Покебол с предсказанием

​Остров каллиграфии (в океане есть). «Баракамон» (2014)

23-летний Сэйсю Ханда — малый толковый, но вспыльчивый. С детства по завету отца он занимается сёдо — искусством каллиграфии — и, кажется, исколесил уже все возможные выставки, посвященные этому ремеслу. На одной из них Ханду резко осаждает пожилой директор мероприятия — за больно уж школьный стиль — и получает в ответ удар кулаком. Парня, конечно же, сразу выписывают из каллиграфического сообщества, а отец отправляет его на островок Фукуэ, чтобы тот подумал над содеянным, охладился и все-таки поработал над стилистикой. Островной быт кардинально отличается от привычной для Ханды рутины мегаполиса: местные слишком добродушны и любезны, никогда никуда не спешат и постоянно втягивают сэнсэя (такое прозвище получил здесь каллиграф) во всяческие активности.

В «ломтике жизни» авторы часто сталкивают две среды, два набора обстоятельств, чтобы обозначить границы повседневности и акцентировать на ней внимание. Так и в «Баракамоне» Масаки Татибаны — мало того, что сам главный герой нелегко переживает акклиматизацию в захолустье Фукуэ, так еще и искусство его (во многом связанное с практиками дзен-буддизма и медитации) никак не вписывается в местный микроклимат. Хотя на самом деле что каллиграфия, что островные будничные радости — две стороны одной медали.

«Ломтику» важно давать зрителю чувство успокоения — затем он и концентрируется на привычном, рутинном, знакомом, выстраивает своего рода safe space из окружающих нас каждый день примет. В «Баракамоне» сталкиваются целых два таких «ломтика»: медитативная практика движения кистью, методичного и освобождающего, встречается с играми непоседливых детишек — соседей Ханды, бессобытийными походами в один-на-много-километров магазин, традиционной ловлей пирожных-моти на причале, празднованием Бона.

И тогда «ломтики» сливаются, насыщаются вкусом друг друга, находя гармонию (как и завещал жанр). Из вспыльчивого чудака и чужака сэнсэй превращается в полноправного островитянина и даже находит способ, как выразить эту новую причастность в своем искусстве: берется за проект для местного храма, который с гордостью отправляет на следующую выставку.

(Не пропустите, когда в следующий раз Дарья Тарасова вернется с новым корнеплодом повседневности и отрежет от него «ломтик жизни». В прошлый раз были уроки анимации с «Руки прочь от кинокружка!».)

www.group-telegram.com/no/penpenwork.com/439

816 viewsnitnit, Jul 30, 2022 at 17:02

​Остров каллиграфии (в океане есть). «Баракамон» (2014)

23-летний Сэйсю Ханда — малый толковый, но вспыльчивый. С детства по завету отца он занимается сёдо — искусством каллиграфии — и, кажется, исколесил уже все возможные выставки, посвященные этому ремеслу. На одной из них Ханду резко осаждает пожилой директор мероприятия — за больно уж школьный стиль — и получает в ответ удар кулаком. Парня, конечно же, сразу выписывают из каллиграфического сообщества, а отец отправляет его на островок Фукуэ, чтобы тот подумал над содеянным, охладился и все-таки поработал над стилистикой. Островной быт кардинально отличается от привычной для Ханды рутины мегаполиса: местные слишком добродушны и любезны, никогда никуда не спешат и постоянно втягивают сэнсэя (такое прозвище получил здесь каллиграф) во всяческие активности.

В «ломтике жизни» авторы часто сталкивают две среды, два набора обстоятельств, чтобы обозначить границы повседневности и акцентировать на ней внимание. Так и в «Баракамоне» Масаки Татибаны — мало того, что сам главный герой нелегко переживает акклиматизацию в захолустье Фукуэ, так еще и искусство его (во многом связанное с практиками дзен-буддизма и медитации) никак не вписывается в местный микроклимат. Хотя на самом деле что каллиграфия, что островные будничные радости — две стороны одной медали.

«Ломтику» важно давать зрителю чувство успокоения — затем он и концентрируется на привычном, рутинном, знакомом, выстраивает своего рода safe space из окружающих нас каждый день примет. В «Баракамоне» сталкиваются целых два таких «ломтика»: медитативная практика движения кистью, методичного и освобождающего, встречается с играми непоседливых детишек — соседей Ханды, бессобытийными походами в один-на-много-километров магазин, традиционной ловлей пирожных-моти на причале, празднованием Бона.

И тогда «ломтики» сливаются, насыщаются вкусом друг друга, находя гармонию (как и завещал жанр). Из вспыльчивого чудака и чужака сэнсэй превращается в полноправного островитянина и даже находит способ, как выразить эту новую причастность в своем искусстве: берется за проект для местного храма, который с гордостью отправляет на следующую выставку.

(Не пропустите, когда в следующий раз Дарья Тарасова вернется с новым корнеплодом повседневности и отрежет от него «ломтик жизни». В прошлый раз были уроки анимации с «Руки прочь от кинокружка!».)

BY Покебол с предсказанием