в Мригастали многое поменялось за время моего пребывания у Щивнатха. уехали многие, по кому скучал. Дипендра дай, который десять лет ухаживал за коровами в ашраме, вернулся в свою деревню и открыл дело - производство благовоний из навоза. обещал вернуться, если бизнес не пойдет. Нараян Щива уехал к семье, его детям нужен отец. психопат Сафал в итоге всех достал, был избит, выгнан из ашрама и уехал к своей семье в Панаути, которая незамедлительно сдала его в рехаб, за неимением психбольниц. недавно получивший чира-дикшу Нилакантанатх тоже уехал в Панаути. аугхор пир, служивший в ашраме Панаути до этого, оказался замешан в каком-то скандале с избиением ребенка из местной гурукулы, поэтому его срочно заменили. в Катманду наступила зима в Мригастали пожухла вся трава, высохла вечная жидкая грязь, накрепко схватив притопленные в нее кирпичи Мригастали побледнел, как будто покрылся инеем. ушли яркие цвета, все вокруг пастельных тонов. все обезьяны из парка собрались у нас, у коровника. их сотни. на каждом углу, в каждом открытом помещении, в туалетах, они после заката десятками сбиваются в кучи и греются, мохнатые виноградные гроздья, обезьяний крысиный король. ночами я просыпаюсь каждые полчаса от жалобного мяуканья. мяукают не кошки, а замерзающие обезьяньи детеныши. я не могу спать, когда рядом плачут дети. не важно, человечьи, собачьи, кошачьи, обезьяньи... я ничем не могу им помочь. я просыпаюсь раньше всех в ашраме, и разведя огонь под котлом с коровьей кашей, обхожу территорию, собираю за хвосты трупы замерзших за ночь обезьян и складирую в кучу. я очень скучал по Катманду, урвав свободную минутку отправляюсь гулять по городу. Тамель мне не надоедает никогда. я засел в своей любимой кофейне на Четрапати, и любуюсь утренней суетой, толпами людей, мотоциклов, рикш мимо прошел озирающийся европеоид, знакомое, несколько лягушачье лицо. где-то я его встречал. провожаю его взглядом, пытаясь вспомнить где. -"sir, hashish?" - нарисовался тамельский барыга -"nei, pardaina" - отмахиваюсь -"sir, meth, LSD, heroin?" - не отстает - "young nepali girls? whatever you want!" -"malai eklai chhodideu, murka!" - грубо его обрываю, мол, отвали, придурок. зная, что это не поможет, дополнительно замахиваюсь на него чимтой. он нехотя отстает. этого барыгу я знаю четыре года, это был первый человек, заговоривший со мной в Непале. ну, после пограничника, конечно. все эти годы при каждой встрече повторяется этот диалог, но он не теряет надежды когда-нибудь что-нибудь мне все же продать. -"excuse me!" - оборачиваюсь. тип с лягушачьим лицом вернулся. стоит, смотрит на меня в упор. -"you want to talk about Jesus Christ?" я ошарашенно моргаю. это последнее, что я ждал услышать в Катманду. -"absolutely not" - отвечаю, придя в себя услышав мой акцент, лягушачий оживился -"о, ты из России? я тоже! Меня Юра зовут! Ну пока" - я не успел ничего ответить, лягушачий развернулся и исчез в проулке удачи тебе, Юра и я пойду
в Мригастали многое поменялось за время моего пребывания у Щивнатха. уехали многие, по кому скучал. Дипендра дай, который десять лет ухаживал за коровами в ашраме, вернулся в свою деревню и открыл дело - производство благовоний из навоза. обещал вернуться, если бизнес не пойдет. Нараян Щива уехал к семье, его детям нужен отец. психопат Сафал в итоге всех достал, был избит, выгнан из ашрама и уехал к своей семье в Панаути, которая незамедлительно сдала его в рехаб, за неимением психбольниц. недавно получивший чира-дикшу Нилакантанатх тоже уехал в Панаути. аугхор пир, служивший в ашраме Панаути до этого, оказался замешан в каком-то скандале с избиением ребенка из местной гурукулы, поэтому его срочно заменили. в Катманду наступила зима в Мригастали пожухла вся трава, высохла вечная жидкая грязь, накрепко схватив притопленные в нее кирпичи Мригастали побледнел, как будто покрылся инеем. ушли яркие цвета, все вокруг пастельных тонов. все обезьяны из парка собрались у нас, у коровника. их сотни. на каждом углу, в каждом открытом помещении, в туалетах, они после заката десятками сбиваются в кучи и греются, мохнатые виноградные гроздья, обезьяний крысиный король. ночами я просыпаюсь каждые полчаса от жалобного мяуканья. мяукают не кошки, а замерзающие обезьяньи детеныши. я не могу спать, когда рядом плачут дети. не важно, человечьи, собачьи, кошачьи, обезьяньи... я ничем не могу им помочь. я просыпаюсь раньше всех в ашраме, и разведя огонь под котлом с коровьей кашей, обхожу территорию, собираю за хвосты трупы замерзших за ночь обезьян и складирую в кучу. я очень скучал по Катманду, урвав свободную минутку отправляюсь гулять по городу. Тамель мне не надоедает никогда. я засел в своей любимой кофейне на Четрапати, и любуюсь утренней суетой, толпами людей, мотоциклов, рикш мимо прошел озирающийся европеоид, знакомое, несколько лягушачье лицо. где-то я его встречал. провожаю его взглядом, пытаясь вспомнить где. -"sir, hashish?" - нарисовался тамельский барыга -"nei, pardaina" - отмахиваюсь -"sir, meth, LSD, heroin?" - не отстает - "young nepali girls? whatever you want!" -"malai eklai chhodideu, murka!" - грубо его обрываю, мол, отвали, придурок. зная, что это не поможет, дополнительно замахиваюсь на него чимтой. он нехотя отстает. этого барыгу я знаю четыре года, это был первый человек, заговоривший со мной в Непале. ну, после пограничника, конечно. все эти годы при каждой встрече повторяется этот диалог, но он не теряет надежды когда-нибудь что-нибудь мне все же продать. -"excuse me!" - оборачиваюсь. тип с лягушачьим лицом вернулся. стоит, смотрит на меня в упор. -"you want to talk about Jesus Christ?" я ошарашенно моргаю. это последнее, что я ждал услышать в Катманду. -"absolutely not" - отвечаю, придя в себя услышав мой акцент, лягушачий оживился -"о, ты из России? я тоже! Меня Юра зовут! Ну пока" - я не успел ничего ответить, лягушачий развернулся и исчез в проулке удачи тебе, Юра и я пойду
BY Хроники Мригастали
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from no
