Владимир Немичев, генеральный директор, «Единая энергоснабжающая компания» на конференции АСПЭ: «Сегодня обсуждался дефицит мощностей в ОЭС Юга. Мы понимаем, что проблема дефицита есть, но при том, что он складывался на уровне 400 МВт, потребители, имеющие блок-станции, могли предоставить порядка 100 МВт для частичного покрытия этого дефицита. Но этого не произошло. В чём причина? Существуют стоп-факторы, которые не позволили потребителям это сделать. Первый фактор - потребитель, получивший подтверждение о нераспространении обязательного требования продажи на оптовом рынке, не имеет возможности загружать свою генерацию больше, чем на 25 МВт из-за риска лишиться этого подтверждения. Этот риск для потребителя неоправдан. Второй стоп-фактор – потребитель, загрузивший свою блок-станцию для покрытия дефицита, понесет затраты, которые не компенсируются в существующей системе рынков. Вот так сложилось что 100 МВт мощностей, которыми потребитель мог бы поучаствовать в снижении дефицита и помочь энергосистеме, не были задействованы. У нас по этому поводу есть конструктивное предложение: внести изменения в НПА, позволяющие во-первых, не учитывать превышение этих 25 МВт при выдаче команды системного оператора на дозагрузку в условиях дефицита мощности. А во-вторых – предусмотреть возможность компенсации затрат потребителям-владельцам блок станций».
Владимир Немичев, генеральный директор, «Единая энергоснабжающая компания» на конференции АСПЭ: «Сегодня обсуждался дефицит мощностей в ОЭС Юга. Мы понимаем, что проблема дефицита есть, но при том, что он складывался на уровне 400 МВт, потребители, имеющие блок-станции, могли предоставить порядка 100 МВт для частичного покрытия этого дефицита. Но этого не произошло. В чём причина? Существуют стоп-факторы, которые не позволили потребителям это сделать. Первый фактор - потребитель, получивший подтверждение о нераспространении обязательного требования продажи на оптовом рынке, не имеет возможности загружать свою генерацию больше, чем на 25 МВт из-за риска лишиться этого подтверждения. Этот риск для потребителя неоправдан. Второй стоп-фактор – потребитель, загрузивший свою блок-станцию для покрытия дефицита, понесет затраты, которые не компенсируются в существующей системе рынков. Вот так сложилось что 100 МВт мощностей, которыми потребитель мог бы поучаствовать в снижении дефицита и помочь энергосистеме, не были задействованы. У нас по этому поводу есть конструктивное предложение: внести изменения в НПА, позволяющие во-первых, не учитывать превышение этих 25 МВт при выдаче команды системного оператора на дозагрузку в условиях дефицита мощности. А во-вторых – предусмотреть возможность компенсации затрат потребителям-владельцам блок станций».
Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones.
from no
