ровно обратную склонность. Да, наверно, концептуальная апология государства возможна, но вмешательство realpolitik способно одним махом превратить эту апологию в радикальную критику. Даже условная полит-реалистская апология будет предполагать критику там, где государство поступит без оглядки на «реальную политику».
С другой стороны, что и говорить, если уже Античность, эта колыбель философской мифологии, радует нас прекрасным сюжетом взаимоотношений того, кто написал диалог «Государство», с тем, кто государством правил.
Возможна ли государственная философия? Может ли государство создать не просто идеологию, но философию (со всеми сопутствующими требованиями обоснованности, минимальной непротиворечивости или обоснованной противоречивости, и так далее)? Да ещё такую, чтобы она способствовала сохранению, если и не самого государства в его контингентном виде, то его институтов или ценностей?
Если обратить внимание на тот факт, что большинство философских исследований нашего времени имеют государственное финансирование, то возникает впечатление, что геополитическое единогласие было достигнуто по очень неожиданному вопросу, а сами государства действуют так, будто бы на поставленные вопросы можно дать плюс-минус положительные ответы. Ситуация здесь такая, что, видимо, только уж совсем явные тирании позволяют себе отойти от спонтанного консенсуса. Но не буду обнадеживать – дело в самом устройстве института академических исследований, а не в наличии чего-то вроде тайного философского правительства.
Бертран Рассел как-то высказался в том духе, что если бы правительства понимали, что именно они финансируют, когда финансируют философию, то распорядились бы деньгами иначе. Посыл высказывания, как мне помнится, был далек от обыденного представления о бесполезности. Вместо этого предлагалось романтичное представление о том, что развитое философское сообщество не сможет закрывать глаза на те вещи, которые государство не хотело бы афишировать. Возможно, это даже в чем-то верное представление, однако то, каким образом философы не закрывают глаза порой мало удовлетворяет политических активистов.
К счастью, историческая случайность на нашей стороне и прямо перед носом у нас есть чуть ли не наименее спорный пример того, что можно было бы этой самой «государственной философией» именовать. Речь о диалектическом материализме в Советском Союзе. Чтобы мы о нём не думали, но пример показательный – СССР распался, а диамат остался. В критических нарративах зачастую все подается так, что идеологизированная философия неустанно работала на государство, но, если судить по результату, то более очевидно чуть ли не обратное. Понятно, что в отношениях советской философии и государства имела место витиеватая диалектика, но, скажем так, тезис в снятом виде удивил.
Получив платоническую прививку, то, что называется «философской традицией», регулярно устремляется к островкам неизменности, тогда как государства проявляют ровно обратную склонность. Да, наверно, концептуальная апология государства возможна, но вмешательство realpolitik способно одним махом превратить эту апологию в радикальную критику. Даже условная полит-реалистская апология будет предполагать критику там, где государство поступит без оглядки на «реальную политику».
С другой стороны, что и говорить, если уже Античность, эта колыбель философской мифологии, радует нас прекрасным сюжетом взаимоотношений того, кто написал диалог «Государство», с тем, кто государством правил.
BY здесь были драконы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said.
from no
