Отдельный сорт адвокатских приключений – это приключения в канцеляриях судов.
На днях закинула в один суд заявление об ознакомлении с делом. Созвонились с секретарём, согласовали дату, какие тома нужны сразу, а какие – возможно, потом.
Схема отработанная до автоматизма, но и автоматы иногда сбоят.
Захожу в канцелярию, говорю, с каким делом пришла знакомиться. Дело на месте. Но где, спрашивает сотрудница, ваш ордер?
Так ведь, говорю, ордер я к заявлению об ознакомлении ещё на той неделе пришпилила. Вернее, вы – в моём присутствии.
Мне отвечают, что заявление лежит неизвестно где, поэтому мне сейчас просто дадут заполнить новый бланк. И ордер надо бы приложить. Да, ещё один.
И вроде как мне в принципе ордеров не жалко, только вот на ближайшие три дня они рассчитаны буквально под завязку, и потратить сейчас ордер за просто так – значит, потом лететь через весь город в коллегию за новыми. В день, когда и без этого загрузка обещает быть высокой. Ну уж нет.
Я, говорю, дело почитаю, а вы наберите пока секретаря судьи — раз она дело сюда принесла, значит, уверена в моём праве его читать. А уверенность эта наверняка растёт из ордера, который где-то там в зале суда и лежит – вместе со старым моим заявлением.
Ой, всё – говорят мне в канцелярии. Читайте так, только отстаньте от нас, пожалуйста.
И я всё понимаю. Я в аппарате суда работала – там если вдруг кто от тебя отстал (да ещё и под конец рабочего дня), то это ощущается как день рождения, только без торта и свечек. Поэтому отстаю и молча знакомлюсь с делом.
Но тут вдруг оказывается, что в деле-то есть не всё. Вот, например, жалобы нет – а должна бы, потому что именно из-за этой жалобы мы все в этом суде и собрались.
Приходится таки звонить секретарю судьи. Она вышла – отвечает помощник, но что где валяется не знает, где бы могла лежать жалоба.
В это время в канцелярию поднимается служительница гардероба, сетуя, что там осталось только моё пальто, а остальные нормальные люди из суда уже ушли.
Забираю пальто. Шучу с полусонными приставами. Звоню помощнику. Дозваниваюсь наконец.
Пока поднимаюсь обратно, решаю вопрос с жалобой, ордером (секретарь зовёт корешок ордера "открепительным талоном", но сейчас не время для ликбеза), следственными томами, извещениями.
Захожу в канцелярию уже с новостями: ордер – вот он, ходатайство в деле, копию жалобы получила, расписка – вжух, вот она.
Сотрудница наконец – впервые за вечер – мне улыбается. Спасибо, говорит, что всё решили. Отвечаю, что такая у меня работа (хотя, строго говоря, вот эта работа не совсем моя, но какой сейчас смысл об этом напоминать).
Я же всё понимаю. Я в аппарате суда работала – там если вдруг кто за тебя решил проблему (да ещё и под конец рабочего дня), то это ощущается как день рождения, причём уже и с тортом, и свечками. И даже с конфетти.
Отдельный сорт адвокатских приключений – это приключения в канцеляриях судов.
На днях закинула в один суд заявление об ознакомлении с делом. Созвонились с секретарём, согласовали дату, какие тома нужны сразу, а какие – возможно, потом.
Схема отработанная до автоматизма, но и автоматы иногда сбоят.
Захожу в канцелярию, говорю, с каким делом пришла знакомиться. Дело на месте. Но где, спрашивает сотрудница, ваш ордер?
Так ведь, говорю, ордер я к заявлению об ознакомлении ещё на той неделе пришпилила. Вернее, вы – в моём присутствии.
Мне отвечают, что заявление лежит неизвестно где, поэтому мне сейчас просто дадут заполнить новый бланк. И ордер надо бы приложить. Да, ещё один.
И вроде как мне в принципе ордеров не жалко, только вот на ближайшие три дня они рассчитаны буквально под завязку, и потратить сейчас ордер за просто так – значит, потом лететь через весь город в коллегию за новыми. В день, когда и без этого загрузка обещает быть высокой. Ну уж нет.
Я, говорю, дело почитаю, а вы наберите пока секретаря судьи — раз она дело сюда принесла, значит, уверена в моём праве его читать. А уверенность эта наверняка растёт из ордера, который где-то там в зале суда и лежит – вместе со старым моим заявлением.
Ой, всё – говорят мне в канцелярии. Читайте так, только отстаньте от нас, пожалуйста.
И я всё понимаю. Я в аппарате суда работала – там если вдруг кто от тебя отстал (да ещё и под конец рабочего дня), то это ощущается как день рождения, только без торта и свечек. Поэтому отстаю и молча знакомлюсь с делом.
Но тут вдруг оказывается, что в деле-то есть не всё. Вот, например, жалобы нет – а должна бы, потому что именно из-за этой жалобы мы все в этом суде и собрались.
Приходится таки звонить секретарю судьи. Она вышла – отвечает помощник, но что где валяется не знает, где бы могла лежать жалоба.
В это время в канцелярию поднимается служительница гардероба, сетуя, что там осталось только моё пальто, а остальные нормальные люди из суда уже ушли.
Забираю пальто. Шучу с полусонными приставами. Звоню помощнику. Дозваниваюсь наконец.
Пока поднимаюсь обратно, решаю вопрос с жалобой, ордером (секретарь зовёт корешок ордера "открепительным талоном", но сейчас не время для ликбеза), следственными томами, извещениями.
Захожу в канцелярию уже с новостями: ордер – вот он, ходатайство в деле, копию жалобы получила, расписка – вжух, вот она.
Сотрудница наконец – впервые за вечер – мне улыбается. Спасибо, говорит, что всё решили. Отвечаю, что такая у меня работа (хотя, строго говоря, вот эта работа не совсем моя, но какой сейчас смысл об этом напоминать).
Я же всё понимаю. Я в аппарате суда работала – там если вдруг кто за тебя решил проблему (да ещё и под конец рабочего дня), то это ощущается как день рождения, причём уже и с тортом, и свечками. И даже с конфетти.
BY Objection, your honor!
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations.
from no
