Князь Процент

«Три скрипа». Второй сезон

Семнадцатый выпуск. Почему не стоит слепо верить аннотациям художественных книг

Аннотация художественного текста – это его краткая характеристика, которую обычно размещают на странице с выходными данными книги. Порой аннотацию можно обнаружить и на задней странице обложки.

Аннотация выполняет ознакомительную функцию: если она заинтересует человека, которому попалась на глаза, то он может оказаться в числе читателей книги. Поскольку аннотация – это по определению очень короткий текст, ее использование идеально укладывается в популярную ныне концепцию клипового мышления, вследствие чего ознакомительная функция скукоживается до функции продающей.

Чувствуете разницу? Ознакомление предполагает какую-никакую объективность, тогда как для более успешной продажи надо расхвалить товар.

Посмотрим на аннотации книг, более подробную информацию о которых можно найти на этом канале.

Вот аннотация к роману О. Памука «Имя мне – красный»: «Четырем мастерам персидской миниатюры поручено проиллюстрировать тайную книгу для султана, дабы имя его и деяния обрели бессмертие и славу в веках. Однако по городу ходят слухи, что книга противоречит законам мусульманского мира, что сделана она по принципам венецианских безбожников и неосторожный свидетель, осмелившийся взглянуть на запретные страницы, неминуемо ослепнет. После жестокого убийства одного из художников становится ясно, что продолжать работу над заказом султана – смертельно опасно, а личность убийцы можно установить, лишь внимательно всмотревшись в замысловатые линии загадочного рисунка».

Звучит завлекательно, вот только на самом деле детективная интрига в книге слабая. Несмотря на предполагающую активный поиск преступника завязку сюжета, убийцу ищут вяло и в свободное от других занятий время, а находят и вовсе почти случайно. Чего в романе и правда достаточно, так это средневекового стамбульского колорита, но предлагать читателям роман (а не путеводитель) о колорите какого-либо города – лучший способ зарубить продажи на корню.

Обратимся к аннотации одного из моих романов: «Откровеннее Буковски, смешнее Довлатова, жестче Эллиса – таков роман «69 +/– 1 = Ad hoc». Его герой носит непроизносимое имя: Акемгоним Горгоной. Лучше всего он умеет доставлять женщинам удовольствие и попадать в смешные переделки. Кажется, развеселить и соблазнить как можно больше красоток это и есть его цель. Но так ли Акемгоним прост? Что он ищет? Найдет ли? Ведь чем дальше вглубь романа, тем больше прямо-таки булгаковской чертовщины происходит вокруг героя…»

Здесь хватает преувеличений. Например, даже поставь я себе такую цель, писать смешнее, чем Довлатов, я не смогу. Писать откровеннее Буковски и жестче Эллиса само по себе несложно, но только если вы пишете жанровую литературу. Повышенный уровень откровенности и жесткости во внежанровой прозе должен выступать наиболее оптимальным инструментом решения каких-либо художественных задач, а это уже сложнее.

Зато роман до сих пор читают – не в последнюю очередь благодаря аннотации.

Из аннотаций можно узнать и о заслугах писателей. Например, в аннотации романа «Одна история» сказано, что Д. Барнс – «…лауреат Букеровской премии, командор Французского ордена искусств и литературы, один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии…». Это не отменяет того, что «Одна история» – далеко не лучший роман Барнса.

Книга «Поляк» в аннотации охарактеризована как «…новейший роман прославленного Джона Максвелла Кутзее, дважды лауреата «Букера» и лауреата Нобелевской премии по литературе…». Безусловно, ссылка на регалии должна подогревать продажи.

У вашего покорного слуги таких заслуг перед городом и миром нет, поэтому его в аннотации к «Письмам погибшему другу» назвали просто «эрудитом и превосходным стилистом…». Это, конечно, мило и звучит лучше, чем «хрен с горы», но в каком-то особенном уровне эрудиции и стилистического мастерства я замечен не был.

Однако на то она и аннотация, чтобы писать слова, за которые зацепится взгляд, не правда ли?

www.group-telegram.com/no/knyazprocent.com/1413

265 viewsКнязь Процент, Mar 12 at 05:31

«Три скрипа». Второй сезон

Семнадцатый выпуск. Почему не стоит слепо верить аннотациям художественных книг

Аннотация художественного текста – это его краткая характеристика, которую обычно размещают на странице с выходными данными книги. Порой аннотацию можно обнаружить и на задней странице обложки.

Аннотация выполняет ознакомительную функцию: если она заинтересует человека, которому попалась на глаза, то он может оказаться в числе читателей книги. Поскольку аннотация – это по определению очень короткий текст, ее использование идеально укладывается в популярную ныне концепцию клипового мышления, вследствие чего ознакомительная функция скукоживается до функции продающей.

Чувствуете разницу? Ознакомление предполагает какую-никакую объективность, тогда как для более успешной продажи надо расхвалить товар.

Посмотрим на аннотации книг, более подробную информацию о которых можно найти на этом канале.

Вот аннотация к роману О. Памука «Имя мне – красный»: «Четырем мастерам персидской миниатюры поручено проиллюстрировать тайную книгу для султана, дабы имя его и деяния обрели бессмертие и славу в веках. Однако по городу ходят слухи, что книга противоречит законам мусульманского мира, что сделана она по принципам венецианских безбожников и неосторожный свидетель, осмелившийся взглянуть на запретные страницы, неминуемо ослепнет. После жестокого убийства одного из художников становится ясно, что продолжать работу над заказом султана – смертельно опасно, а личность убийцы можно установить, лишь внимательно всмотревшись в замысловатые линии загадочного рисунка».

Звучит завлекательно, вот только на самом деле детективная интрига в книге слабая. Несмотря на предполагающую активный поиск преступника завязку сюжета, убийцу ищут вяло и в свободное от других занятий время, а находят и вовсе почти случайно. Чего в романе и правда достаточно, так это средневекового стамбульского колорита, но предлагать читателям роман (а не путеводитель) о колорите какого-либо города – лучший способ зарубить продажи на корню.

Обратимся к аннотации одного из моих романов: «Откровеннее Буковски, смешнее Довлатова, жестче Эллиса – таков роман «69 +/– 1 = Ad hoc». Его герой носит непроизносимое имя: Акемгоним Горгоной. Лучше всего он умеет доставлять женщинам удовольствие и попадать в смешные переделки. Кажется, развеселить и соблазнить как можно больше красоток это и есть его цель. Но так ли Акемгоним прост? Что он ищет? Найдет ли? Ведь чем дальше вглубь романа, тем больше прямо-таки булгаковской чертовщины происходит вокруг героя…»

Здесь хватает преувеличений. Например, даже поставь я себе такую цель, писать смешнее, чем Довлатов, я не смогу. Писать откровеннее Буковски и жестче Эллиса само по себе несложно, но только если вы пишете жанровую литературу. Повышенный уровень откровенности и жесткости во внежанровой прозе должен выступать наиболее оптимальным инструментом решения каких-либо художественных задач, а это уже сложнее.

Зато роман до сих пор читают – не в последнюю очередь благодаря аннотации.

Из аннотаций можно узнать и о заслугах писателей. Например, в аннотации романа «Одна история» сказано, что Д. Барнс – «…лауреат Букеровской премии, командор Французского ордена искусств и литературы, один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии…». Это не отменяет того, что «Одна история» – далеко не лучший роман Барнса.

Книга «Поляк» в аннотации охарактеризована как «…новейший роман прославленного Джона Максвелла Кутзее, дважды лауреата «Букера» и лауреата Нобелевской премии по литературе…». Безусловно, ссылка на регалии должна подогревать продажи.

У вашего покорного слуги таких заслуг перед городом и миром нет, поэтому его в аннотации к «Письмам погибшему другу» назвали просто «эрудитом и превосходным стилистом…». Это, конечно, мило и звучит лучше, чем «хрен с горы», но в каком-то особенном уровне эрудиции и стилистического мастерства я замечен не был.

Однако на то она и аннотация, чтобы писать слова, за которые зацепится взгляд, не правда ли?

BY Князь Процент