Делез и провалы
Напомню о не самом известном сюжете. Делез провалил вступительный экзамен в престижную парижскую Высшую нормальную школу (École Normale Supérieure (ENS)). Но у Делеза не все было так уж и плохо. Он получил стипендию для подготовки к получению научного звания агреже, которое дает право на замещение должности преподавателя лицея и некоторых факультетов университета, и начал посещать Сорбонну.
Когда Делез начал готовиться к написанию дипломной работы, оказалось, что он не умеет пользоваться печатной машинкой. К счастью, за него ее напечатал друг Делеза, Мишель Турнье (Michael Tournier).
Напомню о не самом известном сюжете. Делез провалил вступительный экзамен в престижную парижскую Высшую нормальную школу (École Normale Supérieure (ENS)). Но у Делеза не все было так уж и плохо. Он получил стипендию для подготовки к получению научного звания агреже, которое дает право на замещение должности преподавателя лицея и некоторых факультетов университета, и начал посещать Сорбонну.
Когда Делез начал готовиться к написанию дипломной работы, оказалось, что он не умеет пользоваться печатной машинкой. К счастью, за него ее напечатал друг Делеза, Мишель Турнье (Michael Tournier).
19 января родился Брайон Гайсин. Кроме прочего, он изобрел технику cut-up’а, прославившую его более именитого друга и товарища Уильяма Берроуза. Так о встреча с Гайсином вспоминает Лимонов:
«Я познакомился там с белесого цвета стариком, похожим на очень старого Мамлеева. Старик пришел с молодым человеком, который мог быть и медбратом, и бывшим любовником старика. Представил нас [американский джазовый музыкант] Стив [Лейси]:
― Эдди, это легендарный Брайан Гузн, учитель Уильяма Берроуза. Это Брайан изобрел метод cut-ups (нарезки текстов) и потом подарил его своему ученику Берроузу.
― Брайан, это Эдди. Ты слышал, конечно, о нем, только что была статья в International Herald Tribune?
Брайан выцветшими глазами с любопытством глядел на меня, как на памятник. Он кивком головы подтвердил, что слышал. Я смотрел на Брайана. Брайан на меня. Подумав, Брайан сказал:
― Я не читал ваших книг. Но уже много слышал о вас. ― Он помолчал. ― А я давно оставил литературу. ― Опять замолчал. ― Если у вас есть экземпляр вашей книги, передайте Стиву. Стив передаст мне. Стив очень хороший человек. Музыканты сейчас все безграмотные».
«Я познакомился там с белесого цвета стариком, похожим на очень старого Мамлеева. Старик пришел с молодым человеком, который мог быть и медбратом, и бывшим любовником старика. Представил нас [американский джазовый музыкант] Стив [Лейси]:
― Эдди, это легендарный Брайан Гузн, учитель Уильяма Берроуза. Это Брайан изобрел метод cut-ups (нарезки текстов) и потом подарил его своему ученику Берроузу.
― Брайан, это Эдди. Ты слышал, конечно, о нем, только что была статья в International Herald Tribune?
Брайан выцветшими глазами с любопытством глядел на меня, как на памятник. Он кивком головы подтвердил, что слышал. Я смотрел на Брайана. Брайан на меня. Подумав, Брайан сказал:
― Я не читал ваших книг. Но уже много слышал о вас. ― Он помолчал. ― А я давно оставил литературу. ― Опять замолчал. ― Если у вас есть экземпляр вашей книги, передайте Стиву. Стив передаст мне. Стив очень хороший человек. Музыканты сейчас все безграмотные».
Forwarded from Новое литературное обозрение
26 января в 15:00 в магазине «НЛО» на Литейном, 60 состоится встреча с Наталией Лебиной
Наталия Борисовна Лебина — доктор исторических наук, профессор, историк советской повседневности, автор книг «Мужчина и женщина», «Пассажиры колбасного поезда», «Советская повседневность», «Хрущевка» и др.
Почему работы Наталии Лебиной можно назвать «энциклопедией советской повседневности»? Какова специфика источников ее научных книг о советском быте и культуре? Насколько правомерно использование в них «методологии здравого смысла»?
Обо всем этом и, конечно, о хрущевках и их обитателях мы поговорим на примере всех четырех книг автора, вышедших в «НЛО» с 2014 по 2024 год.
Вход свободный, по регистрации.
26 января, 15:00 | магазин «НЛО» | Санкт-Петербург, Литейный проспект, дом 60
Наталия Борисовна Лебина — доктор исторических наук, профессор, историк советской повседневности, автор книг «Мужчина и женщина», «Пассажиры колбасного поезда», «Советская повседневность», «Хрущевка» и др.
Почему работы Наталии Лебиной можно назвать «энциклопедией советской повседневности»? Какова специфика источников ее научных книг о советском быте и культуре? Насколько правомерно использование в них «методологии здравого смысла»?
Обо всем этом и, конечно, о хрущевках и их обитателях мы поговорим на примере всех четырех книг автора, вышедших в «НЛО» с 2014 по 2024 год.
Вход свободный, по регистрации.
26 января, 15:00 | магазин «НЛО» | Санкт-Петербург, Литейный проспект, дом 60
Полка
26 января в 15:00 в магазине «НЛО» на Литейном, 60 состоится встреча с Наталией Лебиной Наталия Борисовна Лебина — доктор исторических наук, профессор, историк советской повседневности, автор книг «Мужчина и женщина», «Пассажиры колбасного поезда», «Советская…
Небольшой анонс перед сном и личная рекомендация: в воскресенье в Петербурге в шоуруме «НЛО» состоится встреча с Натальей Лебиной.
При жизни «живого» книжного всегда старался привозить ее книги, а совсем недавно зачитывал отрывок из ее «Пассажиров колбасного поезда».
И вообще рекомендую читать все ее книги: «Хрущевку», «Советскую повседневность», «Повседневность эпохи космоса и кукурузы» и т.д. Потому что интересно и…смешно. Да, лично мне исследователя с прекрасным чувством юмора всегда интересно читать.
При жизни «живого» книжного всегда старался привозить ее книги, а совсем недавно зачитывал отрывок из ее «Пассажиров колбасного поезда».
И вообще рекомендую читать все ее книги: «Хрущевку», «Советскую повседневность», «Повседневность эпохи космоса и кукурузы» и т.д. Потому что интересно и…смешно. Да, лично мне исследователя с прекрасным чувством юмора всегда интересно читать.
Telegram
Полка
Четвертое чтение в этом году
В этот раз из книги про вечноактуальное погодное.
Ну, или довольно часто актуальное.
Книгу традиционно рекомендую.
#полкачтец
В этот раз из книги про вечноактуальное погодное.
Ну, или довольно часто актуальное.
Книгу традиционно рекомендую.
#полкачтец
Дом каштанов, камней и цветов
Наконец-то побывали с Варей в Доме Матюшина. Посмотрели комнаты Матюшина и Гуро, сфотографировали упомянутые вышестрочно каштаны (впервые прочитал о них у Даши) и другие богатства Гуро.
Дом-музей хороший и маленький. Деревянный, а вокруг грозно смотрят цементные и стеклянные, пыхтят автомобильные жители века сего.
А домик стоит, садик залит белым, а летом зеленым. Да и сейчас тоже. Комнаты махонькие, живые и облюбованные. Все у них так. Если держат, то любят.
Наконец-то побывали с Варей в Доме Матюшина. Посмотрели комнаты Матюшина и Гуро, сфотографировали упомянутые вышестрочно каштаны (впервые прочитал о них у Даши) и другие богатства Гуро.
Дом-музей хороший и маленький. Деревянный, а вокруг грозно смотрят цементные и стеклянные, пыхтят автомобильные жители века сего.
А домик стоит, садик залит белым, а летом зеленым. Да и сейчас тоже. Комнаты махонькие, живые и облюбованные. Все у них так. Если держат, то любят.
Полка
Дом каштанов, камней и цветов Наконец-то побывали с Варей в Доме Матюшина. Посмотрели комнаты Матюшина и Гуро, сфотографировали упомянутые вышестрочно каштаны (впервые прочитал о них у Даши) и другие богатства Гуро. Дом-музей хороший и маленький. Деревянный…
Меж кочек пробираются нежные нити созвездий. Созвездия тонких слабых белых звездочек. Они радуют. Холодно. Ветрено.
Возвращаются, разговаривая о подвигах, о жизни. Белые созвездия служат кому-то путеводной нитью.
Сарайчик обратил навстречу озаренью большой северный лоб. Так он будет высоко настроенно смотреть во всю белую ночь. С черемух белая молочная молодость разливается в воздухе, — льется к человеку. Душа притягивается, выхоидт из границ навстречу…
* * *
Мне уже 34 года, но я убежала от собственных гостей. Какое чудное чувство спасшихся бегством! Чтоб не заметили с опушки, пришлось низко прилечь лицом ко мху, к старым еловым шишкам. Дно леса выстлано мхом и тонкими прутиками. В лесу все одето собственно своим лесным излучением. В лесу – с каждым мигом ты леснее. Все лесное очень требовательно, – все «не тронь меня». И недостижимо прячется от чужих. Ярко-оранжевые чешуйки, упавшие с темной елки, прутики седые, святые от дождя: их враг никогда не видел и не касался, – не тревожил их нежную лучевую воздушную оболочку. Требовательные, неприступные, гордые лесные вещи: иглы рыжие, блестящие и старые, сверху упавшие. Какая-то пурпуровая штучка. Все это можно и не заметить. Когда наконец оторвешься почти с болью от леса, ото всего этого отнимешь душу, как щенка от пищи, и пойдешь занимать гостей, – точно в детстве шла готовить уроки. Боль потери кровно своего. Наверно и тогда это был такой же непоправимый непозволительный ущерб.
Думается тут легко, само собой. Вчера в воду ванны насыпалось много лесных еловых игл. В окно был лес.
У меня есть кусочки медового солнца.
Солнце было желтое, – и камушек застыл желтый. Солнце было розовое, – и камушек застыл розовый. Солнце было медовое и застыл твердый медовый персик.
Светятся медовые камушки. Теплеют прозрачные края, а сверху они подернуты нежным розовым инеем.
В голубой лепешечке звездятся серебряные звездочки.
Ну и почему бы не почитать Гуро. Здесь, кстати, читал фрагмент в аудио.
Возвращаются, разговаривая о подвигах, о жизни. Белые созвездия служат кому-то путеводной нитью.
Сарайчик обратил навстречу озаренью большой северный лоб. Так он будет высоко настроенно смотреть во всю белую ночь. С черемух белая молочная молодость разливается в воздухе, — льется к человеку. Душа притягивается, выхоидт из границ навстречу…
* * *
Мне уже 34 года, но я убежала от собственных гостей. Какое чудное чувство спасшихся бегством! Чтоб не заметили с опушки, пришлось низко прилечь лицом ко мху, к старым еловым шишкам. Дно леса выстлано мхом и тонкими прутиками. В лесу все одето собственно своим лесным излучением. В лесу – с каждым мигом ты леснее. Все лесное очень требовательно, – все «не тронь меня». И недостижимо прячется от чужих. Ярко-оранжевые чешуйки, упавшие с темной елки, прутики седые, святые от дождя: их враг никогда не видел и не касался, – не тревожил их нежную лучевую воздушную оболочку. Требовательные, неприступные, гордые лесные вещи: иглы рыжие, блестящие и старые, сверху упавшие. Какая-то пурпуровая штучка. Все это можно и не заметить. Когда наконец оторвешься почти с болью от леса, ото всего этого отнимешь душу, как щенка от пищи, и пойдешь занимать гостей, – точно в детстве шла готовить уроки. Боль потери кровно своего. Наверно и тогда это был такой же непоправимый непозволительный ущерб.
Думается тут легко, само собой. Вчера в воду ванны насыпалось много лесных еловых игл. В окно был лес.
У меня есть кусочки медового солнца.
Солнце было желтое, – и камушек застыл желтый. Солнце было розовое, – и камушек застыл розовый. Солнце было медовое и застыл твердый медовый персик.
Светятся медовые камушки. Теплеют прозрачные края, а сверху они подернуты нежным розовым инеем.
В голубой лепешечке звездятся серебряные звездочки.
Ну и почему бы не почитать Гуро. Здесь, кстати, читал фрагмент в аудио.