Холархия

От Набокова к Достоевскому

В набоковских лекциях по русской литературе более полусотни страниц посвящено ломанию копий о Достоевского. Один Великий прилагает колоссальные интеллектуальные усилия, чтобы любым способом унизить наследие другого. В ход идёт весь набоковский публицистический арсенал, но основных аргументов два. Первый — «Достоевский является простым автором детективных романов». Второй — «Достоевский описывает сломанных и ненормальных людей». Последнее для Набокова — чистый абсурд. Он насчитывает в книгах Фёдора Михайловича тринадцать душевнобольных персонажей и заключает: «Сомнительно, можно ли всерьёз говорить о «реализме» или «человеческом опыте» писателя, создавшего целую галерею неврастеников и душевнобольных».

Однако эти разнородные на первый взгляд обвинения в действительности говорят об одной сословно-поколенческой разнице. И в ней Владимир Владимирович, родившийся уже после смерти Фёдора Михайловича, внезапно оказывается защитником ценностей архаики.

Достоевский — человек городской. Прожил всё детство в Москве, ранние зрелые годы — в Петербурге. Имение его семья получила уже при его жизни, а после ранней смерти отца он там бывать перестал. Набоков, напротив, много времени проводил за городом, о чём можно почитать в полубиографической первой части «Защиты Лужина». Достоевский — выходец из совсем обедневшего дворянского рода, фактически — мещанин, разночинец. Набоков — представитель рода древнего и успешного, в котором все через одного — генералы и министры. Отсюда совершенно сословные неприязнь и непонимание Набоковым Достоевского, прекрасно проглядывающие через рецензию. Вот он описывает процесс петрашевцев: «Во время предварительного следствия он находился в Петропавловской крепости, где начальником был генерал Набоков, мой предок».

Отсюда, из этого различия, и проистекает вся неприязнь, которую Набоков пытается, но так и не может рационализировать. А два его аргумента — лишь приметы смены времени. Так, различение «высокой литературы» и «низкого жанра» уже для двадцатого века — традиция умирающая, архаическая. К моменту написания обсуждаемой рецензии релятивизм почти сожрал эту традицию, что Набоков признаёт отчасти и сам. Так, в начале заметки он ссылается на то, что не вся широкая публика сумеет понять, чем Достоевский хуже истинно высокого искусства. Похожee происходит с критикой в адрeс нeвротичности гeроeв Достовcкого.

Помещицкий дворянин Набоков, и во взрослой жизни живший в городе исключительно из нужды, не понаслышке знавший, что такое «общность», на описанное Достоевским «общество» смотрит, как на совершенно ирреальный бестиарий. Однако мы, невротики уже XXI века, в среднем ещё более ненормальные, чем наши предки, смотрим в книги Достоевского скорее как в зеркало. Вот так человек, проживший всю жизнь в веке двадцатом, в заочном споре с резидентом века девятнадцатого оказывается куда больше причастен к ценностям этого века, чем свой предшественник.

P.S. Признаться честно, автор сей заметки на полях битвы двух гигантов Достоевского не любит. С одной стороны, из-за собственного природного нонконформизма, а с другой — из-за ужасающего жизнеподобия текстов Фёдора Михайловича. Если проблема Набокова в том, что он не может представить себе князя Мышкина или Раскольникова как реальных людей, то моя проблема иная. Я слишком хорошо себе их представляю. И в каждой проститутке я узнаю исключительно Сонечку, а в каждом радикале — исключительно Раскольникова. И ведь это не меньшая, а куда большая проблема. Если ты ни разу не видел некоего персонажа, то ты читаешь книгу о нём, как книгу о марсианах. Мол, да, на жизнь непохоже, но интригует.

Но вот если каждый радикальненький студент вокруг тебя ведёт себя точь-в-точь, как Раскольников, разве что не доходя до убийства старухи — читать текст уже невозможно. От точности описанного хочется блевать, и сама собой закрадывается мысль — это не Достоевский нас предсказал, это мы его хорошо прочитали. Вот только вместо предостережения восприняли его строки, как руководство к действию.

Изучающий битвы бессмертных текстов @svoi_shenok — для Холархии.

www.group-telegram.com/no/holarhia.com/328

3.5K viewsFeb 27, 2023 at 15:02

От Набокова к Достоевскому

В набоковских лекциях по русской литературе более полусотни страниц посвящено ломанию копий о Достоевского. Один Великий прилагает колоссальные интеллектуальные усилия, чтобы любым способом унизить наследие другого. В ход идёт весь набоковский публицистический арсенал, но основных аргументов два. Первый — «Достоевский является простым автором детективных романов». Второй — «Достоевский описывает сломанных и ненормальных людей». Последнее для Набокова — чистый абсурд. Он насчитывает в книгах Фёдора Михайловича тринадцать душевнобольных персонажей и заключает: «Сомнительно, можно ли всерьёз говорить о «реализме» или «человеческом опыте» писателя, создавшего целую галерею неврастеников и душевнобольных».

Однако эти разнородные на первый взгляд обвинения в действительности говорят об одной сословно-поколенческой разнице. И в ней Владимир Владимирович, родившийся уже после смерти Фёдора Михайловича, внезапно оказывается защитником ценностей архаики.

Достоевский — человек городской. Прожил всё детство в Москве, ранние зрелые годы — в Петербурге. Имение его семья получила уже при его жизни, а после ранней смерти отца он там бывать перестал. Набоков, напротив, много времени проводил за городом, о чём можно почитать в полубиографической первой части «Защиты Лужина». Достоевский — выходец из совсем обедневшего дворянского рода, фактически — мещанин, разночинец. Набоков — представитель рода древнего и успешного, в котором все через одного — генералы и министры. Отсюда совершенно сословные неприязнь и непонимание Набоковым Достоевского, прекрасно проглядывающие через рецензию. Вот он описывает процесс петрашевцев: «Во время предварительного следствия он находился в Петропавловской крепости, где начальником был генерал Набоков, мой предок».

Отсюда, из этого различия, и проистекает вся неприязнь, которую Набоков пытается, но так и не может рационализировать. А два его аргумента — лишь приметы смены времени. Так, различение «высокой литературы» и «низкого жанра» уже для двадцатого века — традиция умирающая, архаическая. К моменту написания обсуждаемой рецензии релятивизм почти сожрал эту традицию, что Набоков признаёт отчасти и сам. Так, в начале заметки он ссылается на то, что не вся широкая публика сумеет понять, чем Достоевский хуже истинно высокого искусства. Похожee происходит с критикой в адрeс нeвротичности гeроeв Достовcкого.

Помещицкий дворянин Набоков, и во взрослой жизни живший в городе исключительно из нужды, не понаслышке знавший, что такое «общность», на описанное Достоевским «общество» смотрит, как на совершенно ирреальный бестиарий. Однако мы, невротики уже XXI века, в среднем ещё более ненормальные, чем наши предки, смотрим в книги Достоевского скорее как в зеркало. Вот так человек, проживший всю жизнь в веке двадцатом, в заочном споре с резидентом века девятнадцатого оказывается куда больше причастен к ценностям этого века, чем свой предшественник.

P.S. Признаться честно, автор сей заметки на полях битвы двух гигантов Достоевского не любит. С одной стороны, из-за собственного природного нонконформизма, а с другой — из-за ужасающего жизнеподобия текстов Фёдора Михайловича. Если проблема Набокова в том, что он не может представить себе князя Мышкина или Раскольникова как реальных людей, то моя проблема иная. Я слишком хорошо себе их представляю. И в каждой проститутке я узнаю исключительно Сонечку, а в каждом радикале — исключительно Раскольникова. И ведь это не меньшая, а куда большая проблема. Если ты ни разу не видел некоего персонажа, то ты читаешь книгу о нём, как книгу о марсианах. Мол, да, на жизнь непохоже, но интригует.

Но вот если каждый радикальненький студент вокруг тебя ведёт себя точь-в-точь, как Раскольников, разве что не доходя до убийства старухи — читать текст уже невозможно. От точности описанного хочется блевать, и сама собой закрадывается мысль — это не Достоевский нас предсказал, это мы его хорошо прочитали. Вот только вместо предостережения восприняли его строки, как руководство к действию.

Изучающий битвы бессмертных текстов @svoi_shenok — для Холархии.

BY Холархия