Случайно приехала в городской суд на полчаса раньше, чем планировала. Что делать? Кончено, идти в столовую.
Сижу я, в общем, с котлетой и гречкой. А за соседним столом, сзади меня, разговаривают две женщины.
Погружаюсь в чужой разговор. Ясно, что обе из аппарата суда. И скорее всего – помощники судей, уж больно разговоры специфические. Про сложности со «своей» (слово «судья» не фигурирует, и выглядит это, например, так: «Я два месяца писала проект, а моя взяла и просто всё вычеркнула»), про бесконечные созвоны с адвокатами, которые обещают заехать ознакомиться с делом, да так и не едут, про неуважение к госслужащим со стороны граждан (да, «граждане» – это тоже слово-маркер).
Потом собеседницы переходят к сложностям в написании проектов приговоров.
– Не люблю, – говорит одна, – расписывать часть с назначением наказания. Во всяком случае, если моя мне не скажет, какое наказание писать. Я-то сама всем пишу реальные сроки, пусть и небольшие. Потому что если дашь условно, он же потом через месяц снова у нас по новому делу придёт, ну? А так хоть посидит год-два, отдохнём от него пока. Но вообще наказание писать мне не нравится.
Я сижу, задумчиво жую гречку (потому что котлета почему-то всегда заканчивается раньше гарнира) и понимаю: а ведь это, наверное, будущая судья.
Потому что зачем бы помощникам судей нашего горсуда, где есть отдельная столовая для сотрудников, питаться в общедоступном кафе напротив гардероба? И ещё деталь: их сумки лежат на соседних стульях. Если у тебя есть рабочее место, то сумка в течение дня будет там, а с собой берёшь разве что проходку, телефон, банковскую карту и, по желанию, сигарету.
Ну а зачем посреди рабочего дня двум помощникам судей обедать не в родном суде, а в (предположительно) вышестоящем? Либо какая-то учёба (но тогда группа помощников в кафе была бы побольше), либо – судейский экзамен.
И точно. Пока допиваю чай, смотрю расписание – экзамен в пятницу. А мои соседки, видимо, приехали подать документы и заодно перекусить.
Значит, нелюбовь к самостоятельному назначению сроков – не препятствие для карьерного роста.
Уходя, думаю – может, повернуться к их столику спросить, знает ли та, которая предпочитает реальные сроки, что для человека значит «посидеть год-два»?
Ведь этого вопроса в списке экзаменационных, как я почему-то уверена, нет.
Случайно приехала в городской суд на полчаса раньше, чем планировала. Что делать? Кончено, идти в столовую.
Сижу я, в общем, с котлетой и гречкой. А за соседним столом, сзади меня, разговаривают две женщины.
Погружаюсь в чужой разговор. Ясно, что обе из аппарата суда. И скорее всего – помощники судей, уж больно разговоры специфические. Про сложности со «своей» (слово «судья» не фигурирует, и выглядит это, например, так: «Я два месяца писала проект, а моя взяла и просто всё вычеркнула»), про бесконечные созвоны с адвокатами, которые обещают заехать ознакомиться с делом, да так и не едут, про неуважение к госслужащим со стороны граждан (да, «граждане» – это тоже слово-маркер).
Потом собеседницы переходят к сложностям в написании проектов приговоров.
– Не люблю, – говорит одна, – расписывать часть с назначением наказания. Во всяком случае, если моя мне не скажет, какое наказание писать. Я-то сама всем пишу реальные сроки, пусть и небольшие. Потому что если дашь условно, он же потом через месяц снова у нас по новому делу придёт, ну? А так хоть посидит год-два, отдохнём от него пока. Но вообще наказание писать мне не нравится.
Я сижу, задумчиво жую гречку (потому что котлета почему-то всегда заканчивается раньше гарнира) и понимаю: а ведь это, наверное, будущая судья.
Потому что зачем бы помощникам судей нашего горсуда, где есть отдельная столовая для сотрудников, питаться в общедоступном кафе напротив гардероба? И ещё деталь: их сумки лежат на соседних стульях. Если у тебя есть рабочее место, то сумка в течение дня будет там, а с собой берёшь разве что проходку, телефон, банковскую карту и, по желанию, сигарету.
Ну а зачем посреди рабочего дня двум помощникам судей обедать не в родном суде, а в (предположительно) вышестоящем? Либо какая-то учёба (но тогда группа помощников в кафе была бы побольше), либо – судейский экзамен.
И точно. Пока допиваю чай, смотрю расписание – экзамен в пятницу. А мои соседки, видимо, приехали подать документы и заодно перекусить.
Значит, нелюбовь к самостоятельному назначению сроков – не препятствие для карьерного роста.
Уходя, думаю – может, повернуться к их столику спросить, знает ли та, которая предпочитает реальные сроки, что для человека значит «посидеть год-два»?
Ведь этого вопроса в списке экзаменационных, как я почему-то уверена, нет.
BY Objection, your honor!
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. Ukrainian forces have since put up a strong resistance to the Russian troops amid the war that has left hundreds of Ukrainian civilians, including children, dead, according to the United Nations. Ukrainian and international officials have accused Russia of targeting civilian populations with shelling and bombardments. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram.
from no
