Историко-патриотическое объединение «Память», организованное в начале 1980-х при Министерстве авиапромышленности, в 1987 году заявляет о себе шествием по центру Москвы. Лидер «Памяти» и её активисты говорят о большевизме, православии и жидомасонах. Их оппоненты — о том, что перестройка разбудила как здоровые, так и нездоровые силы. Название обществу дала одноименная книга второстепенного «деревенщика» Владимира Чивилихина — награжденный в конце застоя Госпремией многословный и осторожный «роман-эссе» о народности русской истории.
Теперешняя «Память» смелее: авангард её небольшой колонны шагает по Москве в черных гимнастерках и портупеях, будто каппелевцы в «психической атаке» из фильма «Чапаев». Глава общества Дмитрий Васильев — дебелый мужчина с жидкими длинными волосами, патетично говорит по дороге про поруганные святыни, которые теперь очистят от скверны русские патриоты.
К демонстрантам выходит и доброжелательно их выслушивает первый секретарь Московского горкома КПСС Борис Ельцин (позже «Память» будет утверждать, что он — сионист Борух Эльцин). Риторика национального возрождения сейчас в чести, и к ней относятся с почтительной опаской.
Шум поднимается после выхода самиздатовских брошюр сторонников движения. Ключевое понятие — «жидомасоны», так «Память» называет участников заговора мировой закулисы, которые продали Россию. Сделка то ли уже совершена, но то ли находится в стадии оформления, в любом случае непонятно, кто покупатель, — интуитивно угадывается Америка. Иногда отсчет торговцам родиной ведут от Петра I, но чаще — от еврейского состава ленинского политбюро.
С тех пор жидомасоны проводили коллективизацию, сносили церкви и растлевали молодежь рок-музыкой, алкоголем и аэробикой. В советских газетах, если смотреть на свет, и сейчас различимы звезды Давида, а линии московского метро проложены Лазарем Кагановичем для подрыва русской столицы.
Васильев охотно принимает телегруппы в своем «штабе» возле Белорусского вокзала. Про заговор рассуждает помягче, но устрашает обстановка: сумрачный бункер с бело-желто-черными знаменами, портретами царя и самого Васильева, хоругвями и иконами, вождь восседает за огромным столом, вокруг в картинных позах замерли молодые люди, затянутые в черное.
Отечественные либералы учат отличать подлинный патриотизм от мнимого и защищают от «Памяти» само слово «патриот». Боясь будить лихо, все же обозначают «угрозу великодержавного национализма». Мол, десятилетия скрытого советского антисемитизма воспитали настроения, которые теперь вырвались наружу.
Западная пресса прямо утверждает: в СССР возник русский фашизм. Васильев, отвергая обвинения, заявляет, что общество занято восстановлением храмов. Но на реставрационных работах «Память» не замечена, больше на митингах, чье главное украшение — дядька в свитере с вышивкой «Водку пьешь, вино и пиво — ты пособник Тель-Авива».
Хотя Уголовный кодекс РСФСР карает за разжигание межнациональной розни, все выходки сходят с рук. «Память» — патриоты-радикалы, но к ним сочувственно относятся многие патриоты — по советским меркам, умеренные, самые влиятельные критики власти «справа». Их призывы к традиционализму звучат охранительно — и тут простительны перегибы.
«Наш современник», главный журнал «деревенщиков», напечатает статью ветерана-диссидента, выдающегося математика Игоря Шафаревича — «Русофобия». Носителями истребительной идеологии в ней понимаются евреи. А поэт-«русофил» (и будущий главред «Нашего современника») Станислав Куняев перед лицом общего врага-космополита умоляет:
От объятий всемирного банка, Что простерлись до наших широт, Упаси нас ЦК и Лубянка, А иначе никто не спасет.
Активисты «Памяти» на своих сходках скандируют: «Чемодан — вокзал — Израиль!» — и много кто следует их призыву. Хотя свежий еврейский анекдот еще способен взглянуть на ситуацию насмешливо. Телефонный звонок. Голос с характерным выговором:
— Алло, это общество «Память»? — «Память», она самая, жидовская твоя морда! — Скажите, а правда, что евреи продали Россию? — Продали, иудино твое племя! — Простите, а где бы я мог получить свою долю?
Историко-патриотическое объединение «Память», организованное в начале 1980-х при Министерстве авиапромышленности, в 1987 году заявляет о себе шествием по центру Москвы. Лидер «Памяти» и её активисты говорят о большевизме, православии и жидомасонах. Их оппоненты — о том, что перестройка разбудила как здоровые, так и нездоровые силы. Название обществу дала одноименная книга второстепенного «деревенщика» Владимира Чивилихина — награжденный в конце застоя Госпремией многословный и осторожный «роман-эссе» о народности русской истории.
Теперешняя «Память» смелее: авангард её небольшой колонны шагает по Москве в черных гимнастерках и портупеях, будто каппелевцы в «психической атаке» из фильма «Чапаев». Глава общества Дмитрий Васильев — дебелый мужчина с жидкими длинными волосами, патетично говорит по дороге про поруганные святыни, которые теперь очистят от скверны русские патриоты.
К демонстрантам выходит и доброжелательно их выслушивает первый секретарь Московского горкома КПСС Борис Ельцин (позже «Память» будет утверждать, что он — сионист Борух Эльцин). Риторика национального возрождения сейчас в чести, и к ней относятся с почтительной опаской.
Шум поднимается после выхода самиздатовских брошюр сторонников движения. Ключевое понятие — «жидомасоны», так «Память» называет участников заговора мировой закулисы, которые продали Россию. Сделка то ли уже совершена, но то ли находится в стадии оформления, в любом случае непонятно, кто покупатель, — интуитивно угадывается Америка. Иногда отсчет торговцам родиной ведут от Петра I, но чаще — от еврейского состава ленинского политбюро.
С тех пор жидомасоны проводили коллективизацию, сносили церкви и растлевали молодежь рок-музыкой, алкоголем и аэробикой. В советских газетах, если смотреть на свет, и сейчас различимы звезды Давида, а линии московского метро проложены Лазарем Кагановичем для подрыва русской столицы.
Васильев охотно принимает телегруппы в своем «штабе» возле Белорусского вокзала. Про заговор рассуждает помягче, но устрашает обстановка: сумрачный бункер с бело-желто-черными знаменами, портретами царя и самого Васильева, хоругвями и иконами, вождь восседает за огромным столом, вокруг в картинных позах замерли молодые люди, затянутые в черное.
Отечественные либералы учат отличать подлинный патриотизм от мнимого и защищают от «Памяти» само слово «патриот». Боясь будить лихо, все же обозначают «угрозу великодержавного национализма». Мол, десятилетия скрытого советского антисемитизма воспитали настроения, которые теперь вырвались наружу.
Западная пресса прямо утверждает: в СССР возник русский фашизм. Васильев, отвергая обвинения, заявляет, что общество занято восстановлением храмов. Но на реставрационных работах «Память» не замечена, больше на митингах, чье главное украшение — дядька в свитере с вышивкой «Водку пьешь, вино и пиво — ты пособник Тель-Авива».
Хотя Уголовный кодекс РСФСР карает за разжигание межнациональной розни, все выходки сходят с рук. «Память» — патриоты-радикалы, но к ним сочувственно относятся многие патриоты — по советским меркам, умеренные, самые влиятельные критики власти «справа». Их призывы к традиционализму звучат охранительно — и тут простительны перегибы.
«Наш современник», главный журнал «деревенщиков», напечатает статью ветерана-диссидента, выдающегося математика Игоря Шафаревича — «Русофобия». Носителями истребительной идеологии в ней понимаются евреи. А поэт-«русофил» (и будущий главред «Нашего современника») Станислав Куняев перед лицом общего врага-космополита умоляет:
От объятий всемирного банка, Что простерлись до наших широт, Упаси нас ЦК и Лубянка, А иначе никто не спасет.
Активисты «Памяти» на своих сходках скандируют: «Чемодан — вокзал — Израиль!» — и много кто следует их призыву. Хотя свежий еврейский анекдот еще способен взглянуть на ситуацию насмешливо. Телефонный звонок. Голос с характерным выговором:
— Алло, это общество «Память»? — «Память», она самая, жидовская твоя морда! — Скажите, а правда, что евреи продали Россию? — Продали, иудино твое племя! — Простите, а где бы я мог получить свою долю?
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. Ukrainian forces successfully attacked Russian vehicles in the capital city of Kyiv thanks to a public tip made through the encrypted messaging app Telegram, Ukraine's top law-enforcement agency said on Tuesday. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered.
from no
