#дневникидалмата
Как я ходил на боевые.
3 июля. Вчера, проводив ребят, Урал и Димон завалились спать. Я же заварил кружку чая из двух пакетиков. Засыпал фруктовый напиток из сухпайка. В общем, если вы хотите попить самый вкусный чай на свете, то добро пожаловать на передок. Пешком. Километров семь или восемь. С грузом.
Покайфовал с чайком. Чуть оставил. Начал набирать дневник, время от времени делая маленькие глотки чая.
Помолился. Завалился (именно завалился) поспать. Подремал пару часов. Подняло желание сходить по нужде, но так просто осуществить эту миссию не удалось. Снаружи постоянно висели "птицы". Жужжали, то слева, то справа, то сверху, и такая канитель целый день. Точнее, пока не стемнело. Помочиться пришлось в бутылку. Получилось не очень.
В темноте непрерывно продолжали жужжать "птицы", курсиующие вдоль лесополки.
Сегодня проснулся от голосов и прохлады. Пришёл Ярд - старший дальней позиции. Не смогли наладить выносную антенну.
На улице жарко и пахнет смрадом разлагающихся трупов. Ветер. Передовая рядом, в километре от нас.
Ярд сидит с нами довольно долго. Разговоры примерно одни и те же. Как хреново всё организовано в нашем батальоне и, как примерно надо организовать. Конечно, поговорили про героических штабных и раздутом штате штаба. Ярд уходит. Отдаю ему два протеиновых батончика. Один ему. Один Чехову. Ярд будет проходить мимо. (Потом пожалел, что разговаривал с Ярдом. Ярд - стукач. Всё докладывает начальству. Точнее, он руководствуется принципом - доложить, не значит настучать).
Урал идёт с Ярдом до Чехова. Возвращается с новостью, что Математик взял с собой только две бутылки воды...
Зашёл Математик. Подогнали ему одну бутылку воды...
Заскочил переждать "птичку" сосед - боец одной из бригад. После его ухода почти целый день проспал, потому что ночью бодрствовал на фишке, менялись каждые два часа. В перерывах молился. Читал акафист Божией Матери.
Живём в режиме минимальной траты воды. Приблизительно бутылка на два дня. Есть особо не хочется. Сил тратим мало, в основном, сидим в окопах и лежим в блиндаже на нарах.
По позиции Ярда три прилёта. Кто-то из наших союзников промахнулся слегка. Километра на два. Причин может быть миллион: от износа ствола до ошибки в расчетах или ошибки в развесовке порохов.
Почти всю ночь в ногах мурчала кошка, а днём ни разу не появилась. Наверное, нашла более щедрых хозяев. У нас всяких паштетов и консервированных колбас почти нет...
Продолжение следует.
Как я ходил на боевые.
3 июля. Вчера, проводив ребят, Урал и Димон завалились спать. Я же заварил кружку чая из двух пакетиков. Засыпал фруктовый напиток из сухпайка. В общем, если вы хотите попить самый вкусный чай на свете, то добро пожаловать на передок. Пешком. Километров семь или восемь. С грузом.
Покайфовал с чайком. Чуть оставил. Начал набирать дневник, время от времени делая маленькие глотки чая.
Помолился. Завалился (именно завалился) поспать. Подремал пару часов. Подняло желание сходить по нужде, но так просто осуществить эту миссию не удалось. Снаружи постоянно висели "птицы". Жужжали, то слева, то справа, то сверху, и такая канитель целый день. Точнее, пока не стемнело. Помочиться пришлось в бутылку. Получилось не очень.
В темноте непрерывно продолжали жужжать "птицы", курсиующие вдоль лесополки.
Сегодня проснулся от голосов и прохлады. Пришёл Ярд - старший дальней позиции. Не смогли наладить выносную антенну.
На улице жарко и пахнет смрадом разлагающихся трупов. Ветер. Передовая рядом, в километре от нас.
Ярд сидит с нами довольно долго. Разговоры примерно одни и те же. Как хреново всё организовано в нашем батальоне и, как примерно надо организовать. Конечно, поговорили про героических штабных и раздутом штате штаба. Ярд уходит. Отдаю ему два протеиновых батончика. Один ему. Один Чехову. Ярд будет проходить мимо. (Потом пожалел, что разговаривал с Ярдом. Ярд - стукач. Всё докладывает начальству. Точнее, он руководствуется принципом - доложить, не значит настучать).
Урал идёт с Ярдом до Чехова. Возвращается с новостью, что Математик взял с собой только две бутылки воды...
Зашёл Математик. Подогнали ему одну бутылку воды...
Заскочил переждать "птичку" сосед - боец одной из бригад. После его ухода почти целый день проспал, потому что ночью бодрствовал на фишке, менялись каждые два часа. В перерывах молился. Читал акафист Божией Матери.
Живём в режиме минимальной траты воды. Приблизительно бутылка на два дня. Есть особо не хочется. Сил тратим мало, в основном, сидим в окопах и лежим в блиндаже на нарах.
По позиции Ярда три прилёта. Кто-то из наших союзников промахнулся слегка. Километра на два. Причин может быть миллион: от износа ствола до ошибки в расчетах или ошибки в развесовке порохов.
Почти всю ночь в ногах мурчала кошка, а днём ни разу не появилась. Наверное, нашла более щедрых хозяев. У нас всяких паштетов и консервированных колбас почти нет...
Продолжение следует.
#дневникидалмата
Как я ходил на боевые.
4 июля. День сурка. Ничего не происходит, надеюсь, так будет и дальше, хотя всё в руках Божьих.
Вокруг шумит, идёт разнообразная артиллерийская работа, от миномёта до реактивных систем. Подносим снаряды нашим артиллеристам. Носить приходиться далеко.
5 июля. Прилётов со стороны противника поблизости почти не ощущается. Видимо, потому что у нас здесь второстепенное направление, и работают они только по выявленной активности. Там, где сосредоточена техника.
Урал смотрит вчерашний фильм второй раз и также, как и вчера, какие-то моменты в быстрой перемотке. Еще Урал и Димон играли в карты, но вдвоём им не интересно... Я не играю в карты.
Вчера вечером Димон ругался на кошку. Мы с Уралом ее защищали. Кошка всяко лучше мышей. Димон парировал, что мышей ещё месяц не будет. Сглазил. Ночью кто-то бегал по потолку за утеплителем.
Здесь ценность приобретает не только вода и еда, но возможность спокойно и безопасно сходить в туалет. Нам повезло, у нас есть заглубленный замаскированный туалет, где можно расслабиться. Просто сходить под дерево не получится. Если из-за ветра ты не видишь и не слышишь дрон, это не значит, что его нет...
5 июля. Спал плохо. Очень душно. Да еще и Урал храпит – не может дышать носом, поэтому дышит ртом. Меня и Димона это напрягает. К кому повернется, того и бомбит своим храпом. Димон, время от времени толкает Урала, чтобы не храпел. Но это бессмысленно. Я терплю. Не толкаю.
Отсюда вывод: отправляясь на СВО, всё-таки, по возможности, решайте проблемы со здоровьем.
Все время просыпался. То Урал храпит, то мыши шуршат... Под головой рюкзак, а не подушка - неудобно. Но когда все же засыпал, сны снились хорошие, добрые, про жену, дом, детей.
Дежурил на фишке, почти один. Читал молитвы, как в мирной жизни. Общался с Богом, почти как на службе в храме. Отслужил вечерню, утреню и обедню. Вернувшись, причастился запасными дарами. Поблагодарил Бога.
В воздухе запах гари. То ли позиции противника, то ли наша первая линия затянута дымом.
Наверное, всё-таки горит у хохлов, потому что у нас в первой линии гореть особо нечему. Лесополки выкошены и позиции по большей части выжжены.
Приходил Чехов. Проблемы с водой. Остался всего литр. Я сходил к соседям, и принёс две бутылки, плюс две бутылки добыл Математик. Три принёс Чехов. Димон, кстати, тоже принёс три бутылки. Одну бутылку отдали проходящим зекам-штурмовикам. Но этого мало.
Сходить через открытку, рискнуть? Принести для всех? Завтра пойду. Делать нечего. Никогда не думал, что буду считать воду...
6 июля. Утром рано в 3 часа ночи, пока не рассвело. Без броника, каски, автомата сбегал на ближайший опорник за водой. Принес в рюкзаке шесть полторашек. Это называется по-серому, когда ночные дроны с тепловизорами уже не летают, а дневные ещё не летают. Пересменка у них - это результат моих наблюдений.
Доложил на опорнике, что на передке нет воды от слова совсем. После этого к соседям (в соседнюю лесополку) на максимальной скорости подлетел мотоцикл и через секунд тридцать умчался. Хрен какой камик догонит.
7 июля. Спали опять плохо. Духота, и Урал все храпит. После отбоя пришла кошка, пыталась устроиться в ногах между мной и Уралом. Димон же, патологически не переносящий кошек, все время её гнал. И тоже мешал спать.
Я говорил: нравятся тебе кошки или не нравятся, но мыши гораздо хуже, и скоро будут по головам ходить, если кошка не будет ночевать у нас. Должен быть хотя бы кошачий дух, чтобы мыши совсем не обнаглели.
Продолжение следует.
Как я ходил на боевые.
4 июля. День сурка. Ничего не происходит, надеюсь, так будет и дальше, хотя всё в руках Божьих.
Вокруг шумит, идёт разнообразная артиллерийская работа, от миномёта до реактивных систем. Подносим снаряды нашим артиллеристам. Носить приходиться далеко.
5 июля. Прилётов со стороны противника поблизости почти не ощущается. Видимо, потому что у нас здесь второстепенное направление, и работают они только по выявленной активности. Там, где сосредоточена техника.
Урал смотрит вчерашний фильм второй раз и также, как и вчера, какие-то моменты в быстрой перемотке. Еще Урал и Димон играли в карты, но вдвоём им не интересно... Я не играю в карты.
Вчера вечером Димон ругался на кошку. Мы с Уралом ее защищали. Кошка всяко лучше мышей. Димон парировал, что мышей ещё месяц не будет. Сглазил. Ночью кто-то бегал по потолку за утеплителем.
Здесь ценность приобретает не только вода и еда, но возможность спокойно и безопасно сходить в туалет. Нам повезло, у нас есть заглубленный замаскированный туалет, где можно расслабиться. Просто сходить под дерево не получится. Если из-за ветра ты не видишь и не слышишь дрон, это не значит, что его нет...
5 июля. Спал плохо. Очень душно. Да еще и Урал храпит – не может дышать носом, поэтому дышит ртом. Меня и Димона это напрягает. К кому повернется, того и бомбит своим храпом. Димон, время от времени толкает Урала, чтобы не храпел. Но это бессмысленно. Я терплю. Не толкаю.
Отсюда вывод: отправляясь на СВО, всё-таки, по возможности, решайте проблемы со здоровьем.
Все время просыпался. То Урал храпит, то мыши шуршат... Под головой рюкзак, а не подушка - неудобно. Но когда все же засыпал, сны снились хорошие, добрые, про жену, дом, детей.
Дежурил на фишке, почти один. Читал молитвы, как в мирной жизни. Общался с Богом, почти как на службе в храме. Отслужил вечерню, утреню и обедню. Вернувшись, причастился запасными дарами. Поблагодарил Бога.
В воздухе запах гари. То ли позиции противника, то ли наша первая линия затянута дымом.
Наверное, всё-таки горит у хохлов, потому что у нас в первой линии гореть особо нечему. Лесополки выкошены и позиции по большей части выжжены.
Приходил Чехов. Проблемы с водой. Остался всего литр. Я сходил к соседям, и принёс две бутылки, плюс две бутылки добыл Математик. Три принёс Чехов. Димон, кстати, тоже принёс три бутылки. Одну бутылку отдали проходящим зекам-штурмовикам. Но этого мало.
Сходить через открытку, рискнуть? Принести для всех? Завтра пойду. Делать нечего. Никогда не думал, что буду считать воду...
6 июля. Утром рано в 3 часа ночи, пока не рассвело. Без броника, каски, автомата сбегал на ближайший опорник за водой. Принес в рюкзаке шесть полторашек. Это называется по-серому, когда ночные дроны с тепловизорами уже не летают, а дневные ещё не летают. Пересменка у них - это результат моих наблюдений.
Доложил на опорнике, что на передке нет воды от слова совсем. После этого к соседям (в соседнюю лесополку) на максимальной скорости подлетел мотоцикл и через секунд тридцать умчался. Хрен какой камик догонит.
7 июля. Спали опять плохо. Духота, и Урал все храпит. После отбоя пришла кошка, пыталась устроиться в ногах между мной и Уралом. Димон же, патологически не переносящий кошек, все время её гнал. И тоже мешал спать.
Я говорил: нравятся тебе кошки или не нравятся, но мыши гораздо хуже, и скоро будут по головам ходить, если кошка не будет ночевать у нас. Должен быть хотя бы кошачий дух, чтобы мыши совсем не обнаглели.
Продолжение следует.
#дневникидалмата
Как я ходил на боевые.
9 июля. Рано утром пришёл Чехов. Я был в блиндаже, молился. Вышел к парням, поговорили о том, о сём, но, в основном, о воде, которой совсем мало.
Я сидел в окопе, а парни у входа «на глазах». И вдруг… мина! Это «полька», ни выхода, ни свиста. И прямо в блиндаж. Рвануло так, что земля подпрыгнула. Слава Богу, никого там не было, но рядом – были. Всех оглушило. Минут пять лежали без сознания, словно мертвые. Потом очухались. Меня контузило. Ухо правое не слышит совсем. Голова трещит, рвота. Дезориентация, ничего не соображаю. Дали воды, попил, снова вывернуло. Так до вечера голова и болела. Дали феназепам. Уснул. Утром встал, шатает. Голодный, но есть не могу.
Потом поняли: разведчики-дроны срисовали активность возле моего блиндажа, и аккурат попали внутрь. Осколки в земле остались, собирали на следующий день.
Как я ходил на боевые.
9 июля. Рано утром пришёл Чехов. Я был в блиндаже, молился. Вышел к парням, поговорили о том, о сём, но, в основном, о воде, которой совсем мало.
Я сидел в окопе, а парни у входа «на глазах». И вдруг… мина! Это «полька», ни выхода, ни свиста. И прямо в блиндаж. Рвануло так, что земля подпрыгнула. Слава Богу, никого там не было, но рядом – были. Всех оглушило. Минут пять лежали без сознания, словно мертвые. Потом очухались. Меня контузило. Ухо правое не слышит совсем. Голова трещит, рвота. Дезориентация, ничего не соображаю. Дали воды, попил, снова вывернуло. Так до вечера голова и болела. Дали феназепам. Уснул. Утром встал, шатает. Голодный, но есть не могу.
Потом поняли: разведчики-дроны срисовали активность возле моего блиндажа, и аккурат попали внутрь. Осколки в земле остались, собирали на следующий день.
#дневникидалмата
Как я ходил на боевые.
10 июля. Чехов рассказал интересное о Математике. Короче. Почему Математик взял только две бутылки воды? Оказывается, он уже был в отряде полгода назад. Тогда на позиции их подвозили на грузовике и высаживали примерно метрах в пятистах от первой линии (нам сейчас такое и не снилось – слишком много заминировано вокруг, а вражеские дроны отслеживают все перемещения техники).
И вот сейчас он слушает разговоры более опытных бойцов о дефиците воды, дронах и трудностях такелажки, и думает: «Да, ладно?! Ветераны просто жути нагоняют, думают, я молодой... А я-то опытный боец. У меня четыре выхода на передок...» В общем, собирается на задачу, как привык. Куча шмурдяка (вещей, продуктов) Дохленький пауэрбанк. Воды две бутылки и немного еды. А в итоге потом носится по лесополке в поисках питья. Две бутылки где-то намутил, и всё равно Уралу пришлось пожертвовать одну свою...
Конечно, в нашем случае в такелажку вмешались обстоятельства. Нужно было эвакуировать 200. Вчера начали, но вынесли только из самой дальней позиции. Сейчас эвакуация продолжается, это иногда слышно по рации.
Ещё один момент про Математика. Это было дня четыре назад. Он что-то замешкался на выходе из блиндажа, ему постоянно казалось, что он что-то забыл. Парни кричат: «Давай быстрее!» А он им: «Что, боитесь?»
Этот Математик, что с виду, что по натуре своей простой, как валенок. Чем-то похож на солдата Чонкина. В общем, по простоте своей и типа по бесстрашию бегает он по лесополке, а мы, трусы, боимся носа высунуть. Но только дурикам просто от скуки мотаться по лесополосе, и совсем не думать о том, что будет с нашим или его блиндажом, если противник обнаружит активность. Когда он был в командировке в 23-м году, на передке можно было шашлыки жарить. Не было тогда столько дронов, как сейчас.
Не знаю всех раскладов того времени, но вели они тогда себя крайне пассивно, противник нас не беспокоил. Он готовился. Прямо на Триаду заезжали «вертушки» с бетоном. Готовили окопы. Работал экскаватор довольно долго. «А мы хером груши околачивали.» - так рассказывает. Потом к хохлам прибыла рота БПЛА и они начали по нам жестко работать. Примерно с марта. Чем дальше, тем становилось хуже. Они набили руку. Отработали тактику. Хорошо, что в поражении их тылов мы довольно сильны, но и там началась активная работа по уничтожению наших дальних «глаз» дронами. Говорят, у них мало арты. Это отчасти правда, но это, в основном, 155-й калибр, которые бьют далеко и точно. Плюс хохлы в ключевых точках разбрасывают jps-треккеры, датчики движения, что повышает скорость и точность наведения. Их не обнаружить, вернее, боишься прикасаться к любой херне, из которой торчат провода.
Сейчас, по ощущениям, немного их активность снизилась. Но лишь немного. Скорее всего, здесь у них минимум остался взвод штурмовиков и нас они сдерживают хорошо укрытыми расчетами БПЛА. Это объяснимо: идёт активное наше давление на других участках, и противник перебрасывает туда резервы.
11 июля. Димон ушёл к соседям. Почти сразу передал по рации, чтобы ждали гостей. Чуть позже подошёл Рок с Преподом. Рок оставил Препода у нас отдохнуть, а сам ушёл, но обещал за ним вернуться. Препод явно перегрелся. Не сказать, что на улице жарко, но броня, груз, РПК и плотная куртка сделали свое дело. Препод заполз к нам, сбросил броню. Воды же у нас почти нет.
Продолжение следует.
Как я ходил на боевые.
10 июля. Чехов рассказал интересное о Математике. Короче. Почему Математик взял только две бутылки воды? Оказывается, он уже был в отряде полгода назад. Тогда на позиции их подвозили на грузовике и высаживали примерно метрах в пятистах от первой линии (нам сейчас такое и не снилось – слишком много заминировано вокруг, а вражеские дроны отслеживают все перемещения техники).
И вот сейчас он слушает разговоры более опытных бойцов о дефиците воды, дронах и трудностях такелажки, и думает: «Да, ладно?! Ветераны просто жути нагоняют, думают, я молодой... А я-то опытный боец. У меня четыре выхода на передок...» В общем, собирается на задачу, как привык. Куча шмурдяка (вещей, продуктов) Дохленький пауэрбанк. Воды две бутылки и немного еды. А в итоге потом носится по лесополке в поисках питья. Две бутылки где-то намутил, и всё равно Уралу пришлось пожертвовать одну свою...
Конечно, в нашем случае в такелажку вмешались обстоятельства. Нужно было эвакуировать 200. Вчера начали, но вынесли только из самой дальней позиции. Сейчас эвакуация продолжается, это иногда слышно по рации.
Ещё один момент про Математика. Это было дня четыре назад. Он что-то замешкался на выходе из блиндажа, ему постоянно казалось, что он что-то забыл. Парни кричат: «Давай быстрее!» А он им: «Что, боитесь?»
Этот Математик, что с виду, что по натуре своей простой, как валенок. Чем-то похож на солдата Чонкина. В общем, по простоте своей и типа по бесстрашию бегает он по лесополке, а мы, трусы, боимся носа высунуть. Но только дурикам просто от скуки мотаться по лесополосе, и совсем не думать о том, что будет с нашим или его блиндажом, если противник обнаружит активность. Когда он был в командировке в 23-м году, на передке можно было шашлыки жарить. Не было тогда столько дронов, как сейчас.
Не знаю всех раскладов того времени, но вели они тогда себя крайне пассивно, противник нас не беспокоил. Он готовился. Прямо на Триаду заезжали «вертушки» с бетоном. Готовили окопы. Работал экскаватор довольно долго. «А мы хером груши околачивали.» - так рассказывает. Потом к хохлам прибыла рота БПЛА и они начали по нам жестко работать. Примерно с марта. Чем дальше, тем становилось хуже. Они набили руку. Отработали тактику. Хорошо, что в поражении их тылов мы довольно сильны, но и там началась активная работа по уничтожению наших дальних «глаз» дронами. Говорят, у них мало арты. Это отчасти правда, но это, в основном, 155-й калибр, которые бьют далеко и точно. Плюс хохлы в ключевых точках разбрасывают jps-треккеры, датчики движения, что повышает скорость и точность наведения. Их не обнаружить, вернее, боишься прикасаться к любой херне, из которой торчат провода.
Сейчас, по ощущениям, немного их активность снизилась. Но лишь немного. Скорее всего, здесь у них минимум остался взвод штурмовиков и нас они сдерживают хорошо укрытыми расчетами БПЛА. Это объяснимо: идёт активное наше давление на других участках, и противник перебрасывает туда резервы.
11 июля. Димон ушёл к соседям. Почти сразу передал по рации, чтобы ждали гостей. Чуть позже подошёл Рок с Преподом. Рок оставил Препода у нас отдохнуть, а сам ушёл, но обещал за ним вернуться. Препод явно перегрелся. Не сказать, что на улице жарко, но броня, груз, РПК и плотная куртка сделали свое дело. Препод заполз к нам, сбросил броню. Воды же у нас почти нет.
Продолжение следует.
К картине «Странник светлого града».
У этого странника за плечами большой путь. Осталось всего-ничего – пройти последний отрезок жизни. И он идет к горам. Горы символизируют восхождение человеческого духа. А эти храмы, что мы видим у подножья гор, символ того небесного храма, воплощенного на Земле, куда устремляется человеческий дух.
Когда человек нашел бога внутри себя, и идет этим путем, он уже не будет петлять. Он нашел свой путь и обязательно дойдет. Мы же все ищем истину. Знаете легенду об истине, которую прятали боги?
«Один бог сказал: давайте мы спрячем истину от человека глубоко-глубоко в море. Второй предложил: а давай мы спрячем ее на далекой-далекой звезде. А третий ответил: давайте мы спрячем ее в человеческом сердце. Человек будет ее искать, а потом найдет в своем сердце. Начнет с ним разговаривать, и сердце поможет ему познать эту великую истину».
Из экскурсионной лекции культуролога Валентины Ивановой по выставке в честь 150-летия художника и мыслителя Николая Рериха в Кургане.
У этого странника за плечами большой путь. Осталось всего-ничего – пройти последний отрезок жизни. И он идет к горам. Горы символизируют восхождение человеческого духа. А эти храмы, что мы видим у подножья гор, символ того небесного храма, воплощенного на Земле, куда устремляется человеческий дух.
Когда человек нашел бога внутри себя, и идет этим путем, он уже не будет петлять. Он нашел свой путь и обязательно дойдет. Мы же все ищем истину. Знаете легенду об истине, которую прятали боги?
«Один бог сказал: давайте мы спрячем истину от человека глубоко-глубоко в море. Второй предложил: а давай мы спрячем ее на далекой-далекой звезде. А третий ответил: давайте мы спрячем ее в человеческом сердце. Человек будет ее искать, а потом найдет в своем сердце. Начнет с ним разговаривать, и сердце поможет ему познать эту великую истину».
Из экскурсионной лекции культуролога Валентины Ивановой по выставке в честь 150-летия художника и мыслителя Николая Рериха в Кургане.
Состою в закрытом канале редактора «Регнума» Марины Ахмедовой. И вчера, опубликовав ссылку на этот текст, она написала о том, какой выбор стоит перед редактором крупного (да и не крупного) издания. Напишу немного своего на этот счет.
Большие серьезные тексты никто не читает – нам это твердили и твердят разного рода медиаэксперты и медиаменеджеры. Информацию подавать нужно коротко, по факту, чтобы человек быстро проглотил и пошел дальше делать свои дела.
Это так. Большие серьезные тексты не набирают много просмотров и не приносят редакциям большой трафик. Проще написать десять криминальных или скандальных новостей – просмотры и посещаемость тебе обеспечены.
Но это губительно. Для самого же человека, который отвык и не умеет читать ничего больше и серьезнее поста в телеграмме. Если человек разучится читать хорошую литературу, думать, осмысливать прочитанное и происходящее, сопереживать другому – останется ли он Человеком? По-моему, это деградация, и печальных примеров мы сегодня наблюдаем сполна.
А этот текст прекрасен. Тот самый, настоящий, журналистский, каких сегодня особенно не хватает СМИ и всем нам. Будет время – прочитайте.
https://regnum.ru/article/3933547
Большие серьезные тексты никто не читает – нам это твердили и твердят разного рода медиаэксперты и медиаменеджеры. Информацию подавать нужно коротко, по факту, чтобы человек быстро проглотил и пошел дальше делать свои дела.
Это так. Большие серьезные тексты не набирают много просмотров и не приносят редакциям большой трафик. Проще написать десять криминальных или скандальных новостей – просмотры и посещаемость тебе обеспечены.
Но это губительно. Для самого же человека, который отвык и не умеет читать ничего больше и серьезнее поста в телеграмме. Если человек разучится читать хорошую литературу, думать, осмысливать прочитанное и происходящее, сопереживать другому – останется ли он Человеком? По-моему, это деградация, и печальных примеров мы сегодня наблюдаем сполна.
А этот текст прекрасен. Тот самый, настоящий, журналистский, каких сегодня особенно не хватает СМИ и всем нам. Будет время – прочитайте.
https://regnum.ru/article/3933547
Душа человека и солдата. Как жить после войны
В конце сентября по редакционной надобности я ехал в Тобольск. До цели оставалось часа четыре на паровозе, когда от вагнеровца Андрея пришло...
#дневникидалмата
Как я ходил на боевые (продолжение)
12 июля
Ночь, как ночь. С баханьем рядом на Клешне и буханьем где-то далеко в Золотаревке. Ночью утихает ветер, и вылетают ночные «птички».
Жужжат не только «птички», но и осы – они здесь тысячами вьются. Видимо едят там, под горой, чью-то плоть. Столько ос я никогда в жизни не видел.
Парни обсуждают, как лучше обозначить тропу - красной изолентой или синей. Синей у нас больше, но её не видно в траве. Для мирной жизни такие проблемы кажутся неважными. А здесь - сошел с тропы, можешь остаться без ноги.
Чехов сходил за водой, принёс две упаковки по шесть, без одной бутылки – отдал ее Димону. Переход был очень долгим и трудным, Димон потерял много жидкости. Воду подогнала бригада, поэтому наши парни, кроме воды себе помогали их бойцу тащить ВОГи (сбросы для дронов). Чехов очень устал, посидел покурил и ушёл к себе. Он крут, я уже обессилел немного от обезвоживания.
К нашей такелажке, конечно, есть вопросы. Почему бы там, в тылу, не примотать к воде ручки, хотя бы скотчем? Так было бы удобнее нести. Они же выкинули из машины и приспосабливайся как хочешь. В итоге одну упаковку в рюкзак, а со второй в обнимку. А так в рюкзак бы еду положил и патроны, а в руках две упаковки воды тащил, если бы были ручки.
Днём я ходил к Чехову. Отнёс им армейские гигиенические наборы. Пауэрбанк у них сел, сидят они почти в темноте. Поболтали о том, о сём. Чехов рассказал про конфликт на тропе. Наши шли налегке и хотели обогнать трёх бойцов. А те в бутылку полезли. Проявили агрессию. Не захотели пропустить наших вперёд. Слово за слово… Чуть до ругани не дошло. Это оказались такелажники другой нашей роты. Вообще, это крайне непорядочно. На тропе принято пропускать тех, кто идёт быстрее, но парни, видимо, с оружием и во всей броне почувствовали себя невероятно крутыми перцами, а наши, по примеру бригадных такелажек, шли налегке, то есть без брони и оружия.
Взял у Чехова смартфон. Зарядил ему на 43% и моя «банка» села до половины. Отключил. Сорок три, это почти пять тысяч ампер, а половина моей «банки», это примерно десять тысяч ампер. Нам тут ещё неделю жить, если Бог даст.
Зашедшие вчера парни активно тусят вдоль лесополки, пытаясь найти что-нибудь интересное, а, может, просто от скуки. Димон в соседнем блиндаже нашёл магазин для СВД. Вот и снова эффект «непуганой дичи». Они удачно зашли – ветер сильный, «птички» этого не любят. Но такое ощущение, что пока они воспринимают выход на боевое задание, как лёгкую прогулку. Они все уже были на СВО, но не в новых условиях. Впрочем, может быть, им повезёт, и противник снизит здесь свой потенциал - им что-то надо делать на других угрожаемых направлениях. Но не думаю.
Ночью начался обстрел по нашим позициям. Мы все забились в лисьи норы. Но зато засекли их огневые точки, и по тапику сообщили координаты нашим артиллеристам. Через полчаса их разнесли, они заткнулись. У нас они разбили окопы, завтра снова копать, восстанавливать. Слава Богу, никуда серьёзно по нам не попали. Есть подозрение, что били по «открытке» перед нами, готовят проход через минное поле.
Как я ходил на боевые (продолжение)
12 июля
Ночь, как ночь. С баханьем рядом на Клешне и буханьем где-то далеко в Золотаревке. Ночью утихает ветер, и вылетают ночные «птички».
Жужжат не только «птички», но и осы – они здесь тысячами вьются. Видимо едят там, под горой, чью-то плоть. Столько ос я никогда в жизни не видел.
Парни обсуждают, как лучше обозначить тропу - красной изолентой или синей. Синей у нас больше, но её не видно в траве. Для мирной жизни такие проблемы кажутся неважными. А здесь - сошел с тропы, можешь остаться без ноги.
Чехов сходил за водой, принёс две упаковки по шесть, без одной бутылки – отдал ее Димону. Переход был очень долгим и трудным, Димон потерял много жидкости. Воду подогнала бригада, поэтому наши парни, кроме воды себе помогали их бойцу тащить ВОГи (сбросы для дронов). Чехов очень устал, посидел покурил и ушёл к себе. Он крут, я уже обессилел немного от обезвоживания.
К нашей такелажке, конечно, есть вопросы. Почему бы там, в тылу, не примотать к воде ручки, хотя бы скотчем? Так было бы удобнее нести. Они же выкинули из машины и приспосабливайся как хочешь. В итоге одну упаковку в рюкзак, а со второй в обнимку. А так в рюкзак бы еду положил и патроны, а в руках две упаковки воды тащил, если бы были ручки.
Днём я ходил к Чехову. Отнёс им армейские гигиенические наборы. Пауэрбанк у них сел, сидят они почти в темноте. Поболтали о том, о сём. Чехов рассказал про конфликт на тропе. Наши шли налегке и хотели обогнать трёх бойцов. А те в бутылку полезли. Проявили агрессию. Не захотели пропустить наших вперёд. Слово за слово… Чуть до ругани не дошло. Это оказались такелажники другой нашей роты. Вообще, это крайне непорядочно. На тропе принято пропускать тех, кто идёт быстрее, но парни, видимо, с оружием и во всей броне почувствовали себя невероятно крутыми перцами, а наши, по примеру бригадных такелажек, шли налегке, то есть без брони и оружия.
Взял у Чехова смартфон. Зарядил ему на 43% и моя «банка» села до половины. Отключил. Сорок три, это почти пять тысяч ампер, а половина моей «банки», это примерно десять тысяч ампер. Нам тут ещё неделю жить, если Бог даст.
Зашедшие вчера парни активно тусят вдоль лесополки, пытаясь найти что-нибудь интересное, а, может, просто от скуки. Димон в соседнем блиндаже нашёл магазин для СВД. Вот и снова эффект «непуганой дичи». Они удачно зашли – ветер сильный, «птички» этого не любят. Но такое ощущение, что пока они воспринимают выход на боевое задание, как лёгкую прогулку. Они все уже были на СВО, но не в новых условиях. Впрочем, может быть, им повезёт, и противник снизит здесь свой потенциал - им что-то надо делать на других угрожаемых направлениях. Но не думаю.
Ночью начался обстрел по нашим позициям. Мы все забились в лисьи норы. Но зато засекли их огневые точки, и по тапику сообщили координаты нашим артиллеристам. Через полчаса их разнесли, они заткнулись. У нас они разбили окопы, завтра снова копать, восстанавливать. Слава Богу, никуда серьёзно по нам не попали. Есть подозрение, что били по «открытке» перед нами, готовят проход через минное поле.
Странная штука. Только я дочитываю какое-нибудь интересное и сильное произведение, как тут же хочется прочесть его заново. Как будто сейчас, зная, чем кончилось дело, чувствую, что что-то не уловила, недопрожила, недопоняла в судьбах героев и обстоятельствах, приведших к такому финалу. Вот и с "Карамазовыми" также. Не могу отпустить. Хожу по закладкам, перечитываю отдельные главки.
Долго я шла к этой книге. Универ не считается - там все читаешь по диагонали, за ночь. Да и в этом возрасте не особо много поймешь в таких вещах - опыта нет. Позже бралась, но поняла, что не готова. А сейчас - самое время. Всё-таки до таких произведений нужно дозреть.
Цитатник себе записала большой. Здесь приведу только пару цитат.
***
Ничего не бойся, и никогда не бойся, и не тоскуй. Только бы покаяние не оскудевало в тебе — и всё бог простит. Да и греха такого нет и не может быть на всей земле, какого бы не простил господь воистину кающемуся.
***
Об одном кающемся больше радости в небе, чем о десяти праведных, сказано давно.
***
Для счастья созданы люди, и кто вполне счастлив, тот прямо удостоен сказать себе: «Я выполнил завет Божий на сей земле». Все праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы.
***
Спасет бог Россию, ибо хоть и развратен простолюдин и не может уже отказать себе во смрадном грехе, но всё же знает, что проклят богом его смрадный грех и что поступает он худо, греша. Так что неустанно еще верует народ наш в правду, бога признает, умилительно плачет. Из народа спасение выйдет, из веры и смирения его.
***
Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.
***
Помни особенно, что не можешь ничьим судиею быть. Ибо не может быть на земле судья преступника, прежде чем сам сей судья не познает, что и он такой же точно преступник, как и стоящий пред ним, и что он-то за преступление стоящего пред ним, может, прежде всех и виноват. Когда же постигнет сие, то возможет стать и судиею. Как ни безумно на вид, но правда сие. Ибо был бы я сам праведен, может, и преступника, стоящего предо мною, не было бы.
Долго я шла к этой книге. Универ не считается - там все читаешь по диагонали, за ночь. Да и в этом возрасте не особо много поймешь в таких вещах - опыта нет. Позже бралась, но поняла, что не готова. А сейчас - самое время. Всё-таки до таких произведений нужно дозреть.
Цитатник себе записала большой. Здесь приведу только пару цитат.
***
Ничего не бойся, и никогда не бойся, и не тоскуй. Только бы покаяние не оскудевало в тебе — и всё бог простит. Да и греха такого нет и не может быть на всей земле, какого бы не простил господь воистину кающемуся.
***
Об одном кающемся больше радости в небе, чем о десяти праведных, сказано давно.
***
Для счастья созданы люди, и кто вполне счастлив, тот прямо удостоен сказать себе: «Я выполнил завет Божий на сей земле». Все праведные, все святые, все святые мученики были все счастливы.
***
Спасет бог Россию, ибо хоть и развратен простолюдин и не может уже отказать себе во смрадном грехе, но всё же знает, что проклят богом его смрадный грех и что поступает он худо, греша. Так что неустанно еще верует народ наш в правду, бога признает, умилительно плачет. Из народа спасение выйдет, из веры и смирения его.
***
Если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.
***
Помни особенно, что не можешь ничьим судиею быть. Ибо не может быть на земле судья преступника, прежде чем сам сей судья не познает, что и он такой же точно преступник, как и стоящий пред ним, и что он-то за преступление стоящего пред ним, может, прежде всех и виноват. Когда же постигнет сие, то возможет стать и судиею. Как ни безумно на вид, но правда сие. Ибо был бы я сам праведен, может, и преступника, стоящего предо мною, не было бы.
#дневникидалмата
Как я ходил на боевые. Продолжение.
14 июля.
Семь часов. Птички жужжат. Нам завели роту зэков. Их провели через наши позиции, через нашу лесополку вперёд, а на ЛБС в это время пошла стрелкотня. Потом затихла, но началось очень активное баханье. Миномёт насыпал беглым. В ответ время от времени прилетало и очень громко. Впрочем, наш миномёт продолжал работать. Эта неизвестность напрягает...
И тут по рации мне наш комбат говорит: «Иди спасать их, Батя. Они там засели на выходе из лесополки перед «открыткой», их там разнесут. Веди их вперёд на блиндажи, куда они и должны были пройти. Что с ними не знаем. Но до места они не дошли».
Мы все собрались и побежали туда. Сидят. По ним уже отстрелялась миномётка. Сейчас прилетят дроны. У них 14 раненых. Трое убитых. Раненым, кто может сам идти, приказали отходить назад, и захватить с собой кого смогут.
Мы повели оставшихся ребят вперёд на позиции. Довели. Урал остался с ними. А мы вернулись в начало лесополки.
Ещё трое тяжело раненых... Надо выносить. Одного я взял себе на плечо. Двоих парни положили на носилки.
Я не донёс. Умер он, почти у места эвакуации. Тело дотащил за ноги, чтобы родственники могли забрать. Сам чуть не помер от нагрузки. Прости, меня, братишка. Я старался. Молюсь за тебя. Потом встретимся.
Уснул на земле. Проснулся ночью. Громко до сих пор, но уже не так. Только, судя по всему, это уже по нашим позициям бьют. Хохлы подумали, что мы отступаем, начали накат на нас. Отстреливались от них из всего, что есть. «Утес» был припрятан и два АГС. Отбились.
Если бы второй раз на нас пошли, пришлось бы вызывать артиллерию на себя. Потому что израсходовали все, что есть. По полмагазина у каждого осталось. Я тоже стрелял, когда другие перезаряжались. Поверх голов стрелял, мне как священнику нельзя убивать.
Сосед кричит: «красный», и ты накидываешь, чтобы к земле их прижать, пока он перезаряжается. Так прошёл день, хотя по ощущениям, как одна минута, искра в памяти. Смотрел потом на ребят - глаза у всех стеклянные. Наверное, и у меня такие же были.
Колени, руки трясутся. На душе плохо. Начал читать кафизму за наших погибших. Ребята подтянулись, слушают. Все молчат. Смотрят на поле перед собой. Оттуда доносятся крики. Не по-нашему, на каком-то арабском что ли. Всю ночь стоны. К утру всё стихло.
Я всю ночь молился.
Как я ходил на боевые. Продолжение.
14 июля.
Семь часов. Птички жужжат. Нам завели роту зэков. Их провели через наши позиции, через нашу лесополку вперёд, а на ЛБС в это время пошла стрелкотня. Потом затихла, но началось очень активное баханье. Миномёт насыпал беглым. В ответ время от времени прилетало и очень громко. Впрочем, наш миномёт продолжал работать. Эта неизвестность напрягает...
И тут по рации мне наш комбат говорит: «Иди спасать их, Батя. Они там засели на выходе из лесополки перед «открыткой», их там разнесут. Веди их вперёд на блиндажи, куда они и должны были пройти. Что с ними не знаем. Но до места они не дошли».
Мы все собрались и побежали туда. Сидят. По ним уже отстрелялась миномётка. Сейчас прилетят дроны. У них 14 раненых. Трое убитых. Раненым, кто может сам идти, приказали отходить назад, и захватить с собой кого смогут.
Мы повели оставшихся ребят вперёд на позиции. Довели. Урал остался с ними. А мы вернулись в начало лесополки.
Ещё трое тяжело раненых... Надо выносить. Одного я взял себе на плечо. Двоих парни положили на носилки.
Я не донёс. Умер он, почти у места эвакуации. Тело дотащил за ноги, чтобы родственники могли забрать. Сам чуть не помер от нагрузки. Прости, меня, братишка. Я старался. Молюсь за тебя. Потом встретимся.
Уснул на земле. Проснулся ночью. Громко до сих пор, но уже не так. Только, судя по всему, это уже по нашим позициям бьют. Хохлы подумали, что мы отступаем, начали накат на нас. Отстреливались от них из всего, что есть. «Утес» был припрятан и два АГС. Отбились.
Если бы второй раз на нас пошли, пришлось бы вызывать артиллерию на себя. Потому что израсходовали все, что есть. По полмагазина у каждого осталось. Я тоже стрелял, когда другие перезаряжались. Поверх голов стрелял, мне как священнику нельзя убивать.
Сосед кричит: «красный», и ты накидываешь, чтобы к земле их прижать, пока он перезаряжается. Так прошёл день, хотя по ощущениям, как одна минута, искра в памяти. Смотрел потом на ребят - глаза у всех стеклянные. Наверное, и у меня такие же были.
Колени, руки трясутся. На душе плохо. Начал читать кафизму за наших погибших. Ребята подтянулись, слушают. Все молчат. Смотрят на поле перед собой. Оттуда доносятся крики. Не по-нашему, на каком-то арабском что ли. Всю ночь стоны. К утру всё стихло.
Я всю ночь молился.
#дневникидалмата
Как я ходил на боевые.
15 июля.
Наши позиции. Всё обожжено, всё в следах от осколков и пуль... По-моему субъективному мнению, противнику надо отдать должное - он почти полностью заменил арту дронами. Дроны спокойно залетают в тыл на 15 км и жгут технику. На передовой же висят в небе постоянно. Приземлятся в поле, спрячутся, и в нужный момент взлетают совсем рядом. Жужжание, хлопок...
В небе высоко висит дрон-разведчик. Не достать из автомата. Этот "Мавик" поднимает дроны-камикадзе со смертельной начинкой. Шанс здесь только один - если сработают рога РЭБ на машине, дрон упадет рядом и не взорвется.
16 июля
Ночь уже не спасает машины подвоза. У противника почти все дроны с теплаками. Иногда ночью выбивают по 2-3 машины в тылу. Иногда специально ждут, когда за поврежденной техникой приедет эвакуационная машина, и подбивают её. Лишь часть машин удается оттянуть на ремонт, другие сгорают полностью вместе с экипажем, да так, что потом не найти даже лоскуток от одежды. А если везли боекомплект - все просто в пыль. На этом месте потом только воронка зияет метров в пять.
17 июля. Примерно в полночь слышим, где-то недалеко едет "Урал" на позиции минометчиков. Везет парням боеприпасы.
А в небе "баба Яга"- большой такой дрон. Мы их ни предупредить, ни крикнуть не можем, бьём из четырёх стволов трассерами в небо... Мгновение и страшный взрыв, метрах в пятиста от нас. Земля подпрыгнула. Сдетонировал боекомплект в машине.
Мы в этот момент были в укрытии. Но ударная волна прошла прямо над нами. У меня уши заложило. А глаза - такое ощущение, что чуть не лопнули в этот момент. Бегу в сторону подвала, а внутри всего колотит. На ходу руками себя проверяю - всё цело. Ввалился в подвал и вырвалось само "Господи помилуй!"
С утра решил пойти посмотреть. А там лишь воронка. Ни крови, ничего не нашел. Всё превратилось в молекулы. Железяки от "Урала" нашли в километре от взрыва.
В машине был пластид. Мощная штука. Его используют для разминирования проходов на минных полях. 30 см такой "колбасы" могут разрушить подъезд девятиэтажного дома. А этих "колбас" тут несколько было.
Да, любая поездка уже лотерея...
Как я ходил на боевые.
15 июля.
Наши позиции. Всё обожжено, всё в следах от осколков и пуль... По-моему субъективному мнению, противнику надо отдать должное - он почти полностью заменил арту дронами. Дроны спокойно залетают в тыл на 15 км и жгут технику. На передовой же висят в небе постоянно. Приземлятся в поле, спрячутся, и в нужный момент взлетают совсем рядом. Жужжание, хлопок...
В небе высоко висит дрон-разведчик. Не достать из автомата. Этот "Мавик" поднимает дроны-камикадзе со смертельной начинкой. Шанс здесь только один - если сработают рога РЭБ на машине, дрон упадет рядом и не взорвется.
16 июля
Ночь уже не спасает машины подвоза. У противника почти все дроны с теплаками. Иногда ночью выбивают по 2-3 машины в тылу. Иногда специально ждут, когда за поврежденной техникой приедет эвакуационная машина, и подбивают её. Лишь часть машин удается оттянуть на ремонт, другие сгорают полностью вместе с экипажем, да так, что потом не найти даже лоскуток от одежды. А если везли боекомплект - все просто в пыль. На этом месте потом только воронка зияет метров в пять.
17 июля. Примерно в полночь слышим, где-то недалеко едет "Урал" на позиции минометчиков. Везет парням боеприпасы.
А в небе "баба Яга"- большой такой дрон. Мы их ни предупредить, ни крикнуть не можем, бьём из четырёх стволов трассерами в небо... Мгновение и страшный взрыв, метрах в пятиста от нас. Земля подпрыгнула. Сдетонировал боекомплект в машине.
Мы в этот момент были в укрытии. Но ударная волна прошла прямо над нами. У меня уши заложило. А глаза - такое ощущение, что чуть не лопнули в этот момент. Бегу в сторону подвала, а внутри всего колотит. На ходу руками себя проверяю - всё цело. Ввалился в подвал и вырвалось само "Господи помилуй!"
С утра решил пойти посмотреть. А там лишь воронка. Ни крови, ничего не нашел. Всё превратилось в молекулы. Железяки от "Урала" нашли в километре от взрыва.
В машине был пластид. Мощная штука. Его используют для разминирования проходов на минных полях. 30 см такой "колбасы" могут разрушить подъезд девятиэтажного дома. А этих "колбас" тут несколько было.
Да, любая поездка уже лотерея...
#дневникидалмата
Как я ходил на боевые (продолжение)
18 июля.
Моемся так. Есть сухой душ. Там две салфетки. Столовую ложку воды добавляешь и трешь. Потом обтираешь всего себя насухо, и вроде уже чистый, не воняешь. Спорно, конечно, но других вариантов все равно нет.
Погода становится совсем переменчива. Ветренно, но не так, как вчера. Скоро август, придут холодные ночи, и блиндажи станут видны в теплаки ночных птичек... Если будут отапливаться, конечно. Выход только в организации перекрестной защиты позиций, когда стрелки с теплаками и дронобойками прикрывают друг друга. То есть действовать надо максимально агрессивно. Для этого нужны наши ночные птицы, чтобы подавлять нашей артой вражеские минометы и арту, которой они будут прикрывать работу своих птичек.
Зашёл Математик. Попросил у ребят сигарет. Подогнали ему несколько пачек дешёвых, которые взяли на обмен. Воняют эти сигареты как лесной пожар.
19 июля.
Все отощали, но не то, чтобы от голода - еды вроде хватает, а, скорее, от дефицита воды. Да и много здесь лучше не есть – чаще в туалет бегать будешь. А это целое приключение: многих накрыло именно там.
Сейчас вешу примерно 73 килограмма. А был 93 кг. Нам ещё дней пять-шесть осталось, а потом - забег по пересечённой местности, правда, налегке.
Очень сильный ветер. Один раз залетал камик. «Птичек» считай почти нет. Но стоит только ветру стихнуть, как начинают кружить...
Парни смотрели кино, а я в коридорчике дышал свежим воздухом, читал Псалом 50. Стараюсь по несколько раз в день читать за бойцов, что на передке.
Весь вечер говорили с парнями про человеколюбие.
Вспомнил. Полночи куролесили мыши, но потом появилась наша приходящая кошка и поставила их на место.
Кругом все бабахает, уже не обращаем внимания. На всё воля Божия.
Стоял в дозоре «на глазах» с полуночи до шести утра. Потом долго не мог заснуть, хотя, спать вроде хотел. А когда заснул, снилось, как служу диаконом с епископом Михаилом. Молодость вспоминаю. Часто вижу во сне прихожан, которых сейчас уже нет. Молюсь за них. За двадцать шесть лет служения в соборе Александра Невского многих уже не стало. Молюсь за каждого, кто в память приходит.
20 июля.
Много мы с ребятами вывели раненых. Потом мертвых забирали - кого видно было и до кого смогли безопасно дотянуться. Но некоторые до сих пор там лежат.
Дронами нас долбят и долбят. В эвакуационных бригадах потери от дронов каждый день два человека. Хохлы как будто дежурят там: заметили, куда воду и продукты привозят, и кружат.
Нужно менять место. Водилы уже не хотят туда ездить, говорят, попадалово. Отказываются. Вот сейчас в штабе решают, куда им приезжать. Варианта два, потому что дороги две, но обе убитые. Одна в объезд, другая напрямую, но опасная. Короче, утром тут все матерились.
Обе стороны неправы, но кто меня послушает? Молись батюшка... А нужно всего-то навсего график поменять, чтобы приезжать не в одно и тоже время.
Как я ходил на боевые (продолжение)
18 июля.
Моемся так. Есть сухой душ. Там две салфетки. Столовую ложку воды добавляешь и трешь. Потом обтираешь всего себя насухо, и вроде уже чистый, не воняешь. Спорно, конечно, но других вариантов все равно нет.
Погода становится совсем переменчива. Ветренно, но не так, как вчера. Скоро август, придут холодные ночи, и блиндажи станут видны в теплаки ночных птичек... Если будут отапливаться, конечно. Выход только в организации перекрестной защиты позиций, когда стрелки с теплаками и дронобойками прикрывают друг друга. То есть действовать надо максимально агрессивно. Для этого нужны наши ночные птицы, чтобы подавлять нашей артой вражеские минометы и арту, которой они будут прикрывать работу своих птичек.
Зашёл Математик. Попросил у ребят сигарет. Подогнали ему несколько пачек дешёвых, которые взяли на обмен. Воняют эти сигареты как лесной пожар.
19 июля.
Все отощали, но не то, чтобы от голода - еды вроде хватает, а, скорее, от дефицита воды. Да и много здесь лучше не есть – чаще в туалет бегать будешь. А это целое приключение: многих накрыло именно там.
Сейчас вешу примерно 73 килограмма. А был 93 кг. Нам ещё дней пять-шесть осталось, а потом - забег по пересечённой местности, правда, налегке.
Очень сильный ветер. Один раз залетал камик. «Птичек» считай почти нет. Но стоит только ветру стихнуть, как начинают кружить...
Парни смотрели кино, а я в коридорчике дышал свежим воздухом, читал Псалом 50. Стараюсь по несколько раз в день читать за бойцов, что на передке.
Весь вечер говорили с парнями про человеколюбие.
Вспомнил. Полночи куролесили мыши, но потом появилась наша приходящая кошка и поставила их на место.
Кругом все бабахает, уже не обращаем внимания. На всё воля Божия.
Стоял в дозоре «на глазах» с полуночи до шести утра. Потом долго не мог заснуть, хотя, спать вроде хотел. А когда заснул, снилось, как служу диаконом с епископом Михаилом. Молодость вспоминаю. Часто вижу во сне прихожан, которых сейчас уже нет. Молюсь за них. За двадцать шесть лет служения в соборе Александра Невского многих уже не стало. Молюсь за каждого, кто в память приходит.
20 июля.
Много мы с ребятами вывели раненых. Потом мертвых забирали - кого видно было и до кого смогли безопасно дотянуться. Но некоторые до сих пор там лежат.
Дронами нас долбят и долбят. В эвакуационных бригадах потери от дронов каждый день два человека. Хохлы как будто дежурят там: заметили, куда воду и продукты привозят, и кружат.
Нужно менять место. Водилы уже не хотят туда ездить, говорят, попадалово. Отказываются. Вот сейчас в штабе решают, куда им приезжать. Варианта два, потому что дороги две, но обе убитые. Одна в объезд, другая напрямую, но опасная. Короче, утром тут все матерились.
Обе стороны неправы, но кто меня послушает? Молись батюшка... А нужно всего-то навсего график поменять, чтобы приезжать не в одно и тоже время.
#дневникидалмата
Как я ходил на боевые (продолжение)
21 июля.
Сегодня День Казанской иконы Божией Матери. Утром в три часа служил Литургию, возле блиндажа на улице. Это называется «по-серому»: ночные птички уже не летают, а дневные ещё не летают.
Прочитал основные молитвы. У меня последние Дары остались. Преждеосвященные.
Причастился сам, и причастил ребят. Вымыл чашу, и сказал себе прощай. Как будто бы всё уже кончилось, и это последнее слово.
Пошли копать. Сегодня как никогда много птичек - и транзитных, и наблюдающих, и патрулирующих. Но несмотря на это, Урал решил идти копать траншею. Конечно, никакую траншею в несколько сот метров нам не выкопать. Завели ее в недоперекрытый блиндаж и стали углублять. Нас спалила «птичка» и зависла над нами. Мы, недолго думая, удрали. Птички покружили и оставили нас в покое. Наверняка позиция уже срисована, но мешать доводить её до ума противник, скорее всего, не будет. Типа, пусть русские умотаются, а потом развалим её.
Мы вернулись и продолжили копать. Мимо проходил мобик из полка. Расспросили его о ситуации, о потерях. Рассказал, что хохлы прощупывали наши позиции. Вроде как с передовых укрепов им выйти уже невозможно, они хотят прорваться через наши позиции и малыми группами выходить к своим, а, может, вообще смешаться с местным населением. Мол, а что? Шевроны сорвал и не отличить от наших.
Захар говорил, своей каской копать не буду, сходи возьми хохляцкую – чуть мол проползти, там их много. Ага... а снайпер лупит! Захара это, правда, не остановило, сползал, достал три каски. Лишь бы своей не рыть. Каски у них такие же как у нас! Советские, «Колпак-20».
Пришли с земляных работ. Уработались в хлам, сил нет. Допил оставшиеся несколько глотков воды из фляжки. Взял «завтрашнюю» воду. Заварил чай с двумя пакетиками. У нас есть пластиковой кофр от миномётных мин, там осталась куча всякой еды после выходящих групп. Особенно много каш и лапши, но для этого нужна вода, которой дефицит. Есть немного консервов из сухпая. Нашли два яблочных пюре. Кофр в тамбуре, там прохладно. Охлажденное пюре с жары для обезвоженного организма - это непередаваемо!
Как я ходил на боевые (продолжение)
21 июля.
Сегодня День Казанской иконы Божией Матери. Утром в три часа служил Литургию, возле блиндажа на улице. Это называется «по-серому»: ночные птички уже не летают, а дневные ещё не летают.
Прочитал основные молитвы. У меня последние Дары остались. Преждеосвященные.
Причастился сам, и причастил ребят. Вымыл чашу, и сказал себе прощай. Как будто бы всё уже кончилось, и это последнее слово.
Пошли копать. Сегодня как никогда много птичек - и транзитных, и наблюдающих, и патрулирующих. Но несмотря на это, Урал решил идти копать траншею. Конечно, никакую траншею в несколько сот метров нам не выкопать. Завели ее в недоперекрытый блиндаж и стали углублять. Нас спалила «птичка» и зависла над нами. Мы, недолго думая, удрали. Птички покружили и оставили нас в покое. Наверняка позиция уже срисована, но мешать доводить её до ума противник, скорее всего, не будет. Типа, пусть русские умотаются, а потом развалим её.
Мы вернулись и продолжили копать. Мимо проходил мобик из полка. Расспросили его о ситуации, о потерях. Рассказал, что хохлы прощупывали наши позиции. Вроде как с передовых укрепов им выйти уже невозможно, они хотят прорваться через наши позиции и малыми группами выходить к своим, а, может, вообще смешаться с местным населением. Мол, а что? Шевроны сорвал и не отличить от наших.
Захар говорил, своей каской копать не буду, сходи возьми хохляцкую – чуть мол проползти, там их много. Ага... а снайпер лупит! Захара это, правда, не остановило, сползал, достал три каски. Лишь бы своей не рыть. Каски у них такие же как у нас! Советские, «Колпак-20».
Пришли с земляных работ. Уработались в хлам, сил нет. Допил оставшиеся несколько глотков воды из фляжки. Взял «завтрашнюю» воду. Заварил чай с двумя пакетиками. У нас есть пластиковой кофр от миномётных мин, там осталась куча всякой еды после выходящих групп. Особенно много каш и лапши, но для этого нужна вода, которой дефицит. Есть немного консервов из сухпая. Нашли два яблочных пюре. Кофр в тамбуре, там прохладно. Охлажденное пюре с жары для обезвоженного организма - это непередаваемо!