Эта книга так и просится стать фильмом или сериалом. Впрочем, с другой книгой Яны Вагнер так оно уже случалось. «Тоннель», скорее всего, тоже экранизируют.
Сюжет таков: пятьсот случайных человек оказались в пробке в подземном дорожном тоннеле под Москвой-рекой. Неожиданно с обеих сторон тоннеля захлопнулись бетонные двери и железные решетки (плюс одна фобия теперь — получите и распишитесь). Ни интернета, ни мобильной связи. Разные люди в разных машинах оказались в плену.
Из-за чего это произошло? Будет ли спасение?
Любопытно наблюдать, как раскрываются герои в экстремальной ситуации, вокруг кого и каких идей объединяются. Временной промежуток, который охвачен в книге — всего 28 часов. Пока читаешь, складывается впечатление, что тоже находишься в закрытом, клаустрофобном пространстве. Тревожно.
Развязка у истории будет, однако финал открытый. Читатель сам может предположить, сколько человек в итоге спасётся. У меня такая фраза крутилась: «Выживут только любовники».
Эта книга так и просится стать фильмом или сериалом. Впрочем, с другой книгой Яны Вагнер так оно уже случалось. «Тоннель», скорее всего, тоже экранизируют.
Сюжет таков: пятьсот случайных человек оказались в пробке в подземном дорожном тоннеле под Москвой-рекой. Неожиданно с обеих сторон тоннеля захлопнулись бетонные двери и железные решетки (плюс одна фобия теперь — получите и распишитесь). Ни интернета, ни мобильной связи. Разные люди в разных машинах оказались в плену.
Из-за чего это произошло? Будет ли спасение?
Любопытно наблюдать, как раскрываются герои в экстремальной ситуации, вокруг кого и каких идей объединяются. Временной промежуток, который охвачен в книге — всего 28 часов. Пока читаешь, складывается впечатление, что тоже находишься в закрытом, клаустрофобном пространстве. Тревожно.
Развязка у истории будет, однако финал открытый. Читатель сам может предположить, сколько человек в итоге спасётся. У меня такая фраза крутилась: «Выживут только любовники».
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website.
from no
