История прозы

Сам Богданов, по счастью, снабдил свою прозу встроенной системой защиты, оберегающей от механических интерпретаций, чем-то вроде заклятия на вечную косвенность, благодаря которому его книга дышит катастрофически гладким ощущением загадки. Ближайшее эстетическое родство связывает Богданова не с почтенными подпольщиками, вроде Евг. Харитонова или Улитина, а с Г. Д. Торо, настаивавшим на том, что «летучая правда наших слов должна постоянно обнаруживать недостаточность того, что остаётся в осадке». Искусством обнаруживать недостаточность осадка, сохраняя предельную ясность в выражениях, Богданов овладел в совершенстве. Поэтому всегда кажется, что он чего-то недоговаривает, словно бы следуя призыву своего замечательного современника, ленинградского живописца Вадима Овчинникова: «Расскажи зрителю всё, но секретов не выдавай».
___________________

* «Вспомним, — писал Мориц, — что, читая романы, мы зачастую составляем об описанных там местах и странах тем более удивительное представление, чем дальше эти места и страны от нас отстоят. И попытаемся вообразить, как воспринимает нас хотя бы житель Пекина, для которого мы сами вместе с вещами, нас окружающими, предстаём столь же чуждыми и необычайными. Такое расположение мысли придаёт окружающему нас миру некое странное мерцание, которое сообщает ему нечто столь же чуждое и необычное, словно мы проделали тысячемильное путешествие, дыбы обрести этот взгляд. Рождается ощущение, что мы одновременно расширены и сжаты, и возникающее отсюда смешанное чувство рождает особый род печали, которая охватывает нас в такие мгновения» (пер. А. Я. Ярина).

www.group-telegram.com/no/istoriaprozy.com/41

391 viewsDec 25 at 22:44

Сам Богданов, по счастью, снабдил свою прозу встроенной системой защиты, оберегающей от механических интерпретаций, чем-то вроде заклятия на вечную косвенность, благодаря которому его книга дышит катастрофически гладким ощущением загадки. Ближайшее эстетическое родство связывает Богданова не с почтенными подпольщиками, вроде Евг. Харитонова или Улитина, а с Г. Д. Торо, настаивавшим на том, что «летучая правда наших слов должна постоянно обнаруживать недостаточность того, что остаётся в осадке». Искусством обнаруживать недостаточность осадка, сохраняя предельную ясность в выражениях, Богданов овладел в совершенстве. Поэтому всегда кажется, что он чего-то недоговаривает, словно бы следуя призыву своего замечательного современника, ленинградского живописца Вадима Овчинникова: «Расскажи зрителю всё, но секретов не выдавай».
___________________

* «Вспомним, — писал Мориц, — что, читая романы, мы зачастую составляем об описанных там местах и странах тем более удивительное представление, чем дальше эти места и страны от нас отстоят. И попытаемся вообразить, как воспринимает нас хотя бы житель Пекина, для которого мы сами вместе с вещами, нас окружающими, предстаём столь же чуждыми и необычайными. Такое расположение мысли придаёт окружающему нас миру некое странное мерцание, которое сообщает ему нечто столь же чуждое и необычное, словно мы проделали тысячемильное путешествие, дыбы обрести этот взгляд. Рождается ощущение, что мы одновременно расширены и сжаты, и возникающее отсюда смешанное чувство рождает особый род печали, которая охватывает нас в такие мгновения» (пер. А. Я. Ярина).

BY История прозы