Как обычно. Ну вот нафига Путин подарил президенту Ирана самовар?!
Еще и с комментарием: "А это традиционное наше изделие — самовар."
В Иране самоваров сильно больше, чем в России. У нас самовар — это уже отживший атрибут когда-то распространённой чайной культуры. В Иране же эта традиция жива, и там чай с самоваром действительно пьют в обычных семьях. То есть Иран скорее носитель самоварной культуры, чем Россия.
И ладно бы это было чем-то малоизвестным. Но про Иран и самовары уже знают даже те, кто хотя бы вскользь знаком с Ираном.
Это примерно то же самое, как если бы премьер Британии на полном серьезе подарил президенту Бразилии футбольный мяч и сказал бы: "Есть такая традиционная английская игра — футбол. Может вы слышали о такой?"
Пезешкиан ещё дипломатично прореагировал: "Мы тоже говорим „самовар“," — сказал он. Хотя, по-честному, должен был сказать: "У самих добра такого завались."
Это, конечно, мелочь, но мелочь показательная — как прорабатываются такие визиты и насколько плевать всем на очевидные культурные нюансы.
Как обычно. Ну вот нафига Путин подарил президенту Ирана самовар?!
Еще и с комментарием: "А это традиционное наше изделие — самовар."
В Иране самоваров сильно больше, чем в России. У нас самовар — это уже отживший атрибут когда-то распространённой чайной культуры. В Иране же эта традиция жива, и там чай с самоваром действительно пьют в обычных семьях. То есть Иран скорее носитель самоварной культуры, чем Россия.
И ладно бы это было чем-то малоизвестным. Но про Иран и самовары уже знают даже те, кто хотя бы вскользь знаком с Ираном.
Это примерно то же самое, как если бы премьер Британии на полном серьезе подарил президенту Бразилии футбольный мяч и сказал бы: "Есть такая традиционная английская игра — футбол. Может вы слышали о такой?"
Пезешкиан ещё дипломатично прореагировал: "Мы тоже говорим „самовар“," — сказал он. Хотя, по-честному, должен был сказать: "У самих добра такого завались."
Это, конечно, мелочь, но мелочь показательная — как прорабатываются такие визиты и насколько плевать всем на очевидные культурные нюансы.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Russian President Vladimir Putin launched Russia's invasion of Ukraine in the early-morning hours of February 24, targeting several key cities with military strikes. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed.
from no
